Есть ли у инопланетян неотъемлемые права?

В январе прошлого года я шёл со своей внучкой вдоль пляжа, расположенного недалеко от Мельбурна, когда мы заметили, что несколько человек собрались вокруг бассейна, вырубленного в скале, всматриваясь в воду. Нам стало интересно, что именно привлекло их внимание, а когда мы подошли поближе, мы увидели, что это осьминог. Зрители заинтересовались им, но ему они также показались интересными. Он подплыл к краю бассейна, один из его глаз был направлен на людей сверху, он вытащил щупальце из воды, словно предлагая всем своё рукопожатие. Никто не воспользовался его предложением, но, по крайней мере, никто не пытался схватить животное или нарубить его на кусочки. Это было приятно, потому что, как говорит Питер Годфри-Смит в своей недавней книге «Другие мысли: осьминог, море и глубокие истоки сознания», осьминог «вероятно, ближе всего будет похож на новые формы жизни, которые к нам когда-нибудь прилетят».

Если мы когда-либо повстречаем разумного пришельца, пусть даже очень вкусного, я надеюсь, что у нас будет достаточно этического сознания, чтобы думать о чём-то более важном, чем получение удовольствия от пищи или наполнения наших желудков. Однако, моё мнение о том, что это был бы неправильный способ ответить на такую встречу с разумными существами, приводит к более глубокому вопросу: какой моральный статус имеют внеземные существа? Были бы у нас обязательства перед ними? Имеют ли они права? И будут ли их ответы на наши вопросы зависеть от их интеллекта?

Все эти вопросы напоминают знаменитый фильм Стивена Спилберга 1982 года "Инопланетяин". Если вы не смотрели этот фильм, вот вам краткий пересказ - в нём фигурирует дружелюбный инопланетянин, который приземляется на нашу планету со своими коллегами, которые планировали провести ботаническую экспедицию. Но в определенный момент наш инопланетянин отстаёт от группы и теряется. После этого инопланетянин знакомится с Эллиотом, 10-летним мальчиком, которому он вскоре показывает, что у него есть полный спектр вполне человеческих чувств и переживаний, включая тоску по родине. У него больше сострадания к другим видам живых существ, чем у большинства людей. В одной из сцен,  Эллиотт, движимый чувствами, которые исходят от Инопланетянина, освобождает лягушек в кабинете биологии.

Я использую этот фильм как мысленный эксперимент, чтобы побудить учащихся пересмотреть свой витализм - все ещё широко распространенное предположение о том, что граница нашего вида также является границей, отделяющих нас, людей, от других, низших живых существ, но существ с правами или с интересами, которые мы должны воспринимать всерьёз. До сих пор единственными нелюдьми, с которыми мы столкнулись, являются животные, растения, грибы и микроскопические живые существа, такие как простейшие, бактерии, водоросли и спирохеты. Когда мы рассматриваем моральный статус этих организмов, наше мышление, скорее всего, будет предвзятым и основанным на наших собственных интересах в их использовании, особенно в качестве источников пищи или использовании их как лекарства от разного рода болезней (напр., антибиотики - прим. пер.)

Нам всё предельно ясно, когда мы думаем о том, как относиться к разного рода животным. У нас есть тысячелетние традиции и привычки убивать и есть животных, используя их шкуры для меха и кожи. Многие люди вряд ли могут представить себе жизнь без мяса или других продуктов животного происхождения. 

Религиозные и философские мыслители столь же предвзяты, как и другие люди, и поэтому большинство из них оправдали эту практику. При этом эти мыслители вырыли широкую пропасть в наших умах между нами и  животными. Даже такой термин как «животные» звучит странно, потому что мы - тоже животные. Это не должно звучать странно, потому что с тех пор, как Дарвин предложил и обосновал свою теорию эволюции, мы знаем, что мы животные. Но мы упорствуем в мысли, что мы - отдельное, непохожее на других, творение, что мы одни сделаны по образу и подобию Бога или что у нас одних есть бессмертная душа.

Трудно сказать, способны ли инопланетные жизненные формы страдать или испытывать счастье.

