[Проза] Аджиамбо 1

Автор: @ondantr
Редактор: @nikro

Еще один кусочек морских приключений от @ondantr.
Морские путешествия и сейчас - не самое безопасное дело. Чего уж говорить о временах, когда отсутствовали спутники, gps и пенициллин.
Однако любопытство людей не остановить такими простыми преградами.
Любопытство и жажду наживы.
@nikro

Аджиамбо 1
(рассказ из цикла «Пряности»)

Берег показался только через двенадцать дней. Сначала - линия перистых облаков, потом длинная дымка на горизонте, напоминающая туман, и вот, матрос, сидящий в бочке на топе, закричал:

– Земля!

Гонсалу сухим языком облизал потрескавшиеся от жажды губы и перекрестился.

– Наконец-то. Вот она – Африка.

Капитан, еле стоявший на ногах от усталости и бессонных ночей, упал на колени, читая вслух молитву. Он давно потерял ощущение времени. Лавирование под латинским парусом, бесконечные корректировки курса, вызванные сильными боковыми течениями и встречным ветром, вымотали капитана. Сколько раз он определял приблизительное местонахождение каракки в океане по Солнцу днём и по звёздам ночью, сколько раз за сутки моряки бросали кусочки дерева в море, замеряя скорость, сколько раз да Коста уходил в свою каюту и смотрел на карты, уже не помнил никто, в том числе он сам.

– Разбудишь меня, когда подойдёте ближе к берегу. За лигу от полосы прибоя начинайте следить за морем, – сказал он помощнику. – Наткнёмся на рифы – потеряем каракку.

Родригу еле дотащил усталое тело до койки и рухнул в постель, даже не сняв башмаков.

Проснулся он внезапно, будто кто-то толкнул в бок. За дверью каюты слышался топот босых ног по доскам палубы. Приподняв голову от подушки, капитан посмотрел в кормовое окно. Маленькие квадратные ячейки деревянной рамы, затянутые бычьими пузырями плохо пропускали свет. Было душно. Родригу спустил ноги на пол, подошёл к окну, вытащил из пазов задвижки и потянул половину окна на себя. Закрепив раму деревянным шипом к переборке, он высунул голову наружу.

Судно, судя по всему, двигалось на Юг. Заходящее солнце обжигало левую щёку, а справа довольно быстро уплывала за корму неблизкая линия зелёных холмов.

– Вот, дьявол, – выругался да Коста. – Шкуру с помощника спущу. Не могли разбудить.

Капитан снял с шеи пропахший потом платок, повязал им голову и вышел на палубу.

– Где Гонсалу? – спросил он у Мигеля, зажимавшего под мышкой румпель.

– Дрыхнет в кубрике, сеньор маэстро! – уважительно ответил моряк, переступив ногами, чтобы сохранить равновесие.

– Почему меня не разбудили? Кстати, сколько я проспал?

– Да, считай, больше суток, маэстро.

– О, Господи! – вздохнул Родригу. – Вдоль берега давно идём?

– Без малого шестнадцать часов.

– Значит, половину ночи и целый день, – быстро подсчитал Родригу. – Разрази вас молния. Это, что? Берега достигли ночью? И не разбудили меня? Могли бы в темноте на мель сесть или напороться на скалы. Чтоб вас в аду черти на сковороде жарили! – капитан взглянул на паруса.

– Да будили мы вас. Аж два раза. И, что?

– Что?

– Вы ругались во сне, как мой покойный отец, когда напивался в самой грязной таверне Улишбона.

– Надо было забортной водой облить, – проворчал капитан, сделав глотательное движение кадыком. – А вода пресная осталась ещё?

– Гонсалу приказал не трогать бочку. На донышке можно половину черпака набрать. Сеньор маэстро! Подержите, ради Бога румпель. На корму сбегаю. Живот прихватило. Аж, пританцовываю от рези.

– Впредь, не ешь сухари с плесенью. – Ступай.

Родригу перехватил румпель и взглядом оценил расстояние до берега.

– Ктонибудь есть ещё на вахте? – крикнул он вслед матросу.

– Боаш – у форштевня. Смотрит – есть ли удобная бухта впереди, – слабый голос Мигеля сменился звуками, свидетельствующими, что моряк уже пристроился в одной из люлек, подвешенных на случай шторма к корме под капитанской каютой.

– Боаш! – позвал Родртигу. – Иди сюда.

– Иду, маэстро.

Через минуту к Родригу подошёл матрос.

– Ты случаем не спал там, на канатном ящике.

– Как можно, сеньор? Да и пить охота.

– Что тут с берегом?

– Пустынный, да к тому же обрывистый. Заливы мелкие. Волна там пологая. На холмах – ни деревца, ни кустика. Половина команды в кубрике слегла. Животами мучается.

– Наверное, воду морскую пили?

– Не без этого, сеньор.

– Ладно. Хорошо – ветер попутный. Давно он в корму дует?

– А вот к земле подошли, ветер и поменялся.

Рядом появился Мигель. Он подтянул штаны под грудь и завязал узел верёвки на тощем животе.

– Полегчало? – спросил его Боаш.

– Вроде. Но жрать охота, аж пить хочется.

– Думаю – к ночи дождь пойдёт, – сказал Родригу, оглядываясь. – Вон туча нас догоняет. Боаш! Поднимай команду. Рифить грот, остальные паруса подвязывать так, чтобы ни одна капля воды не пропала. Тащите из трюма пустые бочки! Да промажьте их заново смолой.

Моряки посмотрели за корму и, перекрестившись, бросились – один в кубрик, второй скатился по трапу в трюм.

