Я – Гриша!

Гриша Полекаев был портным. Да, есть и такая должность в большом армейском хозяйстве.
Где-то в недрах хозяйственного взвода была мастерская по пошиву палаток, вещмешков и чего-то там ещё брезентового и толстого.
Соответствующими толщине материалов были и швейные машинки, и иголки к ним. Рассказывали, что для такой машинки прострочить кирзовый сапог – пара пустяков, и такими шутками над молодыми иногда якобы баловались «дедушки», но сам я таких чудес не видел. На этой технике и трудился Григорий, правда, говорили, что к работе он не особо... А вот по части выпивки парень был мастак. Ходили слухи, что достать спиртное он мог и в пустыне. По совокупности способностей и подвигов Григория якобы и выдворили из автороты и приставили к недвижимой швейной технике.

Всё было бы тихо и спокойно, но наступила пора традиционной шефской помощи Родине по уборке урожая на степных просторах. В это время на пару месяцев несколько десятков машин с водителями из части отправлялись по железной дороге то ли в Кустанайскую, то ли в Кемеровскую область. И случилось так, что водительские кадры были в дефиците. Пришлось командирам вспомнить шофёрское прошлое Гриши. Идея была обычной, так поступали и раньше, отправляя, как мы говорили, «на целину» тех, у кого были водительские права, даже если они не были штатными водителями в армии. Но с этим кадром так поступать явно не стоило, учитывая его «таланты». В общем, на целину Гриша не доехал, вернее, доехал, но не сразу и не вместе со всеми, а ещё точнее, его туда довезли персонально.

Всё было очень просто: по дороге, во время одной из многочисленных и продолжительных стоянок эшелона, Гриша раздобыл спиртное, употребил его с сослуживцами, приведя их и себя в состояние навигации по звёздам, а потом пропал из поля зрения целинной команды. Телеграмму об этом в часть отправили сразу, и, как выяснилось, пришла она из мест, близких географически к родине нашего героя. Последовала необременительная работа с документами, несколько звонков в дальний военкомат с нашей стороны и несколько нагоняев сопровождающим команду старшим офицерам со стороны командира полка. Ко всеобщему облегчению отряжённая из эшелона по следам разгильдяя группа захвата вскоре благополучно извлекла товарища рядового из родного городка, где он уже веселился в компании старых друзей.

Наверное, лучше было его вернуть в часть, тем более, что это раза в два ближе, но с ним вместе были сопровождающие из целинной команды, да и водителей не хватало, так что, хоть и с опозданием, но к месту назначения он был доставлен.
На «целине» вначале всё было тихо, но вскоре начались приключения.

Сперва Григорий снова пропал, причём, вместе с машиной.
Я в степи не был, но говорят, что она большая, ровная и однообразная, потеряться легко, а искать даже такой, казалось бы, большой предмет, как машину – то же самое, что искать иголку в стоге сена.
«Иголка» нашлась через несколько дней в казахском селении, товарищ был при ней вместе с компанией таких же весёленьких, как и сам, местных жителей. Отбыв заслуженное наказание в виде нескольких дней хозяйственных работ и недолго потрудившись на благо страны, Григорий снова возжаждал. На этот раз он никуда не пропадал, пропало кое-что другое.

В один прекрасный день его машина категорически отказалась заводиться. Срочно вызванные шаманы из ремроты сразу нашли причину. Выяснилось, что грузовик слегка полегчал, потому как несколько «лишних» деталей ушли в обмен на спиртное местных марок. Недостачу удалось восстановить из резерва, техника снова заработала. Но, поскольку «резерв» уже был и у водителя, то он не замедлил им воспользоваться и по этой причине угодил в какой-то действующий арык, откуда его долго вытаскивали и ещё дольше потом перебирали матчасть после удара и купания.

Обо всех этих подвигах, естественно, через полстраны докладывали командиру полка, и с каждым новым сообщением он становился всё мрачнее. Терпение лопнуло, когда мы получили сообщение, что Григорий не поделил дорогу со стадом баранов. В результате коллизии местному населению был причинён определённый материальный ущерб, каковой ущерб наша часть обязана возместить в кратчайшие сроки. Последовало несколько внушительных «наград» не доглядевшим офицерам, а также команда вернуть нарушителя в место постоянной дислокации для отбывания заслуженного наказания и во избежание дальнейшего разорения полковой кассы.

Возвращение тихой скоростью в часть прошло на удивление спокойно, видимо, сопровождающие состояли в обществе трезвости. Так что ещё дней через десять, подписывая прибывшему герою записку об арестовании, следствием которой становилось семидневное посещение гарнизонной гауптвахты, командир вздохнул с облегчением. И, как выяснилось, преждевременно.

Сначала никто не поверил поступившему в штаб на третий день звонку:
– Заберите вашего Полекаева, он нам офицеров спаивает!!!
Первая реакция была: «Они там что, в самом деле перепились?»
Следующий звонок непосредственно командиру подтвердил, что эта догадка была отчасти справедлива. Негодованию заинтересованных сторон не было предела, последовал бурный обмен телефонограммами и визитами, но положенный срок солдат не досидел на два дня, будучи изгнанным под конвоем в родной полк.

