Вообще-то, я хотела написать рассказ "Мое идеальное лето" для конкурса ЛА, но ни одно мое лето не уместится в 200 слов (условие конкурса). Зато получилась вот такая зарисовка.
Лето 2010 не было идеальным, но получилось незабываемым. Мы с подругами начали его планировать еще 6 февраля на музыкальном фестивале в честь дня Рождения Боба Марли в Москве, в клубе «Точка». Стояла самая холодная зиму за последние двести лет — было не теплее, чем минус 30. Я была в двух колготах, с десятью пачками биди и намерением найти попутчиков для автостопа в Крым через полгода. Когда со мной кто-то завязывал беседу, я, чтобы не терять времени, сразу же задавала вопрос: «Не хочешь поехать с нами в Лисью бухту, в Крым автостопом? 1 августа». Типичный для тех мод и мест парень с копной толстых черных дред невозмутимо ответил: «Ну, конечно, поеду».
В конце июля я за ним заехала, и мы бродили ночью почему-то босиком по переулкам Москвы: мрачной, опустошенной, горящей в невыносимом чаду. +40 днем, +27 ночью, и давящая, пульсирующая, удушливая жара, сужающая сознание и вызывающая желание наполнить ванну ледяной водой и бесконечно лежать, и не совершать никаких телодвижений. Почти нереально было уснуть в этом оглушительном шуме с садового кольца. Но с закрытым окном было еще хуже — можно было часами смотреть в одну точку, на полу, под невесомой простыней, и засыпать только на рассвете, разглядывая на задворках разума какие-то невнятные то ли сны, то ли галлюцинации.
Потом мы поехали в Минск, а оттуда — уже компанией в количестве восьми человек, разделившись по парам - в Крым. Через Гомель, Киев, Белую церковь, Николаев, Красноперекопск, Алушту. Я ехала так далеко и так по-бездомному впервые — ночевали то в одной палатке все вместе, то у случайных людей, то на заднем сиденье автомобиля, то на пустынном пляже.
Там я впервые увидела свечение планктона— это миллионы крошечных искр, рассыпающиеся по рукам и ногам, когда в лунном свете плывешь в теплой соленой воде.
По утрам у нас не было питьевой воды — за ней по очереди ходили каждое утро, около шести, поэтому на рассвете приходилось довольствоваться остатками вчерашнего портвейна. Теплое, противно-сладкое пойло. На обед — виноград, на ужин — хлеб и вино. Днем - сиеста под тентом с чтением кэрроловской Алисы по ролям; костры, танцы в песках и гитарные импровизации ночью. Ночевка на вершине горы Эйчки Даг в пятницу 13го, и леденящие душу вымышленные истории о призраках и привидених, которые непременно тут обитают, и психологические игры вроде «Правда или действие», в которые желали играть только 2 человека — я и Ян, и мы вдвоем только и играли.
Я каким-то образом обходилась без книг, крема с спф и одиночества. В любые мысли вмешивались звуки тамтама, любая усталость обрывалась глубоким, умиротворенным сном прямо под бездонным небесным полотном, с россыпью серебряных звезд, любые тревожные мысли растворялись в целебной соли моря. Кажется, я до сих пор слышу этот неумолчный, мятежный шум прибоя, и отголоски каких-то философских, важных на тот момент разговоров, и это извечное: «Надо пойти на Меганом. Завтра пойдем на Меганом. Там настоящий андеграунд».
