КОНКУРЕНТНЫЙ АВТОРИТАРИЗМ: ВОЗНИКНОВЕНИЕ И ДИНАМИКА ГИБРИДНЫХ РЕЖИМОВ ПОСЛЕ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ (21)

Никарагуа

Никарагуанская демократизация была описана как «одно из более экстраординарных и загадочных событий в замечательную эпоху глобальных изменений и демократизации». Никарагуа «подобрала немногие из «реквизитов демократии», которые подчеркивают теоретики демократизации» и «казалось десятилетиями находилась рядом от их реализации». Кроме того, революция 1979 года позволила Сандинистскому фронту национального освобождения (СФНО) получить гегемонистский контроль над государством. СФНО разработала сильные партийные и принудительные структуры, и они столкнулась с слабой оппозицией. Тем не менее, в контексте высокой связи и сильных рычагов, он наблюдал за демократическим переходом в 1990 году.

Связь, рычаг и организационная мощь

Никарагуа сочетает высокие рычаги и высокую связь с высокой организационной мощью. Что касается рычагов, то Никарагуа была одним из самых зависимых государств в полушарии. Вооруженные силы США оккупировали Никарагуа с перерывами между 1912 и 1933 годами, а диктатура Сомоса зависела от поддержки США для выживания. Массовая советская помощь уменьшила рычаг США в 1980-х годах; однако, когда советская помощь была сокращена с 1987 года, внешняя уязвимость резко возросла.

Связь также была высокой. Исторически сложилось так, что Соединенные Штаты были ведущим торговым партнером Никарагуа, и никарагуанские элиты в больших количествах ездили в Соединенные Штаты. Таким образом, большинство ведущих лидеров оппозиции, включая ведущих кандидатов в президенты Артуро Круз (1984) и Виолетту Чаморро (1990) - жили или учились в Соединенных Штатах, как и большая часть бизнес-элиты. Хотя экономические и дипломатические отношения были ослаблены революцией 1979 года и последующим торговым эмбарго США, расширялись другие формы связей. Революция привлекла широкое внимание в политических кругах США. СМИ США разработали «навязчивую идею Никарагуа»; действительно, «не потому, что во Вьетнаме небольшая страна привлекла столько внимания со стороны средств массовой информации в США». Правительство США наладило тесные связи с оппозицией, оказав помощь многочисленным оппозиционным политикам, а также церковным, деловым и гражданским группам и газете La Prensa. Эти связи были подкреплены большим сообществом изгнания. Более 150 000 никарагуанцев - 5 процентов населения - жили во Флориде в 1980-х годах. Группы изгнания поддерживали обширные связи с политическим сообществом в США и тесно сотрудничали с никарагуанской оппозицией. Наконец, СФНО установила свои собственные связи с Западом. В 80-е годы резко возросло присутствие МНПО (международные неправительственные организации) и поездки в Никарагуа. В Соединенных Штатах Америки появилось несколько десятков групп солидарности и более 100 проектов городов-побратимов. Хотя западные бригадисты (активисты солидарности) сочувствовали СФНО, они также ограничивали это. Большинство групп солидарности лоббировали политику США в отношении Никарагуа на том основании, что сандинистский режим не был диктатурой кубинского стиля; вопиющие нарушения демократической процедуры подорвали такие усилия.

Организационная мощь была высокой. СФНО построил мощную систему безопасности. В то время как у бывшего диктатора Национальной гвардии Анастасио Сомосы в 1970-е годы было 7500 военнослужащих, советская сандинистская народная армия (СНА) мобилизовала почти 100 000 человек, став самой крупной и хорошо оснащенной армией в Центральной Америке. Главное управление государственной безопасности в 10 раз было больше, чем секретная полиция Сомосы, оно служило «мощной политической полицией». Оно управляло обширной системой наблюдения, которая использовала телефоны, открывало почту, контролировало сеть осведомителей и тайных агентов, которые «вошли во все слои общества. «Коэрцитивный аппарат был очень слаженный. Прошедшие революцию силы безопасности были «явными сандинистами». Все высшие армейские чиновники были экс-партизанскими лидерами, и большинство из них оставалось активным в руководстве СФНО. Таким образом:

Сандинистское идеологическое влияние в рядах армии было полным. Сплоченность и единство духа корпуса [армии] делали её по существу политическими сторонниками. Огромное большинство офицеров обладало подлинным чувством миссии, которое исходило строго от военных. Они были защитниками и гарантами революционного политического проекта … отмеченного историей и судьбой конфликта с величайшей силой на земле.