Инопланетянин из фильма Спилберга бросает вызов нравственной стороне нашего вида, потому, что мы признаем в нём существо с чувствами, очень похожим на наши, и потому что у нас нет предрассудков против него, основанных на истории его вида, мы не знаем помещают ли инопланетяне своих животных в клетки для того, чтобы это служило им развлечением. Мы не знаем, едят ли они своих животных. Поэтому, если я спрашиваю своих учеников: «Было бы ли этически допустимо, чтобы ученые убили Инопланетянина и препарировали его для изучения и чрезвычайно интересных научных исследований? Они единодушно отвергают эту идею. Некоторые вещи, которые мы могли бы сделать, чтобы навредить инопланетянам, признают они, были бы неправильны. Если они согласятся с этим, то они также должны признать, что этическая сфера нашей жизни не должна ограничиваться представителями вида Homo Sapiens. 

Признание того факта, что было бы неправильно убивать и препарировать героя фильма - инопланетянина - первый шаг в изучении наших этических обязательств перед инопланетной жизнью, но нельзя загадывать далеко. Возможно, такие обязательства у нас есть только для тех существ, которые обладают высоким уровнем интеллекта, самосознанием или коммуникативными способностями, и если мы когда-нибудь обнаружим внеземную жизнь, лишенную этих качеств, у нас не будет никаких обязательств перед ними.

Однако, как только видовой барьер нарушается, нелегко отбросить требования того, чтобы существо имело некоторое количество когнитивных способностей, чтобы иметь какие-то права. Ибо тогда мы должны рассматривать людей, которые не удовлетворяют этим критериям, например - человеческие младенцы или люди с умственной отсталостью. Разумеется, у них есть интересы, которые необходимо учитывать, независимо от того, обладают ли они потенциалом для развития интеллектуальных способностей.

Большинство из нас сегодня согласятся с тем, что у нас есть, по крайней мере, некоторые обязательства перед животными. Обязательства в плане того, чтобы они излишне не страдали и это, несомненно, будет справедливо для любых внеземных существ, которых мы когда-либо обнаружим. (Если у них есть способность к страданию.) На мой взгляд, боль и страдание одинаково плохи, независимо от того, существо какого планетарного вида страдает. Единственное, что имеет значение, это интенсивность и продолжительность страданий. Я бы сделал подобное заявление в том числе о удовольствии и счастье. Мы можем думать об этом как о форме равноправия в равных пропорциях - поровну для страдания и для счастья.

Однако было бы трудно сказать, способны ли внеземные формы жизни страдать или испытывать счастье. Мы признаем страдания других существ по аналогии с нашими собственными страданиями. Там, где есть нервная система, подобная нашей, и поведение, при котором вы можем наблюдать ответ на причинение боли, разумно предположить, что любое животное испытывает боль. Это рассуждение увеличивается благодаря нашим знаниями о том, что мы и животные имеем общее эволюционное происхождение. Мы и животные имеем схожие биологические механизмы.

Чем дальше эволюционное расхождение человека от другого живого существа, тем труднее установить - присутствует ли у него сознание. Вот почему встреча с осьминогом из начала статьи настолько увлекательна. Доказательства, полученные благодаря поведенческим реакциям и подтверждающие наличие сознания и интеллекта очень сильны - просто перейдите на YouTube и введите в поиске «octopus intelligence», и вы найдете много видеороликов про осьминогов, которые решают сложные задачи, а также узнают, как делать те или иные вещи, наблюдая, как другие, более опытные осьминоги делают их. Но наш последний общий предок с осьминогом был червеподобным существом, живущим 600 миллионов лет назад, задолго до того, как на этой планете зародились мало-мальски разумные существа. Итак, разум эволюционировал дважды - по крайней мере - на этой планете. Возможно, если мы столкнемся с внеземными организмами, которые могут иметь свой разум мы сможем провести поведенческие тесты, как мы делаем это с осьминогами и другими головоногими, чтобы определить, возможно ли наличие у них сознания.

Если есть разумные основания полагать, что существо способно страдать, мы должны до последнего сомневаться, прежде чем ставить над ним какие-то эксперименты. Это означает, что мы всегда должны применять моральные принципы.

Альберт Швейцер в своё время провозгласил этику «почитания жизни», а некоторые экологи считают, что реки и горы тоже имеют свои права. Но нам не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что существование другого разума - другого сознания - налагает на нас определенные моральные требования. Мы должны нести моральную ответственность за вред этому эфемерному сознательному существу и только в нашей власти сделать жизнь этого существа как можно лучше. 

Автор статьи: Питер Сингер - профессор биоэтики Принстонского университета и профессор-лауреат Мельбурнского университета.

Адаптированный перевод: Doctor Mucle

Если статья была интересна вам, пожалуйста, проголосуйте за неё и подпишитесь на мой блог. До новых встреч!