Но не только благодаря помощи извне немцы остаются такими, какими были во времена восхождения Гитлера к власти. В 60-е годы прошлого столетия в кулуарах власти ФРГ была разработана доктрина замены стыда на вину.
Возможность передергивания базируется на том, что вина и стыд — это одинаковой окраски эмоции (черные), порождаются совестью, и, кроме того, не существует приборов, которые показывали бы, какое именно чувство испытывает человек.
Была разработана теория коллективной вины, от которой якобы страдает всё население Германии, особенно маленькие дети. Это несправедливо: немецкие дети и вообще все родившиеся после войны немцы испытывают чудовищные нравственные страдания в форме коллективной вины, хотя ни в чём не виноваты.
Конечно же, никаких страданий от коллективной вины немцы не испытывали и не испытывают по той простой причине, что ни в чём ни перед кем не виноваты, и уже только потому, что родились после войны.
А кроме того, коллективной вины вообще не бывает, вина может быть только индивидуальной. Виновными могут быть лишь наделенные совестью люди, совершившие безнравственные поступки. Еще не родившиеся люди не совершают поступков. К тому же, у государств нет совести, они не испытывают душевных страданий, у стран могут быть только государственные интересы, уже только поэтому коллективная вина — обман и абсурд.
Параллельно с продвижением идеи чудовищной несправедливости обрушившихся на них страданий рациональные немцы заполонили весь мир жалобами на это и породили множество сострадающих своему бедственному положению. Сколько же было пролито слёз во всех странах под спекуляции о бедных немцах, день и ночь мучающихся коллективной виной.
А смысл подтасовки в том, что чувство, которое тогда душило немцев и душит сейчас, — это стыд. Спекулировать на стыде и призывать сочувствовать человеку или народу, испытывающему стыд, невозможно, поэтому и передернули стыд в вину, а чтобы еще больше запутать, в вину коллективную.
В общем, выдумали новое, не существующее в реальности чувство «коллективная вина», внедрили в сознание всего человечества, включая президентов во всём мире, идею, что немцы способны это чувство испытывать и страшно от него страдают, добились сочувствия к себе в мировом общественном мнении и теперь смеются в пивных над всеми, кто поверил в то, что немцы день и ночь мучаются коллективной виной.
Досталось, конечно, и евреям, в форме — «Эти отвратительные евреи со своим Холокостом совершенно замучили ни в чём перед ними не виноватых немцев, даже детей не жалеют». Всякий, хотя бы периодически включающий телевизор человек, если он не еврей, сегодня испытывает к немцам больше сочувствия, чем к жертвам Холокоста. Вот что такое немецкий рационализм.
Еще одна подтасовка: Германия покончила с нацизмом. В доказательство этого приводят запрет нацистской символики. Коли на улицах, зданиях, людях нет нацистских символов, значит, в Германии больше нет нацизма.
А если кто-то думает, что нацизм надо искать в законодательных актах, судебных решениях, приказах местных властей, публикациях СМИ, а главное, в головах немцев, то такому человеку можно и врезать за такое не общепринятое в Германии мнение, например, путем увольнения с работы или преследования в экономической форме, а если надо, то и в тюрьме, и в сумасшедшем доме могут подержать. Всё это авторы этой книги испытали на себе в Германии в полной мере.
