О том, почему после части VII идёт часть XIII написано в прошлый раз.
Основные принципы и общую методологию я вам изложил. Теперь следует показать пару примеров практики её применения. В общем-то, практика эта предельно простая: с каждым человеком нужно работать индивидуально и действовать по обстоятельствам — вот и вся практика :) Сложнее всего выйти за пределы избитых аргументов против алкоголя и не утомить человека, с которым разговариваешь. Вот я и решил, что покажу пару рассуждений, позволяющих выйти за эти пределы. А дальше вы уж сами как-нибудь…
В этой многословной части небольшой рассказ с элементами сочинения. Это оформленный художественным образом диалог, который в том или ном виде я инициирую очень часто с разными людьми. Поскольку диалоги всегда разные, я постарался выбрать один пример из практики и навесил на него некоторые отсутствовавшие в нём вещи, чтобы создать полноту картины. В каком-то смысле получился почти реальный пример, и одновременно сборник простых мыслей, которые помогут вам понять, что я имею в виду под нестандартными аргументами.
Человек, диалог с которым описан ниже, уже был «обработан» определённым образом и с ним было проведено много разных бесед. То есть он в целом благожелательно настроен на мой в чём-то вульгарный (в то далёкое время) стиль общения с людьми его возраста, потому что научился ценить саму информацию, которую получает. Он однажды спросил: «а что же плохого в алкоголе?», и я обещал ответить при следующей встрече. И вот эта встреча наступила…
Внимание: в диалоге есть логические несостыковки и где-то даже ошибки. Это не важно, ведь в реальном разговоре не всегда возможно следить за безупречностью мысли, там более важны ещё жесты, интонация и ситуация в целом. Также здесь присутствуют элементы, которые запрещены моей методикой, например, оскорбления пьющих… сейчас я уже так не делаю и вам не советую, но из песни, как говорится, слов не выкинешь.
Куда бы я не посмотрел, в поле зрения обязательно попадаются люди с выпивкой. Вот парочка с пивом в руках сидит на пляже и смотрит на берег речки, в которой запрещено купаться, и на плещущихся в ней детей, а вот из неё вылезает «мужик» с большим животом, выходит на берег и берёт оранжевую пивную бутылку. Мамаша с коляской, проходящая мимо по парковой дорожке, не только курит, но и держит в руках популярное нынче алкогольное пойло… не буду его назвать. В общем, это идеальное место для встречи и выбрал я его не случайно. Ивану здесь понравится.
Иван уже спускался с моста и, увидев меня, пошёл в мою сторону.
– Здравствуйте. – сказал Иван.
– Привет, Иван, – ответил я, – ты не заметил ничего необычного в этом парке, пока подходил?
– Нет, не заметил, – сообщил Иван, посмотрев сначала по сторонам.
– А если попытаться побыть более внимательным? – настаивал я.
Иван медленно огляделся, но, ничего не обнаружив, ответил:
– Не вижу ничего необычного… если только Вы не имеете в виду, что люди купаются в речке, прямо рядом с надписью «купаться запрещено». Но это вряд ли следует считать необычным, тут всегда так.
– Верно, – подтвердил я, – одну деталь ты обнаружил верно. Ты прав, она настолько типична для этих людей, что необычной не кажется. Точно такой же обыденностью для тебя является вон та мамаша с коляской, сигаретой и пойлом, мимо которой ты сейчас прошёл, вон тот женоподобный жирдяй с пивом, – я махнул рукой на жирдяя с пивом, – и вот эта сладкая парочка, попивающая пивко неподалёку. Они, наверно, строят своё будущее и наслаждаются настоящим… которое, впрочем, скоро превратится в бытовуху и затмит то будущее, которое они рисуют на жёлто-зелёной глади изредка подрагивающей от волн и всплесков воды…
Ваня ещё достаточно молод. Только-только исполнилось 19 лет, он считает себя неуязвимым перед давлением шаблонов общества, всезнающим, всё умеющим, свободным человеком, у которого всё предельно просто и ясно в жизни. Именно такие юноши наилучшим образом управляемы в психологическом смысле, а это хорошо для моих целей. Он ненавидит обыденность и шаблонность общества, несвободу и всяческие попытки им манипулировать… Это тоже очень полезные свойства, на которых я и буду играть. И мне нужно стараться, с одной стороны, лишь утвердить в нём важность свободы мышления, с другой же использовать её реальное отсутствие в своих целях.
