Эдвард Сноуден объясняет блокчейн и биткоин своему адвокату.

В новой книге «Конец доверия», выпущенный Фондом Электронных Рубежей, известный информатор Эдвард Сноуден в разговоре со своим адвокатом Беном Вицнером обсуждает блокчейн и то, как он может изменить интернет и доверие в нём.

В течение последних пяти лет я с Эдвардом Сноуденом говорил почти каждый день; большинство разговоров так или иначе были связаны с юридическими вопросами. Иногда мы встречались в Москве за рюмкой водки (для меня) и молочным коктейлем (для него). Но по большей части наше общение велось на защищенных платформах по обмену сообщениями — канале, который был удобен и понятен для него, но немного непривычен для меня. Наши мнения во многом были схожи, но мировоззрения в целом — совершенно разные: иногда я упрекаю его в солюционизме; он меня — в инкрементализме.

Сноуден — один из тех людей, кто умеет разложить технические вопросы по полочкам. Я часто ловил себя на мысли о том, что хотел бы, чтобы больше разных людей могли подслушивать наши разговоры. Далее следует немного отредактированная стенограмма одного из наших чатов. В нём Эдвард пытается объяснить мне блокчейн.

Бен Вицнер: Фонд Электронных Рубежей недавно пошутил, что «объем энергии, необходимый для загрузки твитов, статей и сообщений, которые объясняют термин "блокчейн" и то, как "децентрализованные" валюты станут нашим "будущим", вскоре превысит объем энергии, который потребляет Дания». Ведь правда, сегодня так много интерпретаций блокчейна… Но, стыдно признаться, я до сих пор его не понимаю.

Эдвард Сноуден: Ты хочешь ещё один урок математики? Я ждал этого дня. Ты ещё помнишь, что такое криптографическая хеш-функция?

Вицнер: Здесь должна быть шутка о наркотиках (хеш [hash] — гашиш). Но нет, сейчас я не буду вспоминать о них.

Сноуден: Вызов принят. Давай начнём с простого: что ты знаешь об этом мифическом блокчейне?

Вицнер: Что я мог бы стать богатым, если бы я услышал о нём от тебя года четыре назад? На самом деле я много слышал, но мало понимал. «Децентрализованный». «Реестр». Так что же такое этот блокчейн?

Сноуден: Это просто новый вид базы данных. Представь, что обновления всегда добавляют в конце, вместо того, чтобы редактировать старые записи, как если бы вы могли просто добавить новые ссылки в старую цепочку, сделав таким образом её более длинной. Начнём с этой идеи, и по ходу разговора мы будем наполнять её деталями.

Вицнер: Хорошо, но почему? Каким должен быть вопрос, чтобы в ответ услышать слово «блокчейн»?

Сноуден: Одно слово: доверие. Представь себе старую базу данных, где любую запись можно изменить, просто напечатав её и нажав «сохранить». Теперь представьте, что такая запись хранит ваш банковский баланс. Если кто-то может просто произвольно изменить баланс на ноль — это отстой, не так ли? (В случае, если у вас там нет кредитов). Дело в том, что всякий раз, когда система позволяет кому-то изменить историю нажатием клавиши, у вас нет другого выбора, кроме как доверять огромному количеству людей, чтобы они были абсолютно добросовестными и компетентными, а у человечества пока нет большого опыта в этом. Блокчейн — это попытка создать историю, которой нельзя манипулировать.

Вицнер: Историю чего?

Сноуден: Сделок. В самой старой и самой известной концепции мы говорим о биткоине, новой форме денег. Но в последние несколько месяцев мы наблюдали много проектов для других историй. Всё, что должно быть неизменно. К примеру, медицинские данные, документы и контракты. Когда вы думаете об этом на самом базовом технологическом уровне, блокчейн — это просто изобретательный способ хранения данных с временной меткой таким образом, чтобы вы могли доказать подлинность какого-то факта. Самый первый когда-либо созданный биткоин, «генезис-блок», имеет одно из тех «общедоступных свидетельств», которое вы можете чётко увидеть и сегодня.

Оно связано с сообществом шифропанков, где была принято делать «селфи» с ежедневной газетой. Она послужила доказательством того, что новый блокчейн биткоина не был тайно создан раньше на месяц или на год (что позволило бы создателю иметь несправедливое преимущество в лотерее, которую мы обсудим позже).

