Конкурс коротких рассказов «Short and sweet», 6-й тур: Ступени.

СТУПЕНИ

Вечерело.
Усталый, как всегда, до отупения, я ехал в электричке домой. В голове крутились обрывки слов и мыслей. Мысли были собственные, печальные, а слова чужие. Вспоминался сегодняшний разговор с Петром!

• Это тебе не мелочь по карманам тырить! Это Клондайк!!! Поставил 6 видеокарт и в твой кошелек потекли пиастры!!! Никакому пирату такое не снилось!!! А самое главное, прикинь, ты сидишь в сауне, пивасик пьешь, девочку тискаешь, а эта железяка тебя делает всё богаче и богаче!

• А расходы.... - попытался я втиснуться в поток аргументов.

• А нет расходов, киса! Нету!!! – наседал Петр.

• С помощью этой фабрики виртуального бабла мы поднимемся по ступеням успеха на вершину финансового Олимпа! Мы будем самыми-самыми! Представь, ты, весь такой, мне говоришь: «Пьер, пойдем сегодня на тусу, Дженнифер Лопес приглашает?», а тебе: «Не могу, старичок! У меня сегодня lover's tryst с Ким Кардашьян»!!! Прикинь??
  И он хохотал, долго, до слез, и при этом поглядывал на меня: любовался результатом!
  Я тянул с окончательным ответом! И не то, чтобы я что-то выгадывал, нет! Мне просто-напросто было совершенно непонятно: как ловить рыбку без труда? Как из ничего в карманах возникают вполне осязаемые купюры? И вообще, мне хотелось все обдумать, но Петр давил все сильнее и сильнее.

• Розетку возьмём халявную, комп мой, так и быть, на великое дело, дарю! А вот карточки, блок питания, райзеры всякие, это конечно надо вложиться!! Но ведь есть же денежки, а Вадим? Есть же?
  Я молчал.... Да, Петр знал, что я неплохо продал старую бабкину квартиру и толком деньги ещё не пристроил.
  Я в который раз поругал себя за излишнюю откровенность с друзьями, она не приносила мне ничего, кроме неприятностей.

• Ну, Вадим, - продолжал давить Петр. - Поднимемся! Наварим! Трешку себе новую купишь с видом на Кремль! - Он опять захохотал, довольный своей шуткой.

Эта напористость и уверенность в результате, харизма, как теперь говорят, позволяла Петру всегда жать, где не сеял, выдвигать фантастические по своей абсурдности проекты, и настойчиво добиваться их реализации. Все это началось ещё в вузе, когда я сидел и корпел над книгами, а Петр болтался по клубам и модным конференциям, пиарясь и набивая вес. И позже, когда он начал стремительно расти и везде тащить меня с собой, я также продолжал, находясь в тени, делать за него и за себя все, что необходимо. Итогом этого стала кандидатская, которую Петр с блеском защитил в 27 лет и его должность директора департамента в 32. Мне же достался сколиоз и оклад ведущего специалиста в отделе ресурсов. Но вместе с тем, мы дружны уже более 15 лет, а это, согласитесь, по нынешним временам дорогого стоит.

Наутро Петр с заговорщическим видом вручил мне ключи от подвала и я занялся оборудованием "мельнички", которая должна будет сделать нас супер-богачами, толстосумам, нуворишами, воротилами и олигархами криптовалютного мира! Отступать было поздно!

---

Дело продвигалось не спешно: ползли из дружественной страны зелёные видеокарты, голубые райзеры, мощный вентилятор, блоки питания и другая компьютерная рассыпуха. Готовились стеллажи под фермы. Шел расчет рентабельности. И постепенно я зажёгся!

• Пиастры, пиастры!!! - вопил подвыпивший Петр, когда мы после работы оттягивались в Джон Булл Пабе возле Смоленской площади.
  Я смотрел на него и нетрезво смеялся.