Иван, выслушав моё мнение о пьющих людях вокруг, ответил:
– Это обычная повседневная реальность, – начал он, – я каждый день вижу таких же людей повсюду: и пока иду на учёбу, и пока возвращаюсь обратно, и у меня в общежитии они «дежурят» у входа постоянно, все пляжи в городе завалены пустыми бутылками из под вина и пива, поэтому ничего необычного я по-прежнему усмотреть в вашем наблюдении не могу.
– Здесь ты тоже прав, Иван, – капитулировал я, – ничего необычного в этом нет, пить и курить стало таким же обычным делом, как иметь сотовый телефон, компьютер и оливье на Новый Год. Так?
– Так, – согласился Ваня.
Мы уже потихоньку шли дальше: к мосту, затем и на Набережную нашего города, где уютно разместилось несколько закусочных, все из которых продают, в основном, шашлык и пойло, и где шагу нельзя ступить, не наткнувшись на человека с банкой в одной руке и кусочком жаренного на углях мяса бродячей собаки в другой.
– Теперь давай вообразим себе такую ситуацию, – продолжал я свою мысль, – допустим, что в среднем каждый второй человек употребляет алкоголь. На самом деле пьющих чуть больше, но просто представь хотя бы размах проблемы. Таким образом, культурное питиё считается чем-то обыденным и нормальным. Я бы даже сказал, что это типичное явление, такое же типичное как плохие дороги в России, пьяные морды в каждом дворе на праздниках, как нежелание вставать рано утром на учёбу или работу. Представил?
– Ну представил, я об этом и говорю… – сообщил Иван, не понимая ещё логического тупика, в котором он скоро окажется. Тем временем, я продолжал:
– Как думаешь, сколько из них знают о вреде алкоголя?
– Я думаю, все знают, что пить вредно, ведь не даром это запрещено до 18 лет, но ведь культурно-то пить не вредно. Так они считают, по крайней мере.
– И ты так считаешь? — спросил я.
– Ну да, немножко можно.
– А почему до 18 немножко нельзя? — продолжал я.
– Ну, там, наверное, это как-то связано с ответственностью за свои действия, ведь если ты ещё молодой, то можешь превысить меру алкоголя и стать неадекватным. Взрослые же, как считается, знают, что делают, и считается, что в 18 лет ты уже взрослый, поэтому ответственность и понимание у человека уже сформированы.
Голос внутри меня дико содрогался от сильных приступов демонического хохота, но внешне я был абсолютно спокойным и послушно кивал собеседнику.
– Да, верно, Иван, здесь чисто юридическая сторона дела и она никак не связана с биологическими изменениям организма. Поэтому в твоей логике рассуждений следует выкинуть фразу про 18 лет как несостоятельную. Если уж ты говоришь, что «немножко можно», то это касается любого возраста. Ведь так?
– Ну, наверное, да, кроме грудных детей, у которых только ещё сознание формируется.
– Ну, да, пусть будет «кроме грудных детей». – согласился я. – Теперь смотри дальше. По-твоему, получается, что есть некий предел, перешагивая через который алкогольный напиток из полезного превращается во вредный. Так?
– Так.
– И каков же этот предел? Можно ли сказать количественно: что вот столько-то – это ещё можно, а вот столько-то – это уже яд? – спросил я.
Иван задумался на некоторое время, видимо, ему эта мысль не приходила в голову. Затем он ответил:
– Не знаю. Каждый чувствует эту меру по-своему.
– На самом деле никто эту меру не чувствует по-своему, а чувствует только то, что выпил лишнее. Подобным образом, методом проб и ошибок, человек запоминает то, сколько ему можно, чтобы чувствовать себя в безопасности. Именно чувствовать, а не быть, потому что любая доза алкоголя вредна…
— Это почему же? – возмутился Иван.
