Спасти Рождество! (Рассказ фантазия)

Привет Всем!

Я уже говорил, что мы с Эльдаром участвуем в конкурсе "Закончи рассказ" на Стиме. На этот раз рассказ задание был о Рождестве. Я только что его перевел и, если бы послал его редактору, то это заняло бы еще одну неделю. А мне хотелось опубликовать его сегодня, к Рождеству. Так что если вы заметите описки и даже ошибки - не смущайтесь, а просто скажите мне и я исправлю. И, как говорится, "И мне порукой ваша честь, и смело ей cебя вверяю..." )))

Спасти Рождество!

— Он вбежал в комнату и упал на свою кровать, — начал эльф Тили. – И, не говоря ни слова, уставился в стену.
Рили поблагодарил его и открыл дверь в общежитие. Гили сидел, поджав ноги к груди, качаясь взад—вперед, уставясь в стену в полуосвещенной комнаты.
—Привет, Гили, — Рили зашел в общежитие и поднял жалюзи. – Я слышал, ты не хорошо себя чувствуешь. Что случилось?
Гили ничего не ответил. Он продолжал смотреть в одну точку, в глазах эльфа было отсутствующее выражение, а под глазами зияли черные круги.
Подойдя к Гили, Рили положил руку на его плечо. — Не смогу тебе ничем помочь, если ты не расскажешь мне в чем дело. Что случилось?

Гили повернул голову к Рили, словно впервые его заметив. Его взгляд медленно становился осмысленным.

– Что случилось? — Переспросил Рили.

– Ты не поверишь, на чем я поймал Санту... — прошептал Гили.

Рили выбежал из общежития, Тили помчался вдогонку за ним по коридору к скрипучему лифту. —Ну? – спросил Тили — Что он сказал? Я слышал, он что—то шептал.

— Нам нужно срочно найти Рудольфа, сказал Рили.

— Причем здесь Руди? В чем дело? — Спросил Тили, все более и более нервным голосом.

— Ты еще помнишь, как обращаться с леденцовым копьем? — спросил Рили.

— С леденцовым копьем? Мы не фехтовали им уже тысячу лет ...

— Я хочу, чтобы каждый трудоспособный эльф и эльфина вышли на закате дня перед мастерской, вооружившись леденцовым копьем. – Рили непрерывно нажимал кнопку вызова лифта.

— Сумасшествие какое—то – сказал Тили — что же все—таки происходит?

Двери лифта открылись, и Рили, цеховой мастер и начальник эльфов Северной Деревни вошли. — Санта мертв, — сказал он – Ну все равно что мертв. И пусть холод будет ему пухом. Дверца лифта захлопнулась. Тили рухнул на колени.

— Боже мой — прошептал он. — Этого не может быть!

Темнота коридора приводила его в трепет. Она, казалось, звала его. Умоляла его проникнуть в её глубину. В этот момент Тилли, услышал звук, который, несмотря на то, что он не видел его источника, инстинктивно внушал ему образ хохочущего черепа.

Рудольф зарядил стрелу в лук и выстрелив ею в цель. Она пролетела достаточно прямо, но приземлилась в стороне от цели. Он выругался, пытаясь снова натянуть лук. Но сказался эффект выпивки. Стрела выскользнула и упала на снег.

— Черт с ним, — пробормотал он. — Чёрт с ней, со всею этой херней!

— Сегодня у тебя ничего не получается, — Рудолф и Рили словно утопали в морозных облаках Северной Равнины. – Ты не доволен нашим вооружением?

— Эльфы не могут даже сделать порядочных саней или полозьев, куда уж им до лука и стрел. — Рудольф плюнул на землю. – Какие у тебя дела ко мне, малый?

— Холод опять вернулся — сказал Рили. — Он поглотил Клауса. Его жена тоже пропала. Наш городок погружается во тьму.

— И вы что—же ожидаете моей помощи? Рудольф зажег сигарету — Ты что думаешь, что в этой игре у оленей есть какая—то ставка?

— Да, — сказал Рили, оправив свою красную шапку – защиту от холодных арктических ветров. — Я призвал всех эльфов на бой. Они должны прийти вооруженные леденцовыми копьями. На закате мы пойдем на штурм домика Клауса в надежде застать его врасплох. Он ест нас, Руди. Ест и эльфов и эльфин. Как будто мы — печенье.

— Ну, меня это не касается. — Рудольф взял бутылку водки, глядя на фотографию своей умершей жены. – Сами разбирайтесь.

