Протоколы чёрных кураторов

Внимание! Будьте осторожны. Чтение этого текста может как угодно сказаться на самочувствии кого угодно, в том числе вызвать тяжёлый экзистенциальный перелом, переоценку ценностей, кризис самоидентификации, апоплексический удар и недержание всего.
Никто ни за что ответственности не несёт.

Тьма накрыла ненавидимый Прокуратором Голос, но чёртов Голос и во тьме продолжал дёргаться и изрыгать контент. "Срань господня..." – прошептал Прокуратор. Это был призыв, сигнал для остальных. К дому Прокуратора потянулись, гремя костями, услыхавшие про господню срань соратники, товарищи по бессмысленной надежде на скорый конец Голоса – Контркуратор, Посткуратор, Подкуратор, Раскуратор, Прикуратор, Невкуратор, Укуратор и Окуратор (вся шайка чёрных кураторов).

– Я с утра чувствовал, что кого-то изнасилуют, – торжественно сообщил Прокуратор, лёгким пером рисуя на старом пергаменте большую бугристую жопу в духе Рубенса. – И я не сомневаюсь, что кого-то изнасиловали, но, похоже, с недостаточной жестокостью, раз дух Розенталя до сих пор не пробудился и не уничтожил этот клоповник за оскорбление русского языка и здравого смысла. Напрасно мы возлагали надежды на то, что чашу терпения переполнит армия ботов, пишущих всем подряд "позновательный пост, подписуюсь на тебя"; ботами мёртвых гуманитариев не поднять. Должны крупно облажаться живые люди. Должна окончательно разложиться и развоняться элита. Элита!.. – и Прокуратор продемонстрировал всем законченную жопу.

Прикуратор прикурил и заметил:
– Ну, не знаю... Редактор psk Никонов постоянно пишет "имею ввиду, имею ввиду" – казалось бы, элита, и такая глупая ошибка, а толку никакого, кабздец не приходит.
– Возможно, ему что-то ввели, и с тех пор он имеет ввиду... – предположил Подкуратор. – В любом случае – это мелочи, они погоды не делают. Даже когда редактор psk Ромашина два дня дрючила персонажа по фамилии Вудкок, ад не разверзся. Сначала было "картина рассказывает о Вудкаку", на второй день она это исправила на "картина рассказывает о Вудкоку", а на третий день – шиш с маслом. Хотя мы рассчитывали, что на третий день картина будет рассказывать о Вудкуку.
– Лох троицу любит! – не к месту заметил Окуратор.
– Но она же не стоит на месте? Я про Ромашину. Посткуратор, вы следите за её постами?
– Она делает всё, чтобы приблизить кабздец, – доложил Посткуратор. – Запятые суёт, куда ни попадя. Кажется, она их на ночь под язык кладёт. Если однажды начнёт совать запятые не между, а прямо внутрь слов, внутрь прям, внутрь... – тут Посткуратор принялся с подвывертом тыкать кривым пальцем в Подкуратора, скорчившего отвратительную гримасу, – вот тогда, я вас уверяю, все гробы перевернутся, и придёт священный кабздец. Только на Ромашину и уповаю...
– Вы не заметили у неё главного! – перебил Контркуратор. – Запятые – тлен. Ромашина недавно замахнулась на Господа. На Иисуса, можно сказать, Христа. На Иешуа, если говорить на еврейский манер!

Все перекрестились и воззрились на Контркуратора в ожидании благой вести о кабздеце.

В тихом восторге Контркуратор прошептал:
– Она его... Господа нашего... – он возвёл очи к бронзовой люстре. – Она его того... склоняет...
– К чему? – испугался Прокуратор и ещё раз перекрестился.
– К чему... Пока что – к родительному падежу. Иешуа, как всем известно, не склоняется; у Ромашиной же читаем... – Контркуратор развернул залитый слезами свиток с постом Ромашиной – и зачитал: "Поэтому, Мастер говорит голосом Иешуи".
– У неё там в натуре запятая после "поэтому"?! – поразился Посткуратор.
Контркуратор отмахнулся:
– Да ну вас в пень, Посткуратор. Нашли, чем удивиться! Вот голос Иешуи – это ново! И очень страшно.
– Наверное, она думает, что Иешуа – грузинская фамилия. Ну, та же фигня, что Данелия. Данелия – склоняется. А вот Данелиа – уже нет... Небольшая разница в окончаниях решает всё. То есть даже будь Иешуа грузинской фамилией – склонять было бы нельзя. Давайте расскажем об этом голосянским производителям контента. У них взорвутся головы. Поржём.
– Погодите-ка, – Укуратор задумался. – А в творительном Иешуа у Ромашиной будет... Иешуей? А в предложном? Иешуе?
– Прекратите! Я не вкуриваю! – пожаловался Невкуратор.
– Меня другое интересует, – сказал Прикуратор, дав прикурить Невкуратору. – А почему, собственно, Мастер говорит голосом... как его там... Иешуи?
– С тем же успехом можно сказать, что Иешуа говорит голосом Мастера. Но тогда пострадает концепция. Фактически оба говорят голосом Безрукова, – объяснил Контркуратор. – Безруков в фильме играет Иешуа... Иешую... Господи, прости!.. Он озвучил и своего персонажа, и персонажа того парня. Тот парень – артист Галибин, который играл Мастера. Галибин был в шоке, когда ему не дали себя озвучить. Не ожидал такой подляны от режиссёра Бортко. Бортко его бортанул. Каламбур, сцуко, зацените.
(Все из вежливости посмеялись и даже поаплодировали.)