– К сожалению, я тебе этого не расскажу, потому что это бесполезно. Что бы я не сказал, ни ты, ни я не являемся экспертами в биологии, чтобы нас это убедило. Ты стоишь на позиции культуропитейщиков и будешь в ответ сыпать услышанными где-то аргументами, а от меня будешь требовать 100%-х доказательств, исследований и научных публикаций (а они есть у меня), поэтому данный спор для меня заведомо проигрышный. Ты победишь в нём и будешь дальше пить. Далее, ты снова прав: значительная часть пьющих людей знает, что пить вредно, и все они уверены, что «немножко можно», считая, что организм как-нибудь восстанавливается после несильного потрясения. Чувство кажущейся расслабленности, общности и единства, лёгкости, а также хорошее настроение для них важнее в момент пьянки, чем наносимый вред, удар по интеллекту, по жизненному потенциалу и по своему будущему в целом, которое они всё равно не в силах надёжно спроектировать дальше чем на пару дней.
– Я не считаю культурное питиё какой-то проблемой. – сообщил в ответ Иван. – Ну выпил, ну протрезвел на следующий день – и пошёл дальше. Где здесь проблема?
– Я же говорю, Иван, ты прав. – согласился я. – именно так и мыслит человек, который узко смотрит на проблему или даже не видит её вообще. Я с тобой полностью согласен: вред для личного здоровья для такого человека – это чепуха, он не такой сильный, чтобы это заботило бы кого-нибудь из пьющих, потому что он накапливается и приходит постепенно, а ощущается лишь в больших масштабах времени и в большой выборке людей, исчисляемой миллионами. Только так его и можно заметить, но это не под силу обычным людям, они не умеют мыслить подобными масштабами времени и числа людей. Понимаешь ли, это как малая стрелка часов — она двигается так медленно, что ты этого не видишь сразу, и смотреть нужно очень долго, чтобы различить движение.
– А что, по-Вашему у алкоголя есть ещё какой-то возможный вред помимо собственного здоровья? – осторожно спросил Ваня. — Если человек адекватный, то он никому больше не наносит вред и это его выбор, что делать со своим здоровьем, а преступления по-пьяни, если вы об этом, совершают те же люди, которые совершают их и в трезвом виде.
— Конечно, если бы вред был только личному здоровью, я бы и сам вряд ли бросил. — сообщил я. — А то, что алкоголь гасит интеллектуальный и творческий потенциал, так это ты мне не поверишь всё равно сейчас, потому что для этого нужно понимать хотя бы смысл слов «искусство» и «красота»… а мы с тобой это ещё не обсуждали. Так что будем пока считать, что алкоголь не влияет на способности к мышлению или творчеству. Я даже не скажу про вред потомству, это ты изучишь сам, материалы есть. А поговорим мы с тобой о культуре.
– А при чём тут культура? – недоумённо спросил Ваня.
– При том, Иван, что культура умеренного пития поддерживает в обществе тенденцию, в результате которой каждый год умирает до полумиллиона человек – это только смерти в результате прямого влияния алкоголя, про которые точно известно, что если бы человек не выпил, он не умер бы именно так, как умер, то есть в результате прямой физической угрозы организму, или в аварии, или в результате падения откуда-то и т. д. А ведь при статистических оценках нельзя учесть, что кто-то умер по причинам, косвенно связанным с этим делом. Такие случаи в статистику не попадают, поэтому (я считаю по личному опыту наблюдений), число умерших следовало бы удвоить, да и то если не считать отложенных дефектов вроде генетических аномалий, не совместимых с жизнью, у будущих детей (безотносительно того, когда и сколько пили родители). Далее, также учти смерти других людей, которые окончили свой путь по вине пьяных. Затем представь ещё масштабы всяких аварий, катастроф и трагедий и т. д. с большими экономическими последствиями для семьи, член которой напился и сделал глупость.
– Но эти люди просто не знали меры! – возразил Ваня.
– Обожди, не суетись, Иван. – спокойно продолжал я. – подумай вот над чем. Сколько по-твоему смертей происходит от наркотиков? Я подскажу: цифра эта на порядок ниже, чем от алкоголя. Ну пусть не в 10, но в 7-8 раз ниже. Преступлений, связанных с наркотиками, в том числе с мелких, даже меньше чем смертей от алкоголя. Почему? Ведь наркотик-то действует мощнее, уж если торкнет, то так торкнет, что сам не будешь понимать, что делаешь. Почему же более тяжёлые наркотики, чем алкоголь, не так опасны?
– Ну, наркотики запрещены, за их употреблением следит государство, за них можно получить срок, и вообще нет такого понятия как «культурно колоться»…
– Ага! – воскликнул я, – то есть ты признаешь тот факт, что культурное питиё не запрещено, и именно поэтому порождает больше проблем, чем запрещённые виды наркотиков?