— Что с тобой, Руди? – голос Рили звучал немного патетически. — Раньше ты был кем—то. Ты был лидером вашего народа! А теперь посмотри на себя. Ты совсем потерял голову из-за этой... , ну в общем той, которая тебе даже не отвечала взаимностью.
Руди глотнул еще водки, его красный нос начинал выглядеть рубиновым.

— Что свинья может понять в апельсинах? — икнул Руди. Его глаза сузились в гневе — Что вообще эльф понимает в любви?

— Достаточно, чтобы понять, что за неё нужно бороться, Руди. Ты нам нужен! Ты нужен нам и всем оленям.

— Олени … ушли. — Руди оглянулся, потягивая водку и шагнув в снег.

— Я не узнаю тебя, Руди! — сказал Рили своему старому другу. — Это не ты!
Какое-то время Руди колебался, но потом его очертания стали угасать на фоне прибывающего снега. Рили следовал за ним настолько далеко, насколько мог. Но когда Руди полностью исчез из вида – развернулся назад по направлению деревни.

Оливеру Барлоу было 45 лет, но ему не давали и тридцати шести с четвертью. Его голубые глаза игриво смотрели с его бронзового от загара лица с римским носом и узкой полосой бледных губ. Его хорошо физически развитое тело в белом купальном халате, небрежно развалившись, лежало в кресле Remmus Sun в баре его яхты. Он смаковал коньяк Людовик XIII, пока девушки, тоже в белых халатах поверх бикини, посасывали сверх сухие Мартини. Яхта также имела просторную гостиную с танцзалом, пятидесятиярдовый бассейн, тренажерный зал, столовую, огромную главную спальню, где все трое исчезли по ночам, и многие другие комнаты и вспомогательные помещения для экипажей яхты и кухни.

От родственников Оливер унаследовал обширную сеть универмагов в США, Канаде и Европе. Он мог быть в списке Форбса, но не хотел светиться, и владел всем через подставных лиц.

Внезапно 98 дюймовый настенный монитор ожил позывными Скайпа. Оливер нажал кнопку пульта, и на экране появилось бесстрастное лицо его, одетого в деловой костюм Долче Кабана, доверенного агента Альберта Бежанского.

—В чем дело, Альберт? — Голос Оливера был по—прежнему бархатным и расслабленным.

—Гм, гм …— Альберт закашлялся, будто прочищая горло.

Поняв намек, Оливер повернулся головой к девушкам и сказал с очаровательной улыбкой:

— Голубки мои, а не прогуляться ли вам куда—нибудь. Папочка должен поговорить о бизнесе. "

Видя, как в молчаливом упреке девушки поджали губки, добавил он:

— Идите, идите … Окунитесь в бассейне или пойдите на кухню и скажите Ван Фану (так звали китайского шеф—повара Оливера) дать вам что—нибудь перекусить. Папочка скоро закончит дела, и, обещаю вам, мы сделаем что—нибудь захватывающее вместе, как например подводную прогулку в аквалангах, хорошо?

Девушки с ленцой поднялись со стульев и вышли из бара. Теперь Оливер полностью обратил внимание на Альберта, который просто ждал этого момента, чтобы сказать:

— Сэр, у нас проблемы.

— Продолжайте … — Выражение лица Оливера изменилось на серьёзное; вертикальная морщинка пересекла его лоб.

— У нас проблема с Рождеством.

— Вы имеете в виду с доставкой или продажей рождественской продукции?

— Нет, сэр. Все намного хуже. У нас проблема с самим Рождеством.

— Что? – воскликнул Оливер — Что за чушь! Как может возникнуть проблема с Рождеством? Это концепция, эфемерная концепция, Альберт. Можешь быть яснее выразитесь?

— Действительно, сэр, проблема не в концепции, а в нашем "северном заводе", брови Альберта поднялись дважды, намекая на значимость сказанных слов: — эта проблема, в свою очередь, может повлиять на поставку подлинных прототипов рождественских игрушек, что в свою очередь может существенно повлиять не только на продажи в этом году и рождественскую прибыль в будущем.

Оливер несколько раз кивнул, — и...?

— Вы знаете, что большая часть наших рождественских игрушек производится на наших предприятиях в Китае. Но если мы будем полагаться на китайский дизайн, мы не сможем продать практически ничего. Прототипы игрушек должны быть сделаны на настоящей фабрике Санта Клауса, на Северном полюсе. В противном случае игрушки были бы не более чем кучкой металла, целлулоида и ткани. Настоящий рождественская духовность исходит от живых существ, которые живут там рядом с самой фабрикой, и, верьте или нет, вкладывают всю душу в свою работу, при этом живя в общежитии и работая практически только за пропитание.