Внутренняя дисциплина была высокой. Несмотря на дорогостоящую войну, экономический крах и непопулярный военный проект, в течение 1980-х годов в силах безопасности не было восстаний.

Партийная сила также была высокой. Рожденная «беспрецедентным массовым движением в истории Никарагуа», СФНО была «самой большой и лучше организованной партией в стране». В 1980-х годах СФНО управляла сотнями базовых команд из членов партии в районах и рабочих местах по всей стране, сандинистские молодежные, трудовые, крестьянские и женские ассоциации имели объединенное членство в почти 300 000 человек. СФНО продемонстрировала «замечательную внутреннюю сплоченность», которую можно отнести к ее революционному происхождению. Все девять членов Национальной дирекции СФНО были революционными комбатантами, и большинство рядовых активистов принимали участие в революции. Партия поддерживала структуру военного командования, которую она разработала как партизанское движение. В течение 1980-х годов не было расколов или отступлений в руководстве СФНО или законодательном блоке.

Организационная мощь была усилена государственным контролем над экономикой. В условиях постреволюционной смешанной экономики государство монополизировало торговлю, финансы и валюту, законодательство о земельной реформе и законы «антидекапитализации» предоставили государственным чиновникам широкую дискреционную власть над имущественными правами.

Происхождение и эволюция режима

Конкурентный авторитаризм возник в Никарагуа в конце 1980-х годов. Революция 1979 года позволила СФНО установить гегемонистский контроль над государством и большей частью экономики. Однако интенсивное внешнее давление, включая спонсируемое США контрреволюционное («Contra») движение, побудило сандинистов «отказаться от большей части первоначального революционного государственного аппарата и заменить его традиционными структурами представительной демократии», включая многопартийные выборы, состоявшиеся в 1984 году. Хотя в середине 1980-х годов конкуренция на выборах была омрачена гражданской войной, ослабление холодной войны оказало огромное влияние на режим. После 1986 года вывод советской помощи заставил СФНО «подчиниться реалиям гегемонии США». В условиях разрушения экономики статус-кво стал неустойчивым. Таким образом, СФНО охватил мирный процесс в Эскипуласе II 1987 года, в котором он согласился на политическую либерализацию в обмен на «меру международной защиты от американского принуждения». В 1988 году правительство сняло чрезвычайное положение, освободило политических заключенных и разрешило рассылать независимые газеты. Изгнанные лидеры оппозиции вернулись и вошли на избирательную арену; в 1989 году 14 партий сформировали Союз национальной оппозиции (СНО) и объявили о своем участии в выборах 1990 года. Хотя лидеры оппозиции подвергались случаям арестов или экспроприации собственности, а спонсируемые правительством турбины (божественные мобы) разгоняли митинги оппозиции, режим был явно конкурентным.

Войдя в выборы 1990 года, внутренний баланс сил в значительной степени благоприятствовал сандинистам. Силы оппозиции были слабыми; независимые ассоциации существовали, но были ограничены узкими элитарными кругами. Действительно, за пределами Католической Церкви крупнейшие гражданские и общественные организации были связаны с СФНО. Политические партии также были слабыми. В течение 1980-х годов традиционные партии Никарагуа были фрагментированы в различные «микропартии», большинство из которых не имели какого-либо организационного присутствия за пределами крупных городов. Даже в 1990 году СНО была «слабым противником», практически не имеющим низовых организации или мобилизационного потенциала.