Иван нахмурился… что-то в его аргументации явно пошло не по его плану. Я продолжил, ведь нужно добить гвоздь сомнения, пока он ещё держится!
– Представь, что каким-то чудом возникла бы культура умеренного повреждения автомобилей. Было бы модно иметь на своём автомобиле какой-нибудь изъян, скажем, царапину или иное техническое повреждение. Каждый водитель считал бы своим долгом по праздникам откручивать какой-нибудь болт или гайку на своём автомобиле. Кто-то, может быть, разбивал бы фару, а то и сразу две. Кто-то потихоньку от праздника к празднику царапал бы стекло или зеркало, кто-то понемножку откачивал бы себе тормозную жидкость или масло, а кто-то чуть-чуть капал бы солярки в бензиновый двигатель и наоборот, бензин в дизельный. При этом государство ввело бы суровое и строжайшее ограничение, призванное полностью искоренить проблемы неисправных автомобилей: после 21:00 лицам, не достигшим 20 лет НЕЛЬЗЯ царапать стекло свой машины предметами, которые тяжелее 400 грамм, кроме специальных ножей, длина лезвия которых короче 10 см. Нельзя прокалывать колёса автомобилям, стоящим ближе чем в 150 метрах от школ и прочих учебных заведений…
Иван уже смеялся вслух, а я продолжал:
— Нельзя сливать масло в парковых зонах и вблизи детей, а также ездить на автомобилях, у которых больше одной разбитой фары и меньше трех не спущенных колёс. Представь далее, как здорово собраться с друзьями на машинах где-нибудь у речки в лесу, поточить гвозди, и дружно начать царапать краску, рассказывая друг другу смешные истории из жизни. А если знакомишься с девушкой, то предлагаешь ей в пятницу вечером прийти к тебе во двор и насладиться сладким ощущением скрипа дорогой испанской заточки по не менее дорогому стеклу своей новенькой бэхи, на которой даже нанесена заводская схема наилучшего по мнению производителя способа нанесения царапины, а на колёсах отмечены места, куда втыкать специальной заводское шило.
Иван растеряно улыбался, видимо, уловив всю полноту аналогии, поэтому я решил остановиться и продолжил более серьёзно:
– Тебе смешно, Иван, но подумай, пожалуйста, при такой культуре число ДПТ было бы больше?
– Конечно, было бы больше ДТП. – согласился с намёком Ваня. – даже если царапаные автомобили не причиняют вред, само явление умышленного повреждения их порождает большое число критических повреждений, опасных для движения, делает нахождение на дороге не прошедших ТО автомобилей более «законным», так сказать…
— Да-да, — согласился я, — а с экономической точки зрения подобная культура не требовала бы больше денег на постоянную покупку исправных деталей взамен поломанных?.. И я уже не говорю про разбитые в ДТП машины!
— Да, постоянно приходилось бы все чинить… — опять согласился Иван.
– Совершенно верно… — вздохнул я. – а теперь подумай, есть ли культуропитейщикам до всего этого хоть какое-то дело? Каждый из них знает меру, каждый из них приведёт тебе 100 аргументов о том, что «немножко можно», каждый из них в принципе здоров (как ему кажется) и алкоголь не мешает ему жить той примитивной жизнью, которой он живёт. При современном уровне развития общества нет необходимости слишком много думать, творить, как-то развиваться. Об этом даже не нужно думать – выпил, как ты говоришь, и пошёл дальше. Но миллион человек в течении года умрут. Несколько миллионов преступлений будет совершено по прямой или косвенной причине, связанной с алкоголем. Несколько человек, беря пример с этого культуропитейщика, приобщатся к алкоголю, формируя ту культуру, в которой такой лёгкий наркотик как этанол, приносит больше бед в одной России, чем многие тяжелейшие наркотики во всём мире. Понимаешь о чём я? Наличие этой культуры пития делает возможным чрезвычайное распространение такого явления как свободное употребление алкоголя, и хотя один бокал кажется безвредным, суммарные объёмы таковы, что в конечном итоге становятся вполне качественным бедствием, плавно и неумолимо уничтожающим людей, приносящим экономические убытки всем кроме алкогольных компаний, и т. д. Всё это рикошетом бьёт и по более благоразумным людям.