— Зачем вы мне рассказываете о том, что я уже знаю? Оливер сузил глаза, пытаясь скрыть смущение. Он слышал о северном заводе, но сильно мыслью никогда в это не вдавался, так как ЧП, подобные нынешнему, никогда не случались в его сознательной жизни. Когда в разговоре кто—то упомянул про Санту или эльфов, Оливер всегда делал кривую мину и сопровождал это движение каким—то циничным замечанием. Однако на этот раз с Сантой приходилось что—то решать.

— Терпение, сэр, терпение. Сейчас я обрисую вам всю обстановку.

— Хорошо, продолжите.

— Это может показаться абсурдом, но похоже, что Клаус совсем спятил.

— Что Вы имеете в виду?

— Согласно отчёту нашего агента Рили...

— Позвольте... Рили — это что такое имя?

— Да, сэр. Похоже, аналогичная комбинация букв типична при именовании эльфов. Агент Рили также упомянул некоторых своих сотоварищей, называемых Тили и Гили.

— Как странно, — бормотал себе под нос Оливер, — что они делают, когда у них закончатся все буквы? — Но вслух добавил... — Не обращайте на меня внимания, Альберт. Продолжайте. Так что же сказал Тили?

— Рили сообщил, что... Он застал Санта врасплох. Он ел эльфов! Само по себе это достаточно плохо. Но представьте, какую опасность этот сумасшедший Санта представляет для детей! На нас же посыпется шквал судов!

— Должно быть, совсем отморозил свои мозги на этом холоде. Все—таки Северный полюс. Глядя на затуманенное лицо Альберта, Оливера пояснил. — Мой шеф—повар иногда готовит некоторые блюда, лиофилизируя их жидким азотом – и вкус получается довольно изысканным.

— Симптомы, выказанные мистером Клаусом, относятся к заболеванию называемым клиническим каннибализмом, — объяснил Альберт. — Это довольно редкое психиатрическое расстройство, но в данном случае оно смертельно для нашего дела.

Оливер выкатил свою нижнюю губу вперед, словно осознав серьезность ситуации.

— Так что сделал агент Рили, чтобы противостоять этому Санте, который пошел на такое обострение ситуации?

— Он организовал всех оставшихся эльфов, вооружил их леденцовыми копьями и хочет на закате солнца штурмом взяли дом Санты, надеясь застать его врасплох.

— ... и вы считаете это поможет?

— Я сильно сомневаюсь. Санта не очень высокий человек, старый и прямо скажем жирный, но эльфы — это крошечные существа и... Я не думаю, что леденцовые копья не смогут нанести ему никакого ущерба.

— Так в чем же дело? Давайте пошлем туда взвод наших силовиков. Это мгновенно разрешит проблемы.

— К сожалению, этого нельзя сделать.

— Почему?

— Большинство эльфов никогда не видели ничего за пределами своего завода на Северном полюсе. Эта привлечение внешней грубой силы может разрушить деликатный баланс их существования, атмосферу, так сказать. По сути, эти меры могут разрушить тот самый дух Рождества, который мы и стараемся спасти.

— Да, здесь нельзя рисковать. А что агент Рили может сделать, так сказать, локальными средствами?

— Он пытался ангажировать оленя Рудольфа, чтобы противостоять Санте.

— Как это?

— Он попытался научить его стрелять из лука. Но это не сработало. Рудольф был гм...гм... «Drunk as skunk» (пьян как скунс).

— Вы путаете меня, Альфред. У них там что скунсы и на Северном заводе тоже работают?

— Нет, это просто выражение такое. «Drunk as skunk» просто означает что...

— Я знаю, что это означит! Только со всеми этими эльфами и говорящими оленями, я не знаю, что реально и что... черт возьми, не реально! И, кстати, Альберт! Я понимаю, что Рудольф антропоморфен. Но как можно ожидать от оленя стрельбы из лука? У него—же копыта вместо рук!

— Это не совсем так, сэр.

— Что значит не совсем? — Раздражение Оливера таким сильным, что он почти потерял над собой контроль. — Что вы такое говорите, Альберт? Это же не имеет никакого смысла!

— Видите ли, сэр... Рудольф не на самом деле олень, а лишь идентифицирует себя как олень. Поэтому Рили пытался научить его стрелять из лука.

— О, боже, еще один псих. Сумасшествие какое—то!

— Сэр, это совсем не безумие. Американская психологическая ассоциация уже вывела боантропию из сферы психологических заболеваний. Теперь, если кто—то внутри чувствует себя животным, он с гордостью может им быть.

Оливер замер, пытаясь переварить эту информацию. Его глаза было расширились от удивления, но он быстро взял себя в руки.

— Ладно, Альберт. Я тот кто будет стоять на пути прогресса. Теперь понятно почему он пьет водку и все такое.

