Повесть о путешествии - Burger of Truth - Часть 2

Написал длинное художественное повествование - о путешествии по дорогам, городкам и вглубь себя. Размещаю по частям. Продолжение следует.

Часть 1, Часть 3, Часть 4, Часть 5, Часть 6, Часть 7, Часть 8, Часть 9, Часть 10

2
Финикс – слишком большой и активный город для путника, желающего расслабиться. Этакий мини Лос-Анджелес посреди пустыни. Поэтому здесь я только выспался и пополнил свои запасы самой необходимой всякой всячины.
Перед отъездом я зашёл в один из сетевых фастфудов, чтобы плотно покушать. Бургеры, сэндвичи, наггетсы – много мяса и хлеба. Сытная и якобы совершенно не полезная еда. Но я никогда не был фанатичным сторонником здорового питания. Конечно, я понимаю, что свежий овощной салат полезнее, чем гамбургер. Да и хорошо приготовленное мясо тоже полезнее, чем гамбургер. Мало что сравнится по вредности с порцией картофеля-фри. Но – если всю жизнь, каждый день думать только о том, как бы покушать с максимальной пользой для здоровья – тут же крыша поехать может. Считать калории, презирать фастфуд, отказывать себе в жареной картошке – ради чего? Каждого хомо сапиенса рано или поздно догонит старость. Если не убивать себя табаком и алкоголем – старость получится отсрочить лет на 10-15. Но вот честно – если благодаря заморочкам со здоровым питанием я проживу не 80 лет, а 90 – почувствую ли я разницу? Чем можно заниматься после 80 лет? Какие удовольствия можно испытать в том возрасте? Изменится ли что-нибудь в этой Вселенной, если сердце Ника Эберса остановится в возрасте 81 года, а не в 89 лет?
Увы – думаю, нет.
Хотя вполне могу представить, что доктор Карлайл будет продолжать свои исследования и в 80 лет, и в 95. Прожить подольше, чтобы больше успеть – в исследованиях, творчестве, бизнесе. Это имеет смысл.
Но почему-то мне кажется, что основной вклад в «дело-всей-жизни» человек должен сделать хотя бы лет до 70. К этому возрасту уже пора подвести какие-то итоги и нянчить внуков. Вот интересно, когда мне будет 70, смогу ли я с уверенностью сказать, что прожил жизнь не напрасно? Понятия не имею.
Смогу ли твёрдо сказать, что внёс свой хотя бы небольшой, но значимый вклад в улучшение жизни человечества? Может быть… пока что у меня в запасе достаточно времени, чтобы успеть сделать это «что-нибудь».

От размышлений меня отвлёк аромат бургера. Говядина, бекон, грибы – всё это утопает в расплавленном сыре, приправленное мелко порубленным луком, кетчупом и какими-то специями. Обалденно.
Кроме того, я всегда обожал фастфуды за их атмосферу. Только здесь могут встретиться люди из совершенно разных миров. Здесь, в Финиксе, справа от меня расположилось семейство с тремя детьми, слева – компания азиатов. У двери обедали рабочие с соседней стройки, возле окна – худощавые парни в дешёвых костюмах, видимо только что устроились в офис после колледжа. А позади меня допивал кофе крепкий афроамериканец. С салфетки мне игриво подмигивала нарисованная на логотипе озорная рыжая девчонка.
Пока что только фастфуды сумели создать единое пространство для представителей всех рас, профессий, уровней дохода. И это прекрасно – сколько бы ни ругали гамбургеры фанаты здорового питания и высокой кухни.
Вспомнилась история, рассказанная Филом, и я усмехнулся. По его рассказам выходило, что Москва – гораздо более космополитичный и мультикультурный город, чем мы все думали. Я так и не научился правильно произносить название той площади, на которой у них главный «Макдональдс» – весь вечер мучился, пытаясь запомнить «Poosh-Keen-Sky-Ya», сложнее только названия ирландских вулканов и язык навахо.
Так вот, Фил рассказал, как однажды он кушал гамбургер в самом большом московском «Маке», записывая в блокнот наброски рассказа. Справа до него долетали обрывки беседы двух девушек – чуть прислушавшись, Фил понял, что они – лесбиянки. Девушки обсуждали свои проблемы, любовные печали и как тяжело быть «не-такой-как-все». А слева от Фила расположилось большое мусульманское семейство – то ли иностранцы, то ли туристы из какого-то исламского региона России. Три женщины в золоте и чадрах, бородатые мужчины в тюбетейках. Звучало «салям алейкум» и «иншаллах» – но это семейство тоже кушало бургеры и наггетсы.
Стало быть, вот он – универсальный инструмент демократии, мира и добра, способный примирить всех и вся на этой планете. Дешёвый сытный бургер. Я впился в него зубами и откусил приличный кусок.