Тем временем, в соответствии с моим планом мы подходили к обители пьющей массы на Набережной нашего города. То тут, то там проходил мимо нас самоуверенный полумужик с пойлом в руке, а то и компания громко орущих или смеющихся умеренных алкоголиков. А вот две девицы, всем своим видом демонстрирующие многоопытность своей от силы 18-тилетней жизни, идут не торопясь с бухлишком и ведут заумные беседы в духе «а он такой мне говорит…».
– Понимаю, – нехотя согласился Иван. – Но это ведь выбор каждого… Каждый сам решает, что ему с этим делать.
– Здесь ты заблуждаешься, Иван, очень сурово заблуждаешься. – укоризненно сообщил я. – Дело в том, что о собственном выборе можно говорить только когда есть своё мнение и понимание вещей. А ты представь, что с самого детства алкоголь в красивых бутылочках за столом у папы и мамы был для тебя символом взрослой жизни, что, как ты сам же мне недавно говорил, ты повсюду вокруг себя видишь людей с пойлом… вот, кстати, посмотри вокруг, ты ничего необычного ТЕПЕРЬ не замечаешь? Не замечаешь ли ты что культура нашего общества буквально заставляет тебя пить, считая не пьющих какими-то асоциальными или попросту больными людьми? Так какой же тут выбор? Вот давай простой пример: ты учишься в вузе на экономиста… якобы. Пусть ты пока не знаешь, что в нашем вузе экономический факультет является фиктивным, он был открыт для того, чтобы через вуз проходило больше людей, чтобы вуз развивался и давал более высокие образовательные показатели. Ты пока не знаешь, что экономическая теория, которую вы изучаете, несостоятельна. Это я тебе ещё позже расскажу. Ты поступил туда, потому что на работе будут требовать диплом о высшем образовании (любой), а первое, что тебе скажут на этой работе, будет фраза: «забудьте то, чему вас обучали в университете». Ты ещё не знаешь, что в некоторых фирмах нашего города в объявлениях СРАЗУ написано, что принимаются экономисты, получившие образование НЕ в нашем вузе, а только из специальных экономических школ. Почему? Вопрос риторический, не отвечай. Но даже если я тебе всё это расскажу, ты всё равно не уйдёшь из вуза, потому что культура нашего общества такова, что без диплома ты считаешься никем, и доказать обратное тебе будет очень и очень трудно, такое понимание наступит у тебя после университета, но к тому времени 6 лет ты уже отсидишь напрасно и вернуть их будет невозможно. Поступил ты на этот факультет потому, что тебе не хватило баллов попасть на математический, другие твои товарищи поступили потому что их родители заставили или уговорили, а одна из твоих подружек с потока просто сглупила и сейчас пытается сделать вид, что не жалеет об этом. Так покажи мне, пожалуйста, где здесь ТВОЙ СОБСТВЕННЫЙ выбор и в чём именно он состоял?
Иван молчал, ему было нечего сказать. Я знал это, потому что знал его уже очень хорошо. Я знал, что армия для него не подходит по здоровью, что работы, где диплом не нужен, для него неприятны и вызывают у него отвращение как что-то низкое. Я знал, что он не открыл в себе того потенциала, которого хватило бы для поступления в престижный вуз где-нибудь в столице, а пропил и прокутил всё, и начал шевелиться только к концу школы.