– Фильм-то, между нами говоря, говно, – продолжал разглагольствовать ободрённый Контркуратор. – Чтобы Москву снимать в Питере – надо быть совсем трёхнутым. Но Ромашиной нравится... Вот она пишет... сейчас найду... вот: "А, дождавшийся благоприятных условий Бортко, в итоге сконструировал хороший фильм". Нет, это не то...
– Нет, позвольте! – взвился Посткуратор. – Зачем тут эти запятые? Тут вообще не должно быть запятых! Где, где ветры ада, почему не в ту сторону дуют? "А, дождавшийся благоприятных условий Бортко, в итоге сконструировал хороший фильм" – это, чёрт побери, всё равно что "А, обосравшаяся девочка, заплакала"! А-а-а!
– Сказал А – говори Бэ, – брякнул проснувшийся Окуратор.
– Бэ-э-э! – крикнул Посткуратор.
– Я очень вас прошу не блевать, – строго заметил Прокуратор. – После вашей последней выходки мой белый плащ с кровавым подбоем до сих пор в химчистке, между прочим.
– А ещё она чего-то тут ввинтила про фильм Сергея Соловьёва, цитирую, "Чёрные розы эмблема печали, красная роза..."
– А чо так много чёрных? – удивился Раскуратор. – Одна же была.
– Оптом брала, чо непонятно?
– Поразительно, – прошептал Посткуратор. – Я бы на месте Розенталя давно разметал всю шарашку...
– Розенталь и Гильденстерн мертвы, – светло улыбнулся Укуратор.
Контркуратор уточнил:
– Не Гильденстерн, а Гантенбайн! Вот, нашёл: "Мастер и Маргарита" Владимира Бортко хрестоматиен от первого до последнего слова диалогов и, естественно, монологов, так же в изобилии присутствующих в фильме". Так же... Так же... В изобилии присутствующих... Это прямо про нас: мы тут тоже присутствуем в изобилии...
– А я не вкурил про хрестоматийность, – сообщил Невкуратор. – В каком месте там хрестоматийность? Помнится, у Булгакова Канта собирались отправить на Соловки, а у Бортко в фильме почему-то "в лагеря". Для совсем тупых, наверное, киношку сняли. Это и есть "хрестоматийность от первого до последнего слова диалогов"? А Воланда играет старенький Бузыкин. То есть Басилашвили, но он же всё равно Бузыкин... Также в изобилии в фильме присутствует всякая фигня типа загримированного под Берию Гафта. У Булгакова этого персонажа не было!
– Кстати! Берия – склоняется! Перед Ромашиной! – воскликнул Контркуратор и дико захохотал. – Готовьтесь, я вас сейчас добью. К Булгакову она прикрутила Толстого: "Но, скажите, видел ли какой-нибудь просвещённый турист, которого чисто случайно странными романтическими ветрами занесло вдруг в чешскую глубинку, какую-то очень яркую символику широкого народного почитания, скажем, знаменитого Дуба на не менее знаменитом Поле, под которым Андрей Болконский переживал свой знаменитый экзистенциальный перелом?"

Кураторы дружно завыли, застонали, заверещали о том, что Болконского под дубом ваще не лежало, он просто мимо проезжал, и дубовая глубинка была вовсе не чешской; Прокуратор не выдержал:

– Отставить истерику! Понятно, что всё смешалось в голове у Ромашиной. Стукнулась о какой-то дуб в поле... Экзистенциальный перелом, очнулась, гипс...
– Между прочим! – завопил Укуратор. – У неё там не закрытый! А открытый экзистенциальный перелом!
– Сейчас ещё зачитаю... – Контркуратор вытер слёзы, высморкался и зачитал: "Будто бы, изначально силы тьмы мешают и наказывают актёров, режиссёров сценаристов, взявшихся за это дело".
– А-а-а, обезьяны бегемоты, а-а-а, режиссёры сценаристы, а-а-а, изначально силы тьмы! – радостно пропел Окуратор.
– Копать-колотить, у неё после "будто бы" запятая... Таки изнасиловала... – прорыдал Посткуратор. – Ещё, ещё давай... Чтоб до гланд достало...
– "Мариэтта Омаровна Чудакова во время обсуждения фильма на канале "Россия" дала ему самые лестные и восторженные оценки".

Укуратор свалился с кресла и забился в конвульсиях:

– Мариэтта... несчастная старая чудачка... на канале "Россия"... На канале "Россия", вы прикиньте! Канал "Россия" у кого-то в авторитете... Не верь глазам своим, верь Мариэтте Омаровне! Самые, грит, восторженные... Лестные, грит, самые... Какой, мать его, неожиданный поворот! Хотел бы я посмотреть, как на канале "Россия" Мариэтта Омаровна даёт самые нелестные и невосторженные оценки сериалу, который крутят на канале "Россия"!
– Так. Всё. На каждом собрании кто-нибудь непременно доходит до слёз, соплей, истерики и лошадиного ржания! Сделаем перерыв на обед. Сегодня у нас омаровны. Тьфу! Омары! – объявил Прокуратор и поморщился; чёрных кураторов заколдобило пуще прежнего.

Продолжение, возможно, следует.