---

Шло время! Ферма приносила неплохие деньги. Биткоин рос! Не дожидаясь каких-либо особенных условий и скачков курса, мы выводили их на Poloniex
Kraken, Yobit и другие популярные биржи и тут же превращали все в твердый фиат.
Петр ликовал. Его эйфория от успеха и свалившихся на голову легких денег сорвала у него крышу. Иногда мне звонили его друзья и просили забрать Петра с вечеринки или из клуба: вел он себя безобразно. Затевал ненужные конфликты, назойливо лез к девушкам, пил без меры и нес околесицу. Покуривал травку и, видимо, что-то еще.
Один раз его крепко прижали полицейские и мне пришлось приложить немалых усилий, чтоб вытащить его из обезьянника. Увещеваний он не слушал и слышать не жалел! Петр чувствовал себя на волне успеха и ощущение наполненности жизнью радовало его чрезмерно!
Поведение Петра стало привлекать внимание окружающих на работе и в этом были свои плюсы и минусы. Из минусов - повышенное внимание руководства, придирки, едкие вопросы, брюзжание и недовольство по поводу сорванных мероприятий, опозданий Петра на совещания, а иногда и откровенные прогулы. Прогулы возникали как следствие увлечения плюсами, которые давали легкие деньги. Ночные кабаки, клубы, загулы, сомнительные пагубные удовольствия... Петр и раньше нравился девочкам, а теперь от них просто не было отбоя.
Утром, когда я скороговоркой перечислял ему сделанное отделами за сутки и рассказывал об очередных задачах, спущенных сверху неугомонным руководством, Петр позволял себе вдуть дорожку кокса "для бодрости", как он весело это пояснял.
Переговоры с клиентами все чаще стали превращаться в обычную пьянку, а взвизгивания и хохот секретарш, референток и иных молоденьких особ, недопустимо часто посещавших босса, превратили наш департамент в объект насмешек и непрерывных сплетен.
Я пробовал говорить об этом с Петром, в те редкие часы, когда он был доступен и разумен, но он только отшучивался, заявляя, что это происки и зависть, что под него копают, что с ним считается сам Первый, что он всех передушит, если что…

---

Гром глянул внезапно, когда я в очередной раз проверив ферму, возвращался из подвала на свой этаж. У лифта меня неожиданно остановил наш главный инженер Олег Семеныч Соткин и, прищурив свои и без того маленькие белесые глазки, потащил к себе, якобы, по неотложному делу.

• Я все знаю, - без предисловий начал Соткин. - Майнинг на работе - скверная вещь. Вы крупно вляпались, ребята. Это вам встанет очень, очень дорого.
  Тут он взял драматическую паузу и впился в меня своими буравчиками.
• Я тут подсчитал все: вы украли у компании электроэнергии на .... мильонов, да еще аренда помещения...
  Он опять стал рассматривать меня так, словно только что увидел!
  Отрицать очевидное было бессмысленно и я нахально произнес:
• Это не воровство! Это совсем не то, что вы думаете! Это тонкий эксперимент по привлечению потенциальных инвесторов в проекты компании! Вы нам еще спасибо скажите...
  Соткин залился смехом... Мне не понравилось, как он смеялся. Его смех звучал совершенно искренне и было понятно, что мы всецело в его корыстных когтях.
  Надо было срочно решать вопрос о переносе фермы, но Петр напрочь отверг эту идею.
• Ни за что! - твердо сказал он. - Я не дам резать курицу, несущую золотые яйца.
  Мы крупно поспорили, можно сказать, поссорились, но к единому решению так и не пришли. Сидели молча, насупившись, бросая друг на друга стальные взгляды и .... молчали!
  Наконец Петр произнес:
• Ладно! Планируй переезд! А с Соткиным я сам все.... утрамбую...
  От тяжелого тона, которым он это произнес, я похолодел. Мне впервые стало страшно... и я ушел, задумавшись о правильности наших поступков...

---

Через несколько дней Соткин пропал! Я своими ушами слышал, как электрики на первом этаже ругались из-за того, что «Семеныч запил и второй день не кажет носа, лампочки в переговорке заменить не можем»! В холодном поту я бросился к Петру!
Петр завелся с полоборота:
–Твое какое дело!? – заорал он!
–Твое дело - ферма! Вот и крутись с деньгами, выводи, больше выводи! Переезд отменяю! Никакого переезда – только работа!

---

Мы все больше и больше погрязали в пьянстве, разгульной жизни, разврате и расточительстве. Надо было что-то делать, менять что-то, иначе наш и без того не такой уж праведный курс заведет нас на рифы закона, а грузные стражи порядка вволю потешатся над нами в своих мрачных пресс-хатах!
Да! Погрязали именно МЫ! Потому что жизнь Петра настолько переплелась с моей собственной, что иногда мне казалось, что это я стал тенью Петра, его трейдерским придатком, сутки напролет проводящим ночи то на биржах, то на пьянках, то разыскивая его по кабакам… Свободное время, как шагреневая кожа, уменьшилось до катастрофических пределов, но звон благородного металла заглушал еле слышный шепот разума…

---

Поздно вечером зазвонил телефон. Незнакомый мужской голос сказал, что нашел в подвале строящегося дома в Балашихе совершенно невменяемого человека. Он не может связать двух слов, трясется, бормочет что-то несвязное. В карманах пусто, документов нет, но в нагрудном кармане пиджака обнаружилась визитка с моим телефоном.
Я схватил такси и бросился в Балашиху.

