Дизайн обложки @konti
Автор: Михаил Кошелев @gektor
…И вот теперь Виктор стоял сгорбленный, жалкий перед братом и дрожащими губами рассказывал про проигрыш в 90 рублей.
Максиму вспомнились тела зареченских ребят, которых грузили в труповозку. И хотя прошёл слух, что их порезали не за карточный долг, но о том, что это дело рук бубновской шайки, догадывались практически все.
— Где они сейчас? — спросил Максим.
— Собирались на мельнице, — всхлипнул Виктор.
— Ну, пойдём. И утри нос, не хлюпай.
***
Лето догорало сочными августовскими красками. В воздухе уже пахло близкой осенью с её неизменными школьными хлопотами. Местные девчонки ужи готовили белые блузочки для первого учебного дня, а повзрослевшие за лето ребята чуть ли не впервые задумались над тем, как им погладить брюки и чем надраить видавшие виды ботинки.
Но в шайке Бубна о школе не думали. Семилетку окончил только сам Бубен. В школе продолжал учиться только один член шайки, одноклассник Максима — Роман Гунько. Более наглого и уверенного в своей безнаказанности типа представить было практически невозможно. Уже в 8-м классе он преспокойно руководил всеми старшеклассниками в школе. Причастность к элитному районному хулиганью делала его практически неуязвимым.
Максим с Виктором подошли к заброшенной мельнице на восточной окраине города. Возле входа традиционно курили младшие члены шайки — такие себе часовые-шестёрки.
Все «крупняки» развлекалась внутри.
— Позови Бубна, — Максим обратился к самому старшему из шестёрок — 14-летнему Егору Зорькину. — Скажи, Загоев пришёл.
— А мне наплевать, кто пришёл,— Егор сплюнул возле ботинка Максима. — Велено не беспокоить.
«А на ботинок побоялся всё же плюнуть», — подумал Максим.
— Скажи, разговор будет насчёт долга Стрижа, — Максим будто бы не услышал охранника.
В это время дверь приоткрылась, и оттуда высунулась распухшая пьяная рожа Романа Гунько.
— А, Макс! Чего стоишь — проходи, гостем будешь.
Он кивнул охране, и те расступились, пропуская братьев внутрь. Гунько по-панибратски приобнял Максима, повёл его по ступенькам к импровизированному мангалу, возле которого собралась вся бубновская шпана.
***
Уже давно Роман пытался завлечь Максима в свою компанию. Роман по-настоящему завидовал ладно скроенной фигуре своего одноклассника, его подвижности, ловкости и силе.
Как-то в 8-м классе их пригласили на экскурсию в Н-ское лётное училище. Один из учебных корпусов находился практически в центре города.
Пожилой майор, проводивший экскурсию, остановил класс возле спортивного городка, на котором курсанты второкурсники метали гранату на дальность.
Среди курсантов выделялся крепкий русоволосый парень, который смог легко забросить учебную гранату за отметку 50 метров.
Больше никто дальше 40 метров не смог докинуть снаряд.
— А как наша молодёжь, сможет поддержать курсантов? — обратился майор к школьникам.
Ребята смущённо загудели, а девчонки стали подначивать их, мол, не ударьте в грязь лицом.
Первые четыре попытки одноклассников Максима оказались на редкость плохими. Гранаты не долетали до флажков на расстоянии 30 метров.
Тогда Максим немного ослабил пояс и подошёл к рубежу. Кидать камни на точность было его любимым занятием. Он мог часами стоять на берегу реки и пытаться попасть камнем в проплывающие мимо предметы. Но тут — совсем другое задание. Бросать камень на дальность он не пробовал никогда. Максим посмотрел на флажки, которые стояли через каждые 5 метров, начиная с расстояния 20 метров. Флажок, за который забросил гранату крепыш, казался ему на другом конце города..
Максим зафиксировал взглядом самый дальний флажок, перехватил поудобнее деревянную ручку учебной гранаты, сделал короткий разбег и швырнул снаряд в намеченный флажок.
По инерции его тело развернуло спиной к флажкам, и Максим, чтобы не упасть на пятую точку, приземлился на ладони. Он не видел, куда упала граната, но услышал хор голосов, в котором сплелись восторг, возмущение, удивление, зависть и гнев.
Поднявшись на ноги, Максим попытался найти глазами флажок, в который он метал гранату. Но флажка не было на месте. А к нему уже подбегали одноклассники, и все жали руку.
— Макс! Ты сбил самый дальний флажок! — захлёбывался Роман. — Ты победил!
Поодаль возле преподавателя по физической подготовке толпились курсанты, а сам крепыш что-то горячо ему доказывал, показывая рукой не на сбитый флажок, а на линию, от которой метали гранату.
Преподаватель направился к пожилому майору, возле которого пританцовывали возбуждённые школьники.
— Хороший бросок, ребята. Отличный, я бы сказал, — преподаватель нашёл глазами Максима. — Вот только курсанты предъявляют справедливые претензии. После броска нельзя переступать или вообще касаться линии — огневого рубежа. А вот ты упал на линию ладонями. Следовательно, бросок не засчитан.
— Так я ведь не знал. Это вышло случайно. Давайте я ещё раз брошу, — Максим сделал шаг вперёд в готовности повторить бросок.
— Не нужно повторять, — вмешался пожилой майор. — Продолжим экскурсию. Всему классу построиться на аллее.
Пока школьники строились по парам на асфальтовой дорожке, майор подошёл к преподавателю и сказал:
— Повторять бросок не будем, потому что флажок сбит на отметке 60 метров. Пусть школьники об этом пока не знают.
После этого Гунько до конца экскурсии не отходил от Максима, периодически тряс его руку и громко восхищался историческим броском, как подвигами самого Геракла.
А ещё спустя месяц Роман с двумя парнями возвращались из Зареченского района и увидели Максима, кидавшего камни в реку недалеко от моста.
— Погодите, пацаны, я сейчас, — Гунько трусцой подбежал к нему. — Макс, ты чё делаешь?
— Рыбу глушу, — отшутился тот.
И тут Максим увидел горлышко бутылки, медленно плывущей по течению. Он, не торопясь, взял с кучи два камня и, почти не целясь, швырнул их по направлению к горлышку. Первый же камень с лязгом разбил бутылку, а второй камень упал уже в пустое место, где должна была оказаться бутылка в случае первого промаха.
Если бы Роман не видел срезанного гранатой флажка, он бы посмеялся над этим броском и объявил разбитую бутылку нелепой случайностью. Но теперь он уже по-другому смотрел на своего одноклассника. И пока объяснить логически происходящее на его глазах он не мог. Молча развернувшись, Роман пошёл к мосту, где нетерпеливо топтались его сотоварищи.