Что есть счастье?

Обычно счастьем называют высшее состояние радости, чувство упоения от обретённости предмета сильного желания, восторженной (глубокой) удовлетворённости от того, что цель достигнута. Поскольку желания и цели у людей различны, то и счастье понимается по-разному.

Каждый человек имеет своё представление о счастье: для одних это материальное благополучие, для других наличие смыла в жизни, для третьих — это сочетания множества различных факторов: положительных эмоций, межличностного общения, здоровья и др.

Как можно определить понятие «счастья» с точки зрения философских взглядов? Понимание «счастья» чаще всего зависит от решения вопроса о природе человека, смысле, назначении человека, от эпохи и культуры.

В античной философии существовало два основных представления о счастье. Гедонистическое направление (основано Аристиппом из Кирены, род. ок. 435 — ум. ок. 355 гг. до н. э.), в котором счастье — есть сиюминутные наслаждения, чувственная радость, удовольствие как мотив и цель всего поведения человека. Эвдемонистическое направление (термин «эвдемония» введён Аристотелем) — рассматривало счастье, как стремление к полному, устойчивому, целостному благу, счастье как мотив и цель всех стремлений. При этом для эвдемонистического счастья обязательно наличие внешнего фактора, внешней оценки со стороны, т. е.данное направление является объективным. Данное положение об объективности эвдемонистического направления подтверждается этимологией слова eudaimonia, которое переводится как «судьба человека под покровительством богов». Под объективностью, в этом случае, подразумевается наличие внешнего, божественного или случайного фактора, который ведёт за собой состояние счастья.

Кроме этих двух основных подходов к пониманию счастья, каждый философ Античности, так или иначе, касался понятия счастья, ещё в I веке до н. э. римский философ Варрон насчитал 289 различных точек зрения на счастье, так например, для Аристотеля «Свободное применение своего таланта есть счастье», для Платона «Счастье (эвдемония) — заключается в знании совершенства чисел», для Цицерона: «Все, обладающие добродетелью, счастливы. Счастливее всех тот, кто зависит только от себя», — этот список можно продолжать бесконечно, и в каждом новом определении будет какая-то одна точная идея, без которой счастье действительно невозможно.

Начало нового летоисчисления ознаменовалось новым взглядом на понимание и достижение счастья. Евангельское понимание счастья подразумевает, прежде всего, смирение с тем, что дано человеку — и физически, и метафизически. Основным аргументом в пользу такого понимания счастья в христианской мысли является текст первой из девяти заповеди блаженств — «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное», который традиционно истолковывается в смысле возведения добродетели смирения на первое место среди всех прочих христианских добродетелей. Счастье возможно лишь там, где человек отдаёт себя, жертвует собой ради тех, кого он любит. Лишь жертвенная любовь делает людей счастливыми.

В качестве необходимого условия достижения как трансцендентного счастья, а именно — вечной блаженной жизни, так и счастья земного — Православная Церковь выдвигает участие человека в одном из семи таинств, в ходе которого совершается одновременно физическое и метафизическое единение Бога и человека — таинство святого причастия. Термин, который используется для обозначения этого таинства, говорит о том, что здесь происходит присоединение человека к Божественной благодати, которая даёт человеку жизнестойкость. Отсюда можно сделать вывод, что в Православии человеческое счастье невозможно без причастия.

Здесь же необходимо отметить, что этимологический анализ термина «счастье» позволяет в некоторой степени приблизиться к определению смыслового пространства его как философского понятия. Корень слова «часть», однокоренные ему слова «участь», «участник», «причастность», «причастие», приставка «с» в русском языке означает соединение с чем-либо, совместное бытие, сопричастие чему-то. Таким образом, получается, что понятие «счастье» в данном контексте можно понимать как соединение с некоей частью — а именно, со своей собственной долей, то есть осознание своей судьбы, своего места и назначения. В таком понимании счастья, счастье становится возможным, когда в жизни существует смысл, цель, предназначение, возникает осмысленность.

В XIX — начале XX века, в российской религиозной философии развернулась интенсивная критика идеи счастья как главного основания и объяснительного принципа жизни человека. В. Соловьев утверждал, что понятие счастья, как и понятия пользы и наслаждения, не имеет нравственной природы и не может служить основой этики. Принцип стремления к счастью бессодержателен: из него выводятся абсолютно противоречащие друг другу учения, счастье эквивалентно остановке всех стремлений и неведению добра и зла. По этой же причине идея счастья не может служить объяснением человеческой жизни, а мысль человека об устроении своём на земле по принципу счастья является ложной.

В. Розанов, Н. Бердяев, А. Введенский и другие философы противопоставили принципу стремления к счастью принцип стремления к смыслу как направленности на что-то ценное в мире. Счастье по-прежнему рассматривалось как субъективное переживание, но уже не замкнутое в себе, а интенциональное переживание, порождаемое открытием и реализацией смысла посредством действий в мире. Эмпирические исследования последнего десятилетия в русле позитивной психологии свидетельствуют в поддержку этого понимания.

В многовековой истории понятия счастья можно выделить одну основную дихотомию: «объективное-субъективное» его понимание. К объективному относится эпоха Античности, затем, начиная с раннехристианских учений, постепенно начинает укрепляться субъективное понимание счастья, которое заключается в ощущении состояния счастья, вне зависимости от внешних факторов. В двойственной,субъективно-объективной природе феномена счастья заложена его двойная обусловленность — объективная, бытийная, связанная с условиями и обстоятельствами жизни человека, и субъективная, связанная с внутренним миром человека и определяющая его восприятие жизни, отношение к ней, её смысловое принятие. Эта дихотомия переходит из философии в психологию, где также существуют объективный, субъективный подходы к психологии счастья, и в последние десятилетия именно психология пытается найти способ разрешения этой дихотомии, рассматривая счастье как интенциональное переживание, синтезируя понимание счастья как объективного блага и как субъективного переживания.