Кто считает последним

– Как же меня бесят дебилы, придумавшие «триста гендеров»! Мало им два пола – мужской и женский, так выдумали эту конструкцию, мол «гендер – социальный пол». И вот там – все оттенки извращенцев. «Гендерфлюидный», «мужеженственный», «анонгендер» – мол, «сам не знаю, какого я пола», «агендер» – бесполый. Интересно, а любители овощей теперь выделены в отдельный гендер «овощефил»? И все эти триста гендеров хотят, чтобы к ним относились с почётом, уважали их право быть «овощефилом», относились к ним по-особенному. Короче «все папуасы, а я – дАртаньян». Бесят!

– Знаешь… а я жду не дождусь, когда можно будет объявить себя микроволновкой. Чтобы любого, кто на меня косо посмотрит, можно было обвинить в неуважении… к бытовой технике! Представь, каково звучит: «Ты что, не уважаешь бытовую технику, которая делает твою жизнь комфортной и цивилизованной?» А я имею право определять себя так, потому что если каждый гей имеет свой оттенок, а я ощущаю себя именно как микроволновка – такая полезная, такая горячая… чем я хуже их?

Пока они спорили, догорал бледный осенний закат в северном небе окраины Петербурга. Двустворчатая дверь старинного особняка распахнулась, и оттуда, весело переговариваясь, вышла толпа странных молодых людей. Сережки и яркая боевая раскраска на лицах с двухдневной щетиной, короткие юбочки и ажурные чулочки на стройных ногах, волосатых настолько, что густая шерсть лезла через ажурные отверстия. Со стороны могло показаться, что это группа клоунов. Но это были всего лишь участники международной конференции по гендерному равенству.

Девушка, решившая хоть на время стать микроволновкой, ревниво рассматривала их наряды. Ну вот зачем этому долговязому парню такая шикарная пышная юбка! Да, ноги у него куда длиннее, чем у нее, и стройнее - но почему она должна вообще конкурировать с мужиком! Несмотря на показное возмущение, Кира готова была стать хоть унитазом в мужском туалете, только бы получить такую нежную кожу, длинные ресницы и стройную фигурку, как у этих нелепых созданий.

Она тяжело вздохнула. Ее сокурсник, Леша который, как и она, оказался на этом сборище в строго научных целях, сердито махнул рукой и отвернулся. К ним подошла одна из девушек, мощная и мужеподобная, в черной кожанной юбке до колен и широком свитере. Она еще при выходе шепнула Кире, что считает себя бесполой. Впрочем, ей Кира даже сочувствовала. Тут станешь бесполой, с такой широкой костью и чуть одутловатым лицом с резкими крупными чертами. Зато на ее фоне любая другая девушка чувствовала себя не только красавицей, но и секс-бомбой.

Я так и думал, всякие страшилы придумывают, как свою невостребованность объяснить. - наклонившись к ее уху, зашептал сокурсник. - Бесполая она. А то бы щас мужики вокруг забегали бы, цветами забросали!

Кира лишь пожала плечами. Она выглядела не в пример лучше, но толпы мужиков вокруг тоже не наблюдала. Девица тем временем, чуть помявшись, смущенно обратилась к ней:

Слушай, я тут приезжая, ты не проводила бы меня до гостиницы?

Кира выразительно поглядела на сокурсника, но тот отрицательно помотал головой. Ну что же, вздохнула она, и кивнув асексуалке, побрела вместе с ней в темноту рабочей окраины. Два бледных силуэта, освещенных ночными фонарями, миновали большой кирпичный дом и завернула в проходной двор, Раскольникова только не хватает, вздохнул Леша и повернулся к толпе, горя желанием высказать еще кому-то свое возмущение. Но народ сгруппировался кучками, а он никак не мог вспомнить, кто из них двуполый, кто трансгендер, а кто просто гей.

А вы, если не ошибаюсь, доклад про нас пишете? - подошла к нему немолодая женщина в строгом костюме, выделявшаяся в толпе, как страус в стае павлинов. - Где ваша подруга?

Да пошла провожать какую-то… асексуалку, вроде.

То есть как… провожать? - нахмурилась дама - Сейчас автобус приедет, и всех иногородних отвезет в хостел. Никто не должен был уходить!

Леша растерянно смотрел на нее.

Так, одна коза ушла, а мне отвечать! - дама на глазах распалялась, превращаясь в ту самую микроволновку, которой хотела стать Кира. - Сейчас проверю, кто это. Эй! - ее зычный голос легко перекрыл шум на дворе. - Проводим перекличку!

Она достала из папки список и , встав под ярко горящий на заборе фонарь, громко и четко прочитала двенадцать фамилий. Все названные тут же откликнулись, недостачи среди них не оказалось.

Странно. - нахмурилась дама. - Может, это кто-то из наших был, питерских?

Она громко назвала еще четыре фамилии, но и их обладатели оказались на месте. Леша побледнел и, не дожидаясь наводящих вопросов, чуть дрожащим голосом спросил:

Кто знает высокую, ростом метра в два, бесполую девицу в кожанной юбке?

Трансгендеры беспомощно переглядывались с геями, наконец, одно существо в короткой юбочке растерянно сказало:

Насчет бесполых не знаю, но кто-то такой тут терся… Но это точно не девушка. И он... он себя считал людоедом.

• Но как это... у нас не было записано никаких людоедов! - истерически выкрикнула дама.

• А он не был записан. - осмелело существо. - Он сказал, что по запаху пришел. Тут много людей, считающих себя сладкими. Ну, где еще людоеду вкусно перекусить? И и меня звал прогуляться, но я не захотел. Странный он... считать себян е тем, кто есть.

Леша почувствовал, как от лица отливает кровь, и даже в полутьме увидел, как побелела кураторша. Не сговариваясь, они развернулись и побежали туда, где в последний раз в подворотне мелькнули женские фигуры. Немного поколебавшись, часть трансгендеров на своих высоких каблуках поковыляли за ними.

В подворотню Леша влетел первым, и тут же споткнулся о дергающееся в судорогах тело.

Кира???

Он отрезал мне кистью руки! - прохрипело нечто внизу, пытаясь ухватиться за него второй рукой. - И шею порезал, я теперь не могу говорить. И, кажется… он отрезал мне щеку!!! Он людоед… спасите…

Леша дернулся, и рука девушки безвольно соскользнула вниз, распластавшись по асфальту. Больше она не шевелилась. Немного подумал, рядом с растерзанным телом беззвучно легла и дама в деловом костюме. Жить ей больше не хотелось - ее восхитительная, ракетой взлетевшая карьера была схрумкана людоедом, как горелый сухарь. А Леша, пятясь, вышел из подворотни, надеясь только, что его никто не посчитает. И, позабыв все гендерные разногласия, со всех ног бросился прочь, в привычный ему мир.