1984. Казнь браконьера

Я продолжаю свой рассказ о семинаре, посвященном журналистским расследованиям. В ходе встреч Игорь Корольков несколько раз обращался к своей первой значимой работе в этом жанре - резонансной статье о браконьерстве в Астрахани. Я поискал в Интернете - и ничего не нашёл об этом деле, поэтому, думаю, будет не лишним воспроизвести ту давнюю историю, с которой Игорь начал свой трудовой путь, и которая, видимо, была одним из первых настоящих журналистских расследований в Советском Союзе.

В 1984 году он был молодым сотрудником одной из самых популярных газет страны - в “Комсомольской Правде”, и его направили в командировку в Астрахань, где в это время расследовали дело крупного браконьера.

Поселившись в гостинице, журналист начал своё расследование с визита к прокурору, у которого ему удалось выписать фамилии свидетелей, проходивших по уголовному делу. Браконьер развил обширную деятельность, скупал осетровых и икру и перепродавал товар. Среди ужасающей астраханской бедности (вспомните художественный фильм “Мой друг Иван Лапшин”, снимавшийся там), среди деревянных халуп, этот деятель построил двухэтажный особняк, в котором гуляли вместе с ним все крупные местные милицейские чины - это видели все жители города. Не было сомнения, что у браконьерских делишек были очень высокие покровители.

Игорь нам об этом не рассказывал, но судя по всему, не всем в Астрахани нравилась подобная ситуация - и само наличие уголовного дела, и помощь прокурора журналисту свидетельствуют о том, что внутренние противоречия среди силовиков по этому вопросу были, и запрос на прекращение деятельности преступника имел место. Что это было - передел рынка, конкуренция между ведомствами или на самом деле желание навести порядок на водоёмах (он упоминал про честного инспектора, который воевал с этим браконьером) - сейчас можно только догадываться.

Журналист начал беседовать со свидетелями, проходившими по делу. Многие из них боялись говорить с московским гостем, а когда он пришёл второй раз к тем, кто соглашался - они от него просто прятались. Как он потом понял, вслед за ним ходили милицейские деятели и запугивали всех, с кем он встречался. С большим волнением сотрудница гостиницы, где он остановился, сказала ему, что за ним следят какие-то люди.

После этого Игорь пошёл к начальнику местной милиции, генералу - самому главному покровителю рыбной мафии. Там он напустил тумана, сказал, что он из молодёжной газеты, и поэтому их интересует в истории с браконьерством то, что преступники использовали детский труд - на лодке, собиравшей рыбу, работало несколько несовершеннолетних. Возможно, это немного успокоило генерала, и Корольков стал работать дальше.

Как говорил сам Игорь, часто в таких делах покровители заступаются за преступников только до какого-то определённого момента, а дальше наоборот бросают его и топят. Так случилось и в тот раз - уголовное дело против браконьера пошло необычайно быстро, журналисту перед отъездом для его материала дали копию якобы перехваченного письма задержанного из тюрьмы. В нём он просил любовницу подкупить следователей и врачей, браконьер сам симулирует приступ, и во время нахождения в больнице состоится побег. После этого, используя имевшиеся накопления, они вдвоём убегут за границу, где будут жить, зарабатывая на рассказах о зверствах советской власти.

Основываясь на материалах дела, и в том числе на этом письме, браконьера осудили беспрецедентно строго и быстро - приговорив к высшей мере наказания - смертной казни. Расстреляли его тоже вскоре - так избавились от ненужного свидетеля те, с кем он ещё недавно дружил.

Журналисту, у которого статья была уже почти готова, это письмо не понадобилось и он не стал использовать его в статье, главный посыл которой заключался в том, что масштабная деятельность браконьеров на глазах у всего города была невозможна без покровительства милиции. Закрытые незаконно уголовные дела, публичная дружба с теневым дельцом икорного бизнеса - вот что было в материале, а совсем не осуждение детского труда.

Материал получился очень громким, в Астрахань отправили из Москвы группу для проверки деятельности милиции. Все факты, изложенные в статье, подтвердились, генерала уволили, поменяли всё милицейское начальство, а то письмо, которое журналист не опубликовал, оказалось подделкой - его собственной рукой написал работник изолятора, где сидел преступник.

Так закончилось это дело. Браконьер, хоть и не совершил ничего зверского, был расстрелян, в том числе из-за сфабрикованных улик. Это не было чем-то особенным для советских времён, расстреливали и за обмен валюты, и за экономические преступления.

Реакция на журналистское расследования со стороны власти была беспрецедентная, сегодня о таком можно только мечтать. Глухое молчание или неприятности самим изданиям и журналистам - в наше время российское общество часто довольствуется лишь этими двумя вариантами.

Бесплатная картинка с pixabay.com