– Теперь, Иван, – продолжал я, – представь, что в той же ситуации находятся те люди, которых ты так не любишь из-за их обыденности, из-за их шаблонности. Вот эти люди, Иван, которые сейчас ходят около нас. Посмотри вот на ту курицу с бухлом и детской коляской, вон та ту метлу с якобы женской сигаретой, а перед нами идут два обсоска мужского пола, думающие, что бывает пиво с мужским характером, которое делает из них мужчин. Ты не раз говорил мне ранее, что тебя бесит одинаковость людей, их примитивные желания и тупая, как ты сказал, жизнь «дом-работа-развлечения», но ты не видишь, что выпивка по праздникам или даже по выходным, как сейчас здесь на улице, – это такая же обыденная шаблонность и такая же примитивная реакция на жизнь в этой реальности. Я вижу эти пьющие морды каждый день, каждый день я смотрю на пепельниц и алкоголичек, каждый день я сдерживаю внутреннее желание не догнать и не потушить об лицо человека окурок, который он только что выбросил. Каждый день я вижу в интернете сообщения «поможем всем миром», в которых чаще всего пившая или курившая до беременности мать, которой сказали «главное не пить и не курить во время беременности», пытается победить пожертвованиями свою прошлую бестолковость, даже не осознавая причин трагедии. Ты пока ещё учишься в вузе, а я уже десять лет болтаюсь в этом болоте и объясняю культуропитейщикам вроде тебя то, К ЧЕМУ ВЫ двигаете наше общество, просто пассивно поддерживая этот типичнейший, наидебильнейший шаблон под названием «немножко можно». Вы социальные преступники, которые своим лояльным отношением к алкоголю оправляете на тот свет миллион человек в год, даже не замечая этого. Получается, что в среднем каждый 140-й из вас – убийца одного человека. Своим примитивным взглядом на вещи и легкомысленным отношением к жизни вы уничтожаете то, что могло бы быть построено, если не гасить творческий и генетический потенциал человечества и не тратить столько денег на пойло, которое даже свиньи пить не будут. Вы преступники перед обществом, и даже не замечаете этого.
Я замолчал. Ваня молчал тоже, но о чём-то сосредоточенно думал. Я знал, что с ним можно так говорить, что он поймёт подобный монолог правильно.
– Это и есть главный аргумент против культурного пития? – не совсем в тему спросил вдруг Ваня после длительного молчания.
– Ты не поверишь, но это ещё не он. – ответил я. – вернее, это аргумент, но ещё не самый сильный. Здесь я должен сразу тебя предупредить, что с моей стороны оскорблять пьющих людей было неправильно, но я хотел передать тебе своё настроение, и не знал, как ещё это выразить эмоционально. Смотри, Иван, самый сильный аргумент против поведения таких как ты вовсе не в том, что вы преступники и что ваш образ жизни является почти прямой причиной миллиона смертей в год и нескольких миллионов каких-то преступлений или десятков миллиардов экономических потерь. Нет, Иван, это мелочи по сравнению с тем, что происходит дальше…
Иван сосредоточенно начал слушать дальше, представив себе, что сейчас узнает некую священную тайну этого мира.
– Дело в нравственности. – после некоторой паузы начал я монолог, подготовленный уже много лет назад. – Человек, который СОЗНАТЕЛЬНО идёт на употребление алкоголя, то есть позволяет себе встать на этот преступный перед обществом путь, это человек с низкой нравственностью со всеми вытекающими отсюда последствиями. Я не спорю, что в определённые моменты времени в нашей истории алкоголь не был такой проблемой, как сейчас. Даже ещё лет 50-60 назад подобного уровня культурного пития не было. «Боевые 50 грамм» или там «на посошок», а также вспомни партизан, которые за отсутствием лекарств использовали алкоголь как обезболивающее, всё это были такие мелочи в плане употребления, что никакой культурной катастрофы тогда не прослеживалось… именно поэтому мы едва ли вправе винить тех, кому сейчас под 70-80 лет и кто выпивает, скажем, за обедом красное вино каждый день. Это люди иной культуры, и не нам судить их, особенно после того, как многие из них вытаскивали страну из глубочайшей задницы после Войны, если принять во внимание тот факт, что той информации, что есть сейчас у нас, у них не было. Я веду речь только о современном поколении – о твоих родителях и таких как ты. Вам доступна ВСЯ информация по алкоголю. Десятки статей, множество познавательного видео, разоблачение подтасовок при использовании «мета-анализа», которым в 90-х годах «доказывали» пользу красного вина для предупреждения, например, коронарной болезни. До ваших ушей доходит информация о вреде алкоголя, о статистике смертности, о необратимых процессах в обществе при превышении некоторых показателей потребления… у