Вицнер: Блокчейн — это история транзакций. Немного разочаровывает, потому что я слышал некоторые более экстравагантные утверждения, согласно которым блокчейн — это ответ на цензуру или на монополию онлайн-платформ.

Сноуден: Некоторые из них — не более чем хайп. В реальной жизни блокчейн теоретически возможно применять по-разному, но важно понимать, что в техническом плане мы обсуждаем очень простую концепцию, и поэтому все приложения — это вариации вокруг одной темы: проверяемого реестра.

Итак, база данных, помните? Концепция состоит в том, чтобы объединить небольшие пакеты данных, и это может быть что угодно. Записи транзакций (если мы говорим о деньгах), но также сообщения в блогах, рисунки кошек, ссылки и т. д. Затем мы запечатываем эти записи сложным алгоритмом, который я буду рад объяснить даже несмотря на возражения, но, если тебя пугает математика, то можешь думать о нём как о высокотехнологичной версии публичного нотариуса. Наконец, мы распространяем эти нотариально заверенные записи членам сети, которые проверяют их и обновляют свои независимые копии этой новой историей. Цель этого последнего шага по большей части состоит в том, чтобы гарантировать, что ни один человек не сможет поменять эти цифры, потому что слишком много людей имеют копии. Именно эта децентрализация может дать надежду для снятия нынешнего статуса-кво с цензоров и монополий. Представьте себе, что важные данные находится в тысячах мест под сотнями юрисдикций. Не существует механизма демонтажа или кнопки «давай будем плохими», а для создания подобного механизма требуется глобальный консенсус — как правило, 51% сети в поддержку изменения правил.

Вицнер: Поэтому, даже если Питер Тиль выиграет суд, который решит, что любая статья о его вампирской диете должна быть удалена, то нет никакого способа обеспечить выполнение этого решения, если условный Blockchain Magazine опубликует её.

Сноуден: Правильно, пока Blockchain Magazine публикуется в децентрализованном блокчейне, у них может быть судебное решение, которое приказывает поджечь их редакцию, но это не повлияет на сеть.

Вицнер: Итак... как это работает?

Сноуден: Наконец-то, я ждал этого. Ты спрашиваешь о забавных вещах. Но готов ли ты к абстрактной математике?

Вицнер: Готовее некуда.

Сноуден: Давайте притворимся, что у вас аллергия на финансы, и начнём с примера воображаемого блокчейна постов в блоге вместо того, чтобы ссылаться на традиционный пример биткоина. Интересным математическим свойством блокчейна, как упоминалось ранее, является их общая неизменность за очень короткое время с момента первоначальной публикации. Для простоты подумайте о каждой новой статье, опубликованной в блоке, который удлиняет эту цепочку. Каждый раз, когда вы пишете новую статью, вы добавляете ещё одну ссылку в цепочку. Даже если это исправление или обновление старой статьи, она идёт в конце цепочки, ничего не удаляя. Практически невозможно удалить предыдущий блок из цепочки, не разрушив каждый блок, который был создан после него, и убедить всех остальных в сети согласиться с тем, что ваша альтернативная версия истории является правильной. Таким образом, блокчейн — это реестр, поддерживаемый причудливой математикой. Но что это значит? Что фактически останавливает вас от добавления нового блока где-то ещё, кроме конца цепи? Или возможности изменить одну из ссылок, которые уже есть? (Нужно кристаллизовать то, что мы пытаемся объяснить: обычно это запись, временная метка и какое-то подтверждение подлинности).

На техническом уровне блокчейн работает, собирая данные нового блока — следующее звено в цепочке — вместе с математическим эквивалентом фотографии блока, непосредственно предшествующего ему, и меткой времени (для установления хронологического порядка публикации), а затем «хеширует все вместе» таким образом, чтобы доказать, что блок подходит для добавления в цепочку.

Вицнер: Хеширование — это настоящее слово?