Камера для временно задержанных была для Гриши практически родным домом, а поскольку земляков и просто сочувствовавших у него было предостаточно, то и жилось ему там неплохо. Отсидев ещё несколько суток, солдат был отпущен в родную казарму, где по поводу чудесного освобождения незамедлительно устроил банкет…, пардон, конечно же, пьянку, ибо начальство в этом не участвовало. В конце концов, вызвав меня и шефа в кабинет, командир приказал, чтобы в 24 часа и духу этого разгильдяя в полку не было.

Я забыл сказать, что Гриша был «дембелем», срок его службы уже подходил к концу, но за многочисленные «заслуги» ему было торжественно обещано увольнение не ранее 31 декабря. А тут – на дворе только начало ноября, что называется, не было бы счастья...
Приказ, естественно, нужно выполнять. Документы я выписал быстро, сделал звонок в казарму, чтобы счастливчик прибыл за получением причитающегося при увольнении довольствия и прочего, но ожидание длится непривычно долго. Звоню ещё раз, говорят, не могут найти.

– Пошёл в самоволку? Мне что, так и доложить командиру? Ищите, тщательнее! Что, и в казарме нет, и в ремроте нет? А в кочегарку заглядывали? Тоже нет?

Иду в кочегарку сам, говорят, не видели. Ну, это ваша смена не видела, а может, он раньше пришёл? В общем, нашёл я Гришу мирно спящим среди шибающих в нос облаков грёз, за самой толстой трубой, почти невидимого в полумраке. Растолкал, объяснил, попросил привести себя в мало-мальски пристойный вид и побежал на службу, поручив товарищам после макияжа сопроводить Григория в штаб.

Примерно через полчаса нарисовалась картина необычайно яркая и достойная кисти мастера. Как нетрудно догадаться, приводить себя в порядок Гриша не стал. Вы знаете, что такое неуставной вид? Нет, вы не знаете, что такое неуставной вид. Я тоже, как оказалось, не знал, пока не услышал. Именно так. В начале было слово. И слово было очень громким, таким, что закладывало уши. Я и не подозревал, что у шефа такой сильный голос, он, пожалуй, мог бы без микрофона озвучить и концертный зал «Ла-Скала»! И никогда не видел, как человек плавно приходит в совершенную ярость, это напоминало замедленную съёмку взрыва в научно-популярном фильме. В таком состоянии нашего добрейшего начальника мы не видели никогда.

От звона в ушах я с трудом улавливал смысл слов, обращённых к кому-то за моим правым плечом.
– Вы что себе позволяете, товарищ солдат? Вы что, в хлев пришли или в штаб? Вы что, на гауптвахту захотели? Кто у вас командир? Немедленно выйти вон и привести себя в порядок! Что у вас за вид?!!!

Оглянувшись, я увидел Гришу, а уж видок у него был, действительно, того... Весь в угольной пыли, фуражка без пружины, ремень на... много ниже пояса, на ногах – офицерские сапоги всмятку, подворотничок отсутствует напрочь вместе с несколькими пуговицами... Ого!

Но приказ-то выполнять надо, а разбираться с разгильдяем времени нет!
– Товарищ майор! Эдуард Иванович!
Не слышит, дёргаю за рукав, кричу почти в ухо:
– Товарищ майор! Это же Гриша Полекаев!
Мгновенная заминка... Через долю секунды плёнка пошла в обратном направлении – плавное и быстрое возвращение в обычное состояние. Да, воистину такие метаморфозы раньше мы видели только в кино.

– Гриша! Ну, наконец-то… где же ты ходишь, дорогой? Присядь, сейчас тебе сержант объяснит, что делать дальше. Серёга, выдай ему документы. Когда там у него поезд?

До поезда оставалось полчаса, может не успеть. Этого только не хватало! А, была – не была, звоню командиру:
– Товарищ полковник, разрешите доложить: Полекаев готов к отправке, но может не успеть на вокзал!
– Что значит – не успеть? Ноги в руки и вперёд! Моя машина у штаба. Проконтролировать посадку в поезд и доложить! Лично отвечаешь!

Лично… Этого мне только не хватало. Дел невпроворот – раз. Ехать с командирским водилой – два, и это «два» гораздо круче, чем «раз». Однажды мы с шефом поехали с ним по военкоматам. Когда рядовой Джураев второй раз, не сбавляя скорости и едва не коснувшись бампера встречной машины, повернул на перекрёстке налево с лёгким юзом, шеф остановил его, произнёс сакральное заклинание и отпустил с миром, а мы двинулись дальше на городском транспорте.
Впрочем, командир прав, отпусти Гришу на волю – точно не уедет, и не миновать ему губы с непредсказуемыми для всех последствиями…

Двадцать минут бешеной скачки «козлика» по пересечённому трамвайными путями асфальтовому бездорожью бывшего Кёнигсберга, медленно отплывающий вагон и в окне – Гришин силуэт. В добрый путь, неугомонный! Теперь, если и попадёшь в приключение – то уже по гражданке.

Обратную дорогу в том же темпе, как видите, автор тоже пережил. Позже выяснилось, что эта поездка была просто тренировкой перед моим собственным дембелем...
Но это уже совсем другая история…