– Маэстро наш – везунчик. Господь его хранит, – донеслись снизу голоса.
На палубу, протирая глаза, вылез Гонсалу.

– Неужто – правда дождь собирается?

– Сам посмотри, – буркнул капитан.

Помощник посмотрел из–под руки на горизонт за кормой.

– Надо же! Впервые за две недели.

– Поставите бочки у мачт – закрепите их верёвками от греха, – сказал Родригу. – Не дай бог волнение усилится.

– Да, вроде ветер стихает, – Гонсалу на глаз оценил состояние грота.

– Это пока. Пусть сделают корыта из запасной парусины под гротом! – приказал капитан. – Рифить отставить.

На палубе закипела работа, и уже в сумерках, сначала лениво, а потом тугими плотными потоками пошёл дождь. Моряки плясали на досках палубы, оскальзываясь и открывая рты. Они жадно глотали капли воды, размазывая ладонями пот и грязь по щекам. Ливень продолжался час, а потом снова сменился дождём, который шёл до полуночи. Каракка медленно шла под латинским кормовым парусом. Рулевой подчинялся командам вперёдсмотрящего. А тот не сводил глаз с тёмной массы берега и узкой полосы серого песка.

Рассвет застал матросов спящими в кубриках с животами, полными воды. Судно стояло на якоре с отяжелевшими мокрыми парусами, от которых шёл пар. Гонсалу помогал плотнику ставить на бочки крышки и ещё раз промазывать щели разогретой смолой. Металлическое ведро было подвешено над жаровней, где едва тлела мокрая древесина. Штиль не мешал приливу облизывать борта каракки. Волнистое зеркало моря, время от времени, пускало солнечные зайчики в глаза Родригу, который удобно устроился на бухте каната.

– Чем кормить команду – ума не приложу, – вздыхал Гонсалу, вытирая руки о штаны. – Муки – только жидкую похлёбку сварить. Сухари – все в плесени. Вяленое мясо – в червях. Да и его – на один раз.

– Сухари перебрать. Пусть просушат их на чистой парусине. Червей выбрать. Они – тоже мясо. Заправить их кипятком. Наваристый суп получится, – мечтательно вздохнул капитан. – Команде – дать поспать ещё час. А потом – сниматься с якоря. Четыре ночи назад я наблюдал за небом. Полярная звезда тогда висела над самым горизонтом. А потом она вообще исчезла.

– А, куда она подевалась? – удивился помошник. – И, что это значит?

– Это значит, что мы перевалили за край земли.

– О, Господи! Прости и помилуй нас, – запричитал Гонсалу. – Скоро провалимся в самый ад.

– Тихо. Перестань орать. Никуда мы не провалимся. Мы просто зашли далеко на Юг. Поэтому, Полярной звезды не видно. Думаю, мы скоро достигнем южной оконечности Африки. Рано утром, когда дождь кончился, я наблюдал на небе совсем другие звёзды.

– И какие же?

– О них мне рассказывал наш старый капитан. Сам он их не видел, но ему один арабский купец показывал картинки из древней книги какогото Эратобена, или Эратомона[1] – грека, рассчитавшего длину окружности пояса земли, который делит её на две равные части – северную и южную.

– Опять эти греки! – в сердцах воскликнул помошник. – И что это за звёзды?

– Четыре звезды. В старину моряки называли их Троном Императора[2], потом – Ахернар, Сириус и Конопус. На старом портулане есть изображение этих звёзд. Трон императора похож на крест. Адам и Ева видели их из рая. А нас, грешных, до сих пор Господь не сподобил.

– Крест – это хорошо, – облегчённо вздохнул Гонсалу. – Значит, Бог не оставит нас и грехи наши простит. Одного не пойму – почему еретикам – древним грекам было ведомо то, чего нам – христианам до сих пор неизвестно?

– Не знаю. Господу виднее. Но сегодня всё решится. День стал равен ночи. Мы теряем время. А в темноте идти вдоль берега слишком опасно. Нужно брать мористее. Увидим эти звёзды – определим направление. Берег стал ощутимо уходить к восходу Солнца. А если верить моим портуланам, миновав южную оконечность Африки, нам придётся идти в Катай через открытый океан.

– А каким образом взять это направление?

– На портулане курс на юг указан, если следовать вдоль большой перекладины Трона, если оставлять Ахернар внизу.

– А если не найдём мы этот трон? – забеспокоился помощник.

– Тогда есть ещё Сириус и Конопус. Они должны быть ярче остальных, если указаны на портулане. Юг будет вершиной треугольника, в основании которого быть эти звёзды. Наш компас ненадёжен. Игла теряет свои свойства. Значит, нужно научиться идти по южным светилам.

– Дай-то Бог. Вот только, что в рот положим? Звёздами сыт не будешь. Может, пора повернуть обратно?

– Поздно Гонсалу. Или ты забыл о течениях? Нет. Пойдём дальше. А пища... Придётся потерпеть. Должна где–то быть удобная гавань, река, в конце концов, или бухта, где увидим леса. А где лес, там есть дичь. Поставим силки, соорудим ловушки.

– Эх! Плавали бы к маврам за пряностями, целее были бы, – огорчённо вздохнул помошник.

– К дьяволу – пряности. Их ещё нужно продать. А там, далеко, далеко, – капитан неопределённо махнул рукой, – нас ждёт чистое золото. Не вешай нос.

[1] Родригу да Коста подвела память. Речь идёт о выдающемся математике античного мира – Эратосфене, сумевшего определить длину экватора.
[2] Трон Императора – Созвездие Южный Крест. Было известно древним римлянам. Названо в честь императора Августа.

дизайнеры @orezaku