вас есть ВСЯ эта информация, но вы её тщательно избегаете. Вам достаточно, чтобы терапевт-недоучка сказал: «100 грамм в день сухого красного очень хорошо для выздоровления» – и вам плевать на выдающегося хирурга Ф. Углова, который, прожив около 104 лет, посвятил значительную часть жизни объяснению вреда алкоголя и курения. Вам достаточно сказать, что «немножко можно» – и вам теперь уже плевать на исследования, в которых доказан вред ЛЮБОЙ дозы алкоголя для тех людей, количество алкогольдегидрогеназы у которых не так высок, как у южных народов. Вас окружает море информации, но вы от неё отворачиваетесь. Вы удовлетворяетесь только тем, что вам нравится и не противоречит вашим сложившимся представлениям, а также не порождает каких-то нежелательных конфликтов с обществом или с самими собой. Вы, допускающие сознательно такое отношение к жизни, вы — просто безнравственные люди, будущее которых легко предсказывается и угадывается ещё задолго до того, как оно становится для вас неизбежным. Вы одинаковые и с одинаковыми проблемами, выйти из которых вы не можете по той простой причине, что игнорируете жизненные подсказки, которые пляшут вокруг вас в таком количестве, что зрячий уже ослеп бы, наблюдая их. Если вы игнорируете даже такие простые вещи, которые раз и навсегда помогут решить извечный вопрос «пить или не пить», то что уж говорить об умении читать язык жизненных обстоятельств, который содержит в том числе ответы и на все остальные жизненно-важные вопросы? Вы жалуетесь на жизнь, но вы заслужили её такой, как она есть. В первую очередь тем, что не в состоянии решить ДАЖЕ такую простую проблему как культурное питие… да что там решить, вы не можете её даже распознать. Всё в мире происходит наилучшим образом в соответствии с нравственностью, доминирующей в обществе. Большинство из вас настолько безнравственны, что ради своего удовольствия допускают миллион смертей в год и другие косвенные проблемы… так что же вы хотите? Хорошей жизни? А вы её не потяните, не поймёте и, за ненадобностью, пропьёте, променяете на дорогое элитное пойло, которым будете запивать своё жизненно горе, которое является результатом употребления этого же самого пойла. Понимаешь, Иван? Вред приносит не сам алкоголь. Вред приносит сознательное согласие его употреблять, ПРИНИМАЯ все известные вам ЗАРАНЕЕ последствия. Это кем, Иван, нужно быть? Каким слабоумным быдлом нужно быть, чтобы ради собственного примитивного удовольствия поддерживать культуру, уничтожающую столько людей и приносящую столько косвенных проблем, оправдывая их фразой «это их собственный выбор», читай «это уже не наши проблемы»? — Вот в чём вред. Сознательный отказ от конструктивного продолжения своей жизни. — Вот в чём вред. Сознательный отказ даже от информации, которой достаточно для полного отказа от алкоголя. — Вот в чём вред. Сознательно выпив очередной бокал вина, Иван, помни, что ты надёжно и надолго отодвинул какой-то элемент конструктивного развития нашего общества, затормозил прогресс, ухудшил жизненную ситуацию в мире, почти на 1% оказался соучастником убийства и уже наполовину помогаешь совершить какое-то (даже, может, мелкое) преступление, оказался пособником рождения неспособных к жизни детей с дефектами, которые будут мешать им жить, если вообще позволят жить. Но ты этого не заметишь, ведь ты выпил – и пошёл дальше. И у тебя даже не хватит мозгов, спустя много лет, барахтаясь в болоте рутины и бытовухи, которую ты так яростно сейчас ненавидишь, понять, что она есть прямое следствия той твоей проблемы, которая также является причиной, по которой ты культурно употребляешь алкоголь. И знаешь, что ты скажешь, если вдруг мы встретимся через 10-20 лет? Ты скажешь «ну, так получилось». Вот и всё, Иван. Мне лично без разницы, как ты относишься к алкоголю сам, да мне даже самому без разницы на его прямой физический вред пьющему. Мне небезразлично, что ПРИЧИНА, по которой его употребляют вгонит нашу цивилизацию в Новые Средние Века. Меня выводит из себя ПРИЧИНА, по которой люди выпивают. ЭТА ЖЕ причина является источником ВСЕХ существующих проблем общества. Но вместо того, чтобы решить их, они, люди, не в состоянии сделать даже первый элементарнейший шаг, даже более простой, чем пошевелить пальцами… Просто перестать пить. Алкоголь вреден прежде всего тем, что его употребление — это сознательный акт не только самоубийства, но и уничтожения общества, причём культура пития не даёт людям осознать пагубность самой этой культуры и первопричину той тотальной тупости, от которой происходят все остальные проблемы. Вот в этом и состоит главный аргумент… жаль только, что для его полного осознания нужно как минимум не пить.