Сноуден: Криптографическая хеш-функция по большей части представляет собой математическую задачу, которая преобразует любые данные, которые вы вкладываете в неё, предсказуемым образом. Каждый раз, когда вы вкладываете хеш-функцию на конкретный рисунок кошки, вы всегда будете получать битовую строку установленной длины. Мы называем этот результат «хешем» этой картины, а помещение изображения кошки в эту математическую проблему «хешированим» картины. Ключевой концепцией для понимания этого является то, что, если вы дадите той же самой функции хеша немного другое изображение кошки, или то же изображение кошки с минимальным изменением, то получите в результате АБСОЛЮТНО другой хеш.

Вицнер: И ты можешь передавать любые данные в хеш-функцию? Ты можешь хешировать сообщение в блоге, финансовую операцию и даже Моби-Дика?

Сноуден: Да. Таким образом, мы используем эти разные блоки, которые, если вы помните, являются просто обновлениями базы данных о финансовых транзакциях, ссылках, медицинских документах и т. д. Каждый новый блок, добавленный в цепочку, идентифицируется и проверяется хешем, который был получен из данных, которые преднамеренно включают хеш блока перед ним. Эта неразрывная цепочка ведёт назад к самому первому блоку.

Я упущу тут несколько технических нюансов, но важный аспект для понимания концепции заключаются в том, что блоки в цепочке должны быть поддающимися проверке, хронологически упорядочены и неизменны. Создание каждого нового блока, который в биткоине появляется каждые десять минут, свидетельствует о точном содержании всех блоков до него, что усложняет изменения без полного разрушения цепочки. Таким образом, к тому времени, когда до нашего Питера Тиля дойдут какие-либо новости, цепь уже создаст тысячу ссылок на подтверждённую опубликованную историю.

Вицнер: И это может... спасти интернет? Можешь ли ты объяснить, почему некоторые люди думают, что блокчейн — это способ обойти или заменить огромные монополии в техноиндустрии? Как он мог ослабить Amazon или Google?

Сноуден: Я думаю, что ответом будет «принятие желаемого за действительное». По крайней мере, в обозримом будущем. Вспомните ваш банковский счёт в старой базе данных. Их работа быстрая, дешёвая и довольно простая, но подвержена сбоям или злоупотреблениям «доверенными полномочиями». Блокчейн устраняет необходимость в доверенных органах. В настоящее время старая власть в лице Visa и MasterCard обрабатывает десятки тысяч транзакций в секунду, в то время как биткоин может обрабатывать только семь. Но методы устранения этого недостатка сегодня в активной разработке, и мы увидим, что пропускная способность транзакций блокчейна в ближайшие несколько лет улучшится до такой степени, что они больше не будут основной проблемой.

Вицнер: Я избегаю их, потому что я не могу отделить криптовалюты от образа кучки технарей, живущих в одном из дворцов Пуэрто-Рико. Пора объяснить, как работает биткоин.

Сноуден: Ну, я ненавижу быть автором плохих новостей, но Цукерберг уже богат. Деньги — это лучший и самый известный пример полезности блокчейна.

Вицнер: О деньгах. В чём заключается проблема, которую решает блокчейн в этой сфере?

Сноуден: Ту же, которую он решает везде: доверие. Не вдаваясь в абстракции: что такое деньги сегодня? В лучшем случае, это небольшая хлопковая бумажка, так ведь? Но большую часть времени это просто запись в базе данных. Некоторые банки говорят, что сегодня у вас триста рупий, и вы надеетесь, что они скажут то же самое завтра. Теперь подумайте о доступе к этому надёжному банковскому балансу — волшебному числу в базе данных. Возможно, вы не отвечаете требованиям, которые позволяют вам завести банковский счёт. Возможно, банки ненадёжны в вашей стране или, как это случилось недавно на Кипре, они хотят использовать сбережения людей, чтобы удержать себя на плаву. Или, может быть, сама валюта плохая, как в Венесуэле или Зимбабве, где гиперинфляция свела ценность денег, на которые вчера можно было купить дом, до чашки кофе сегодня. Монетарные системы обречены.

Вицнер: Подожди минутку. Почему биткоин что-то стоит? Что порождает его ценность? Что обеспечивает валюту? Когда у меня есть биткоин, у меня есть что?