---

Петр заявлял, что это случайный срыв, что он все держит под контролем, что надо продолжать «наше дело» и не отвлекаться на «пустяки». Мне не удалось достучаться до него. Чуть ли не директорским тоном он отправил меня заниматься фермой и трейдингом.

Плохо, что у трейдера не бывает ни выходных, ни праздников. Даже на Хэллоуин, когда все наряжались и гуляли по городу в адском гриме и жутких масках, у меня было очередное «дежурство» перед тремя мониторами.
Впрочем, я давно уже научился наслаждаться своей работой. В комнате стоял аромат кофе с корицей и звучала моя любимая музыка. Пробежать пальцами по клавишам, расставить ордера, кредитные плечи – и можно расслабиться, насладиться атмосферой. Вспомнить, как три года назад мы весело проводили время на «дьявольском карнавале» с друзьями.
Пи! Пи! Пи! Из воспоминаний меня выдернули уведомления – на бирже творилось нечто странное...
Биткоин то прыгал вверх, то, ломая все трейдерские каноны, летел в пропасть! Сердце у меня рвалось из груди: обычно на таких скачках умные люди делают состояние… А я смогу?

---

Я тщательно готовился к разговору с Петром: приготовил статистику по майнингу эфириума и других альткоинов, выкладки, цифры, прогнозы. Результаты торгов на Poloniex и Binance были впечатляющими, на Kraken и Kuna послабее. Трейдинг в целом шел успешно и я стал подумывать над инвестициями в серьезные блокчейн-проекты, благо перспективных стартапов было навалом! Я подобрал несколько, наиболее привлекательных и надежных! Оставалось дождаться, когда Петр придет в норму…

---

Я подсчитывал барыши и отправлял деньги на счет, надеясь накопить сумму, равную стоимости бабкиной квартиры, деньги за которую мы вложили в дело. Чтобы обеспечить равенство интересов, я выдал на Петра доверенность.

На мою просьбу о выдаче 7 миллионов рублей кассир оторвал голову от экрана и внимательно посмотрел на меня.

• У вас на счете те нет такой суммы, - удивленно произнес он.
• Как нет?!! - Я покрылся потом. Кассир вернул на лицо маску невозмутимости и протянул мне распечатку.

Цифры заплясали у меня перед глазами, но когда они закончили исполнять свою неистовую тарантеллу, на листе значилось 17.000. Из распечатки стало понятно, что три дня назад Петр снял почти все наличные и ничего мне не сказал.
С распечаткой в руке и в полном отчаянии я бросился искать Петра, надеясь получить объяснения. Но Петр пропал…

---

Ничего не понимая, я кинулся к нему в Кунцево.
Колотить в дверь пришлось долго. Наконец дверь открыла какая-то насмерть перепуганная узкоглазая незнакомка, представившаяся Йоко Оно из Йокогамы. Однако после непродолжительной беседы деваха рассказала, что она бурятка из Курумкана, работала плечевой на трассе Иркутск - Красноярск, но потом рванула в Москву и тут прибилась к Петру, падкому на всякую экзотику.
Деваха, трясясь и вздрагивая, рассказала, что к ней два раза приходили мордовороты, искали Петра и грозили вырвать гланды, порвать на флаг и порезать на ленты. Настроены были весьма агрессивно. Видно Петр им здорово насолил. Стало ясно, что сюда Петр в ближайшее время возвращаться не будет.

---

Хриплый голос был мне совершенно не знаком, но то, что он говорил, было адресовано именно мне.