— Сэр?

— Нет, ничего... – Оливер значительно покачал головой — В конце, какая разница, с кем Рудольф идентифицируется. Мне плевать, что он делает в своей спальне или в сарае, или... где угодно. Лишь бы он был на нашей стороне. Но вы сказали, что он пьяница?

— Да, сэр сказал Рили, это было связано с его амурными. Он очень любил свою жену, которая скончалась. Что еще важнее, даже когда она была жива, она им манкировала.

— Ну, я думаю, с этим мы сможем ему помочь. Пошлем к нему девушку. У меня как раз есть подходящая кандидатура. Увидев её, он забудет обо всём, что было в его прошлом.

— Но сэр, вы не боитесь, что эта ваша девушка будет не во вкусе Рудольфа?

— Что Вы имеете в виду? Она – на любой вкус. Что еще важнее, у нее есть некоторые скрытые таланты, не заметные, так сказать, невооруженным глазом. Однажды я стал жертвой этих её талантов и мы не выходили из спальни целых две недели!

— Это не то, что я имею в виду, сэр? Не исключено, что Рудольф был влюблен в настоящую олениху ...

—Гм … Вы правы. А разве нельзя спросить об этом Рили? Нет не надо. Я понимаю, почему это... гм … гм … может быть неудобно. Мы не знакомы с личными местоимениями которые нужно применять когда говоришь в третьем лице об оленях. Дай мне подумать, дай подумать ... — Оливер закрыл глаза и поднял лицо вверх концентрируясь. — Ага, придумал! Просто отведи их ему обоих!

— Сэр? — Лицо Альберта затуманилось.

— Черт побери — возьми обоих: и девушку и олениху. Таким образом он может выбирать то, что захочет. Только убедись что и олениха вабрана самая красивая,и привлекательная.

— Сэр? Как я могу судить, кто из них самая привлекательная?

— Альберт, напрягите свое воображение! Представьте, что я отправил вас на год на Северный полюс, и вы никого не видите, кроме олених. Ах я вижу, до вас дошло — Оливер усмехнулся, увидев, как лицо Альберта, который видимо действительно себе это представил, скривилось как будто он съел лимон.

— Конечно, сэр. — Лицо Альберта снова было бесстрастным.

— Вот и ладненько. Посадите вертолет рядом с деревенькой и пусть они к нему подойдут и попросят помощи. Это его в момент вылечит. Но вот вопрос, сможет ли Рудольф одолеть Санту?

— Да, сэр. Согласно отчёту Рили, он большой и сильный мужик. Извините, я конечно хотел сказать «олень».

— Это все, что имеет значение. Теперь насчет Санты. Мне все равно, как называется его состояние "клинический вампиризм" или "клинический каннибализм". Его нужно нейтрализовать и доставить в психиатрическую клинику. Пусть тот же вертолет, который привезет девочек для Рудольфа, отвезет Санту в Гренландию, Швецию или на Аляску - куда угодно. Пусть лучшие врачи работают над его делом. На нас лежит ответственность перед всем Миром! Санта должен выздороветь!

— Но, сэр, лечение может затянуться. Кто же спасет Рождество в этом году?

Последовало интенсивное молчание.

— Вы правы, это еще одна проблема. Это еще одна проблема... проблема … проблема …— бормотал Оливер.

— Если позволите, сэр? — вмешался Альберт.

— У тебя кажется идея?

— Да, сэр. Вместо Санты мы можем послать в сани миссис Клаус. Её нашли в женском общежитие. Все, что нужно сделать - это одеть ее как Санту и наложить на неё фальшивую бороду. Во всех других отношениях она выглядит такой—же старой, толстой и уродливой.

— Фальшивую бороду, говоришь? Забудь о бороде! Уже пришло время, когда женщина может быть Сантой. Надо создать новую рекламу и правильный рождественскую песенку и пусть в санях будет дама!

— Отличная идея, мистер Барлоу! Уверен, СМИ в США, Канаде и всей Европе будут ему аплодировать.

— Оки—доки, Альберт. Теперь нужно это просто сделать. Люблю я лозунг Nike!

— Спасибо, мистер Барлоу! Вы спасли Рождество!

— Ну же, Альберт. Давайте пока не будем обниматься от счастья, пока дело не сделано. Держи меня в курсе всего. Ясно?

— Да, мистер Барлоу.

Оливер нажал кнопку пульта и экран Скайпа потемнел. Он поднялся с кресла, вышел из бара и отправился в бассейн, где плавали Лиззи и Клоя.

— Ласточки вы мои, вы даже не можете себе представить, что ваш папа сделал во имя духа Рождества!