Сноуден: Хороший вопрос. Что делает зелёную бумажку ценной? Если вы недостаточно циничны, чтобы сказать «люди с оружием», которые являются причиной денежной монополии, то вы скажете о дефиците и полезности валюты как ценного товара или средства обмена. Давайте выйдем за рамки бумажных валют, которые не имеют фундаментальной ценности, к более сложным ценностям: почему золото стоит гораздо больше, чем его ограниченное, но реальное практическое применение в промышленности? Потому что люди согласны с тем, что ценность золота больше его практической потребности. Вот так. Социальное убеждение в этом превращает скучный металл в самую старую ценность в мире. Такие криптовалюты как биткоин имеют очень ограниченное фундаментальное значение: в лучшем случае это токен, который позволяет сохранять данные в блокчейне, мотивируя участников поддерживать копии блокчейна. Но дефицит, по крайней мере некоторых криптовалют, реален: не будет больше 21 млн. биткоинов, и уже намайнено около 17 млн. Конкуренция за оставшиеся монеты охватывает индустрию с оборудованием на сотни миллионов долларов, а также потребление электроэнергии, которая, как утверждают экономисты, являются тем, что действительно «обеспечивает» биткоин. И все же истина заключается в том, что единственное, что определяет ценность криптовалюты, — это убежденность населения в её полезности как средства обмена.

Каждый день сети криптовалют перемещают огромные суммы денег по всему миру в электронном виде без участия банков. И пока есть люди, которые хотят иметь возможность переводить деньги без банков, криптовалюты, скорее всего, будут ценны.

Вицнер: А что тебя привлекает в них?

Сноуден: Мне нравится нейтралитет биткоина — транзакции в сети невозможно остановить или отменить. Предположим, Bank of America не хочет обрабатывать перевод для кого-то вроде меня. В старой финансовой системе они обладают огромным влиянием, поэтому могут просто заблокировать перевод.

Криптовалюта может помочь подростку из Венесуэлы получить зарплату в твёрдой валюте за проект по веб-разработке, который он сделали для кого-то в Париже. Биткоин, возможно, не самые анонимные деньги, но это первые «свободные» деньги. У биткоина есть конкуренты. Проект под названием Monero пытается сделать транзакции более анонимным, играя в напёрски каждый раз, когда кто-то тратит деньги. Более академический проект под названием Zcash использует новую математику, позволяющую реализовать по-настоящему анонимные транзакции. Если у нас не будет частных транзакций по умолчанию в течение пяти лет, то это будет из-за закона, а не из-за технологий.

Вицнер: Ты сможешь получать деньги даже если Трамп попытается заблокировать все возможные банковские счета.

Сноуден: Всё, что он сможет сделать — написать твит об этом.

Вицнер: Я считаю, что иногда способность правительств отслеживать и блокировать транзакции — это социальное благо. Налоги. Санкции. Финансирование терроризма. Мы хотим, чтобы у тебя были деньги на жизнь, но мы также хотим, чтобы санкции против коррумпированных олигархов работали.

Сноуден: Если ты думаешь, что богатые не смогут уклониться от налогов без биткоина, то у меня для тебя плохие новости. А если серьёзно, то да, это благое дело, но я думаю, что большинство согласится с тем, что государства сегодня далеки от глобального влияния. И помните, что людям, как правило, придётся превращать свои волшебные интернет-деньги в другую валюту, чтобы тратить их на дорогие вещи.

Вицнер: Объясни это для меня. Разве венесуэльскому подростку не нужно превращать биткоин в наличные?

Сноуден: Тут разница в масштабе. Венесуэльскому подростку не нужна проверка личности или банк, чтоб обменять месячную зарплату в криптовалюте на свою местную валюту. Это уровень наличных денег в повседневной жизни, а особенно в развивающихся странах. Но когда коррумпированный олигарх хочет получить яхту стоимостью $400 млн., то у торговца яхтами просто не будет такой ликвидности, а наличие невидимых интернет-денег не означает, что полицейские не спросят, чем он заплатил за яхту.

Вицнер: Другими словами, биткоин не сильно поможет крупным преступникам.

Сноуден: Он даже может навредить им, поскольку блокчейн сохранит незаконные транзакции, которые, как мы знаем, вполне возможно отследить.

Вицнер: Как бы ты описал недостатки технологии?

Сноуден: Все новые технологии подвержены сбоям и злоупотреблениям. Вопрос в том, какую роль они сыграют для нас в целом. Самым большим недостатком является неравенство возможностей: это новые технологии, которые не так просты в использовании, а ещё сложнее их понять. Они предполагают доступ на уровне, который не является общедоступным.