Таким образом, международное измерение имеет решающее значение для демократизации. Международные авторитетные выборы были центральными в стратегии выживания СФНО после «холодной войны». Такие выборы «обещали разблокировать помощь из Западной Европы, снять эмбарго США и окончательно прекратить контрабанду». Для сандинистов тогда избирательный процесс «должен был быть настолько безупречным, насколько это возможно, чтобы отрицать в глазах Соединенных Штатов, контрас и внутренней оппозиции, саму возможность претендовать на мошенничество». Правительство «пошло на чрезвычайные меры, чтобы выиграть международную и американскую апробацию избирательного процесса». Например, оно согласилось на международный мониторинг «беспрецедентного масштаба», в том числе, на присутствие официальных наблюдателей от ООН и ОАГ, высокопоставленной команды во главе с бывшим Президентом США Джимми Картером. СФНО также согласился - в международном спонсируемом Национальном диалоге - отменить репрессивные законы внутренней безопасности, создать более сбалансированный избирательную власть, улучшить доступ оппозиции к государственным СМИ и снять запрет на иностранное финансирование оппозиционных партий.

На выборах 1990 года президент Даниэль Ортега выступил против кандидата в СНО Виолетты Чаморро. Выборы были нечестными. Как национальные телевизионные станции, так и 80 процентов радиостанций оставались сандинисткими и предвзятыми, а политизация бюрократии и сил безопасности СФНО создавала «треугольник власти», который серьезно ущемлял оппозицию. СФНО получил доступ к «, казалось бы, неограниченным фондам» и широко использовал общественные здания, служащих и транспортные средства. В отличие от этого, СНО «оказался недостающей во всем», и она могла открывать офисы кампании примерно в половине отделений страны. Сандинисты «опередили оппозицию по ресурсам с большим отрывом. Даже помощь Вашингтона СНО не имела ничего сопоставимого».

Тем не менее, связь помогла выровнять игровое поле тремя способами. Во-первых, он предоставил оппозиции критические ресурсы. СНO выиграл от солидной помощи США. Грант в размере 7,7 млн. долл. США (направляемый через Национальный фонд за демократию [NED]) вместе с 5 млн. Долл. США в виде «домоуправляемых» денег ЦРУ предоставил СНО «финансовые и материальные ресурсы, необходимые для организации и поддержания общенациональной избирательной кампании». Эти деньги позволили СНО приобрести 62 рекламных автомобиля, открыть офисы по всей стране, обеспечить зарплатой служащих и мобилизовать 15 тысяч наблюдателей. Американские агентства финансировали ведущую независимую газету (La Prensa) и четыре радиостанции, а также ЦРУ и Агентства США по информационным агентствам (USIA) работали, чтобы «заглушить никарагуанские радиоволны» из соседних Коста-Рики и Гондураса.

Во-вторых, связь привела СФНО к недоиспользованию ее коэрцитивной способности. Поведение сандинистов по отношению к внутренней оппозиции наблюдалось в тесном контакте с Конгрессом США в 1988 и 1989 годах, а выборы 1990 года подвергались беспрецедентному внешнему контролю. Кампания получила «обширный охват» в международных средствах массовой информации, выборы наблюдались «большим числом международных наблюдателей, чем любые предыдущие выборы в стране». Наблюдатели «внимательно следили за почти всеми политическими программами в области радио и телевидения», посетили почти 80 процентов митингов оппозиции и посетили 100 процентов избирательных участков. Это исследование ограничило возможности преследовать оппозицию. Потому что «репрессивная реакция, хотя и мягкая или спровоцированная, только склонялась к тому, чтобы укреплять представление Вашингтона о сандинистах как тоталитарных», любые сообщения о злоупотреблениях были дорогостоящими для СФНО. В начале кампании турбины сандинистов разгоняли митинги оппозиции и атаковали активистов СНО. Однако международные наблюдатели присутствовали в декабре 1989 года, когда во время нападения турбины убили активиста СНО, вызвав скандал. Джимми Картер вмешался, и СНО не сообщал более о дальнейших случаях насилия. Злоупотребления резко сократились в течении кампании. Таким образом, «если «игровое поле» не было «ровным», то наклон был уменьшен до того места, где это было очевидно и из самого поля, и из будки комментаторов».