• "Пусть приедет и заберёт меня"! Да! Так он твердит все время. Он без обуви, без носков. В одном пиджаке. Документов при нем нет. Себя назвать не хочет или не может.
  Я рванул в Отрадное.
  Да, это был Петр. Вид его был ужасен. Черные круги под ввалившимися, горящими безумием, глазами, сухое морщинистое лицо, сам безвольный, трясущийся, почти невменяемый.
  Он с трудом фокусировал взгляд. И мне стоило немалых усилий заставить его сосредоточиться и узнать меня. Тут он заговорил путано и быстро:
• Вадим! Вадим! - твердил он. - Увези меня, увези меня домой!
• Нет! Ко мне нельзя. Они найдут меня. Мне конец! Увези меня к себе! Они все равно найдут меня!
  Тут он разрыдался. Не мешкая, я вызвал такси, и мы поехали к моей тётке, которая умотала в Турцию, а мне оставила ключи с наказом поливать цветы, вытаскивать из почтового ящика корреспонденцию и вообще следить за квартирой.
  Первая помощь приехала через час: пожилой еврей-нарколог был серьёзен и деловит.
• Запустили вы своего приятеля, запустили! - заявил он после осмотра почти безжизненного тела.
• Как запустили? Что вы несёте?! Он новичок! Он первый раз!!
• Первый? - ухмыльнулся врач. - Вы руки его видели? - И он задрал рукава несвежей Петровой рубахи.
  Я ахнул! Черные пятна уколов кучно облепили сгибы рук, словно снайпер без промаха выпалил магазин в мишень.
  Не было сомнений, Петр плотно сидел на игле.
  Но когда он успел, я же видел его довольно часто. Правда, последний месяц он вел себя странно. Избегал меня, не являлся на совещания к руководству, посылал вместо себя замов, которые уже давно пахали вместо него.

---

Он смотрел горящими, остекленевшими глазами куда-то над моим
плечом, не мигая, и говорил так быстро, что я едва понимал его.
Выходило, что Петр увлечен рулеткой, едва ли не со студенчества. И часть наших денег шла на казино…

• Но я отыграюсь, я отыграюсь, - твердил он, засыпая.

Ночью я проснулся от духоты. Пахло аммиаком и... серой! По комнате
бегал Петр и твердил, чтобы его оставили в покое. Он пытался кого-то
отгонять и ловить не видимые сущности, которые щипали его и дёргали.
На это было страшно смотреть.
Это было так неправдоподобно, что в какой-то момент мне почудилось, что я и сам воочию вижу сущности, окружавшие его.

Пока я искал телефон доктора, он стоял на столе и махал руками, отбрасывая от себя, что то, видимое только ему одному, и я вдруг и сам увидел, что вокруг Петра движутся серые тени, танцуя какой-то свой, ритмический танец.
Иногда они как по команде приближались к нему и облепляли, превращая в подобие мартовского, тающего снеговика в грязно-сером обличье. Тогда Петр начинал истошно кричать и рваться куда-то.
Когда он вскочил на подоконник, я понял, что надо действовать быстрее...
С доктором-евреем на мой зов быстро прилетели три дюжих санитара,
которые умело спеленали Петра и вкололи успокоительное.

• Только стационар! - безапелляционно заявил доктор, на мое предложение лечиться амбулаторно. - Стационар и немедленно! И пока я не позвоню, посещать его не следует, не надо, это обычно срывает больного...

---

Я приехал навестить его через месяц..
Он был худой как телеграфный столб, но относительно в норме. Сухая
пергаментная кожа обтянула лицо, делая его старше, и весь он выглядел чужим и нездешним. Да, собственно, что и ожидать после такой болезни.
Мои новости о работе, о назначении вместо него нового начальника Петр почти не слушал, смотрел, как здоровенный дворник в конце аллеи подметает листву и молчал.

• Прости меня, - неожиданно сказал он и внимательно на меня посмотрел.
  Я удивился: его глаза раньше темные как угли, теперь были светло серыми и абсолютно спокойными.
• Прости, - повторил он. - Мы спускались в ад по ступеням, а я тянул тебя за собой. Ферму разбери! Виртуальное золото потому и виртуальное, что его нет. А счастья оно не принесет, это мираж. Деньги за квартиру я тебе верну, обещаю...

---

Когда весной я вновь приехал в лечебницу, доктор отсоветовал мне
встречаться с Петром. В белом застиранном халате доктор стоял у окна и рассказывал как шло лечение, сколько из перечисленной мной суммы истрачено, что ещё предстоит...