Иван молчал, мне стало понятно, что часть монолога он не смог осознать. Но у меня не было цели, чтобы он полностью осознал его содержание, потому что я знал, что смысл этого монолога я буду пояснять ещё около 20 раз с самых разных позиций, даже совершенно не связанных с алкоголем.
– Вот теперь, Иван, – продолжал я, – ты можешь сделать действительно СВОЙ СОБСТВЕННЫЙ выбор. Теперь у тебя есть вся информация по алкоголю, с учётом тех ссылок, что я присылал тебе недавно по почте и которые ты ещё даже не посмотрел. Теперь ты знаешь ситуацию очень хорошо со всех сторон, тебе не удалось увернуться от неё. Теперь любая твоя ошибка, которую ты совершишь по этой части, будет стоить тебе в разы дороже, чем до того, как я тебе всё это рассказал, потому что ты предупреждён. Поэтому теперь, даже если ты будешь продолжать пить дальше, я буду точно уверен, что ты сделал свой собственный выбор – и я обещаю, что не буду тебе мешать этот выбор осуществить в должном качестве.
Дальше мы шли молча, и, дойдя до нужного мне места, я сообщил:
– Ладно, Иван, приятно было с тобой поговорить, давай к следующей встрече, которую ты назначишь мне сам, ты подумаешь над всем, что я сегодня сказал, и сообщишь мне о своих размышлениях. Давай, пока, спасибо за встречу.
– И вам спасибо, до свидания.
Результат встречи: Иван больше не употребляет алкоголь, но некоторое время спустя мы перестали общаться (на самом деле это был не Иван и было ему не 19 лет, но, я думаю, вы поняли, что детали не имеют смысла). Стал ли он самостоятельно мыслить, я не знаю, ведь в те времена меня больше заботил именно алкоголь, и я имел цель именно отучать от него, а не обучать мышлению. Поэтому в представленном диалоге вы можете заметить некоторые отклонения от моей нынешней методики. Но я нарочно не привожу вам диалоги из настоящего времени, они настолько человеко-ориентированы и так заточены под каждого собеседника, что понять их смысл, не зная людей, просто невозможно. Кроме того, эти диалоги собьют вас со своего собственного уникального опыта.
Длительность отучения «Ивана» составила около месяца или полутора. Всё это время шла предварительная обработка, изучение человека, вхождение в его зону доверия, обсуждались разные другие вопросы о смысле жизни и т. д. Без предварительной работы такой диалог очень надёжно отпугнёт собеседника.
Почему «Иван» через некоторое время ушёл от общения? Возможно, причина в моём излишнем «демонизме». Пытаясь угодить его настроению, я излагал мысль так, как ему поначалу нравилось. Ему нравилось ставить себя выше других людей, чью жизнь он считал примитивной и делал он это, в основном, мысленно унижая других. Пытаясь резонировать с его стилем мышления, я пошёл на неправильный шаг и тоже стал высказываться унизительно о пьющих людях. Переиграв с этим делом, в конце концов я перестал быть оригинальным и быстро ему надоел. Но пить он больше не мог, по крайней мере, весь последующий год, сколько я за ним наблюдал со стороны. Дальше не знаю…
Исходя из вышесказанного, имейте в виду, что приведённый диалог демонстрирует ещё и неверную форму подачи материала (что вам тоже полезно знать), хотя само содержание, я считаю, именно здесь передано практически точно. Примерно об этом и нужно говорить в начале антиалкогольной темы.
Главная цель, по которой я привёл диалог — показать то, как можно уйти от примитивных и уже надоевших всем сухих вариантов изложения антиалкогольных аргументов (типа, сосуды слипаются, половые клетки у женщин не обновляются, бла-бла-бла, это все знают и всем пофиг, даже статистику я привёл лишь для выхода на главную тему, хотя можно было обойтись и без неё). Стандартные аргументы, как я уже говорил, лучше не излагать лично, а давать сразу ссылки на интересные для молодёжи видео. Пару таких ссылок я дам в следующей части и дам я их, опять же, в необычном виде, а в достаточно оригинальном и качественном. Чтобы ученикам захотелось их посмотреть с большей вероятностью.
То и будет последним, что я хотел вам сообщить.