В-третьих, предпочтения избирателей, заключающиеся в связях, в том, что касается СНО. Опросы показали, что большинство избирателей стремились улучшить отношения с Соединенными Штатами, и Чаморро широко рассматривался как кандидат, который смог достичь этого. Таким образом, СНО могла «с уверенностью утверждать, что, если она выиграет выборы, Соединенные Штаты прекратят своё экономическое эмбарго … и откроют шлюзы экономической помощи США». Обещание прекратить войну и торговое эмбарго стало центральным элементом кампании СНО. Действительно, Чаморро «сошел со своего пути, чтобы казаться предпочтительным кандидатом президента Буша», даже полетел в Вашингтон в начале кампании, чтобы сфотографироваться вместе с ним. Хотя Ортега высмеял лидеров ООН как «политических наемников Соединенных Штатов», очевидно, что вмешательство США принесло пользу, а не нанесло вред Чаморро.

Выборы 1990 года были чистыми, и Виолета Чаморро выиграла их легко. В ночь, когда результат стал ясным, Картер бросился в штаб-квартиру СФНО, чтобы обеспечить принятие Ортегой результатов выборов. Последующий переход был согласован в офисах Центра Картера под тесным международным контролем. Режим Никарагуа после 1990 года был охвачен кризисом, но оставался демократическим. Президентские выборы были свободными и справедливыми, а действующие силы потерпели поражение в 1996 и 2006 годах. Под Чаморро гражданские свободы соблюдались, а свобода прессы была «почти абсолютной». Преемник Чаморро, Арнольдо Алеман из Конституционной либеральной партии (КЛП), правил в более нелиберальной манере, давил на Верховный суд, использовал налоговые органы, чтобы преследовать противников и пытался запугивать средства массовой информации. Однако международное давление заставило Алемана отступить от его самых серьезных злоупотреблений, а гражданские свободы в конечном итоге остались нетронутыми. Алеману не удалось отменить конституционный запрет на переизбрание, а выборы 2001 года были чистыми.

Преемник Алемана, Энрике Боланос управлял демократическими методами. В 2005 году, когда сандинистско-либеральный альянс попытался удалить «Боланос» из офиса через конституционно сомнительные средства, должностные лица США угрожали приостановить экономическую помощь, исключить Никарагуа из CAFTA и ограничить визы лидерам либеральной партии и их семьям. Поскольку либеральные лидеры поддерживали тесные связи с Соединенными Штатами (многие из них жили в изгнании в Соединенных Штатах в 1980-х годах, регулярно посещали Майами и имели детей в школах США), угроза была эффективной: либералы быстро отступили. В 2006 году, правящая партия потеряла президентский пост, лидер СФНО Даниэль Ортега перестал быть президентом.

Поскольку Никарагуа была демократией на три президентских срока подряд (1990-2006 годы), мы оцениваем ее как пример демократизации. Однако стоит отметить, что правительство Ортеги перешло в конкурентное авторитарное руководство, преследуя средства массовой информации, используя головорезов для расправы с оппозиционными протестами и запугивания активистов оппозиции и, возможно, воровало муниципальные выборы 2008 года в Манагуа. В 2009 году группа судей сандинистов в Верховном суде (в тайном голосовании с подачи сандинистских юристов) незаконно постановил, что пределы конституционного срока президентства не могут быть применены к Ортеге. Как и было предсказано нашей теорией, эффекты связей и рычагов повысили стоимость авторитарного поворота Ортеги. Соединенные Штаты и ЕС приостановили оказание помощи, увеличили отток капитала, а бизнес-лидеры, зависящие от рынков США и инвестиций, стали все более критиковать правительство. Более того, рейтинг общественного одобрения Ортеги резко снизился, что частично объясняется растущей международной изоляцией правительства. В 2010 году оставалось неясным, повлияет ли западное давление на усилия Ортеги по консолидации власти.

Таким образом, демократизация Никарагуа была обусловлена внешними факторами. СФНО обладала мощными партийными и принудительными организациями и сталкивалась с слабой оппозицией. Однако в эпоху после окончания холодной войны «впечатляющая военная сила государства была малопригодна». Внешняя уязвимость побуждала СФНО к недоиспользованию своей принудительной силы и позволяла успешной оппозиционной борьбе, которая в другом международном контексте могла бы легко сорваться.