• А сейчас у него все хорошо, выздоровление идёт трудно, но даст Бог, даст Бог, все наладится...
• А увидеть-то я его могу?
• Конечно, голубчик! Вон он, гуляет в саду.
  Я взглянул в окно. Взявшись за руки по аллее шел Петр и... Йоко Оно!!!
• Доктор, а часто его навещают?
• Ну, не часто. Жена раз в неделю, и батюшка отец Серафим, тот почаще. Долго беседуют, гуляют. Другу вашему от этого большая пользы, как я вижу.
• Жена?!!
  -Ах, да, вы же не знали... Жена! Он же здесь и женился, и венчал его тут отец Серафим.
• Да, а ещё как-то летом два молодца приезжали, сказали, что друзья, но мы их не пустили, они тогда через неделю ещё приезжали, но отец
  Серафим с ними поговорил и они больше не приезжали.
• У вас, похоже, отец Серафим всем заведует, а не главврач.
• Именно так! Мы же лечебница во имя святого мученика Вонифатия при Иосифо-Волоцком монастыре, а отец Серафим наш попечитель и
  духовный наставник. Кого же здесь слушать, как не его, если мы духовные болезни врачуем?!

---

Ферму я разобрал, карты продал в игровой центр. К тому времени биток упал и майнинг перестал быть рентабельным, а рисковать с халявный розеткой у меня настроения не было. Тем более, что приходил следователь и задавал вопросы о пропавшем Соткине. Кто-то из сотрудников шепнул ему, что видел, как я разговаривал с ним накануне. Пришлось сказать, что я требовал замены лампочек в переговорной. Кажется, поверил.

---

В следующий раз я приехал в лечебницу уже в конце лета. Окна в здании были раскрыты настежь и до ушей доносилась музыка. Кто- то неплохо играл на пианино чардаш Монти...

• Уехали! Выписал я вашего друга, - сообщил мне доктор. - В принципе, он зависим, и останется зависимым на всю жизнь, но главное, не расслабляться, не давать себе ни капли слабины, не поддаваться, ни на единую ступень, ни на единую, - он внимательно и как-то зло посмотрел на меня - не спускаться с той высоты, которую одолел! А вы не должны беспокоить его, не напоминайте о прошлой жизни, чтоб он не поддался внезапной слабости. Кстати, он ведь вам письмо оставил.
  Доктор протянул мне конверт...
  Я сел в конце коридора на больничную лавку и открыл письмо…

---

Когда я закончил читать, солнце уже опускалось за край леса, малиновым фломастером обводя верхушки сосен и купола монастырских церквей.
Благовест летел над садом, двориком лечебницы и всем затихающим
миром. Письмо потрясло меня своей откровенностью, наполненностью неизбывным горем и страданием, которое довелось пережить Петру. А я был в двух шагах от него и почти ничего не видел, занимаясь только собой, фермой, деньгами и суетой нашего несущегося куда-то мира.
Оказалось, что Петр нанял каких-то отморозков увезти Соткина куда-нибудь подальше, чтоб он не путался под ногами, и посулил им денег. Но с оплатой случилась беда: Петр проиграл все деньги в казино! Йоко Оно отдала все свои накопления, чтобы Петр развязался со своими преследователями.
Глазами, полными слез, я огляделся, приходя в себя. Напротив на скамье сидел священник в рясе с деревянным наперстным крестом и внимательно смотрел на меня.

• Вы, наверное, отец Серафим? – спросил я. Он, молча, покивал головой.
  Мы помолчали.
• Вы не переживайте за Петра, - тихо сказал он. – Он поправится! Он уже начал свое восхождение и будет подниматься, как по ступеням, выше и выше… Он ищет Бога… Он уже нашел его! – говорил священник.
• И потом, она не бросит его! Они поехали к ней на родину. Она так любит его, эта бурятка…
• Японка, - машинально поправил я. Священник удивленно посмотрел на меня, но спорить не стал.
  Когда я возвращался в Москву, в электричке было пусто. Тускло и
  безжизненно светила лампочка старого, обшарпанного вагона. Под мерные покачивания и колесный перестук я задремал…
  Мне привиделся Петр. Со свечей в руке он стоял на широких белых
  ступенях, уводящих куда-то в поднебесье, и улыбался… Он был счастлив!
  Опасаясь возвращения Соткина, возможных проблем с ним и
  правоохранительными органами из-за участия в незаконном лишении
  человека свободы, я никому ничего не сообщая, уволился с работы и уехал далеко от Москвы.
  Туда, где меня вряд ли найдут, где мне удастся вернуть себе душевный покой и получить прощение за все, что я сделал и не сделал.
  Теперь я живу там, где только сосны, небо, река и благовест монастырских колоколов.
  Теперь я ежедневно взбираюсь по истертым моими предшественниками ступеням колокольни, откуда видно далеко-далеко и, думаю, что скоро я увижу Петра.

---