Подумайте о разрушительном эффекте, который глобализация оказала на национальные экономики во всем мире. Победители получили колоссальное преимущество, а проигравшие пострадали в той же степени. Преимущество первопроходца для институционального овладения блокчейном будет аналогичным.

Вицнер: А интернет-экономика показала, что платформа может быть децентрализованной, но деньги и власть остаются очень централизованными.

Сноуден: Точно. Кроме того, существует ещё несколько технических замечаний. Достаточно сказать, что криптовалюты сегодня обычно работают на одной из двух видов лотерейных систем, «Proof-of-Work» и «Proof-of-Stake», которые являются своего рода необходимым злом, которое защищает системы от атак. «Proof-of-Work» вознаграждает тех, кто может позволить себе большую инфраструктуру, потребляющую много энергии, что в конце концов уводит игру в пользу богатых. «Proof-of-Stake» пытается устранить экологический вред путём передачи богатым вознаграждения напрямую в надежде, что их жадность будет поддерживать систему. Разумеется, нужны новые модели.

Вицнер: Расскажи больше о вреде экологии. Почему создание магических интернет-денег использует столько энергии?

Сноуден: Хорошо. Представьте, что вы решили майнить биткоины. Новые биткоины будут по-прежнему создаваться каждые десять минут в течение следующих двух лет. Чтобы попытаться распределить их справедливо, создатель биткоина разработал необычайно умную схему: своего рода глобальный математический конкурс. Победитель в каждом десятиминутном раунде получает награду: маленький сундук с новыми, никогда не используемыми биткоинами, созданными на основе ответа, который вы придумали в математической проблеме этого раунда. Чтобы все монеты в лотерее не были выиграны слишком быстро, сложность следующей математической проблемы возрастает в зависимости от того, насколько быстро были решены несколько последних задач, поэтому раунды всегда составляют примерно десять минут независимо от того, сколько игроков участвуют в соревновании.

Недостатком этой идеи является неспособность пережить огромный успех биткоина. Награда за победу в раунде, когда-то стоившая всего лишь пенни, теперь составляет около ста тысяч долларов, что делает экономически разумным перераспределение огромного количества энергии в дорогостоящих центрах обработки данных. Это означает, что главными победителями являются те, кто может инвестировать десятки миллионов долларов на решение бесконечной серии проблем, не имеющих смысла за пределами биткоина.

Вицнер: «Бесконечная серия проблем, не имеющая смысла за пределами биткоина» звучит как... нигилизм. Давайте поговорим о более широкой картине. Я хотел понять блокчейн из-за этого постоянного хайпа. Некоторые правительства считают, что биткоин — это экзистенциальная угроза мировому порядку, а некоторые венчурные инвесторы клянутся, что блокчейн откроет золотой век прозрачности. Но ты говоришь мне, что это по большей части просто фантастическая база данных.

Сноуден: Технология — это технология, и она является базовой. Главный вопрос заключается не в том, «что такое блокчейн», а «как его можно использовать»? Это возвращает нас к тому, с чего мы начали: доверие. Мы живем в мире, где все лгут обо всем, даже обычных подростков в Instagram мучает то, как лучше показать всем свою жизнь, которой у них на самом деле нет. Люди получают разные результаты поиска по одному и тому же запросу. Всё требует доверия; в то же время доверия не заслуживает ничего. Это интересная вещь в блокчейне: он позволяет нам создавать системы, которым не нужно доверять. Вы уже узнали то, что важно в блокчейне: он скучный и расточительный, но, если он хорошо разработан, то в него практически невозможно вмешаться. И в мире, полном смешной ерунды, возможность доказать что-то — это радикальный шаг. Возможно, это будет баланс вашего банковского счёта, подлинность вашей пары Nike, или, быть может, количество проведённого вами времени в офисе. В любом случае, эти записи превращаются в цепочки, которые мы не можем просто взломать, даже если они открыты для всех в мире. Вопрос в том, будет ли эта открытость добровольной.

Вицнер: Как быстро всё стало таким мрачным. Ты оптимистично относишься к использованию блокчейна, как только мы выйдем из экспериментальной фазы?

Сноуден: А ты как думаешь?

источник