Я не могла предположить, что доживу до такого

Прочла в новостях о том, что защита намерена обжаловать приговор в отношении двух бандитов, которые в июне 1995 года напали на мой город Будённовск, убили 129 человек, ранили 415, покалечили души тысячам.

А  спустя 22 года, когда этих нелюдей наконец - то настигло правосудие, адвокат заявляет о том, что в тот момент, когда они убивали жителей Будённовска, действовал закон УК РСФСР, а не УК РФ, а их судили по статье о терроризме, которого в 1995 году ещё не было. Получается, что больше 20 лет эти уроды ходили по земле, ели, пили, рожали детей, в то время как для многих будённовцев время остановилось в июньские дни 1995 года, а теперь они невиновны, и защита требует их оправдания.

Я не знаю, что за адвокат Ильяс Тимишев, но по всем человеческим законам у военных преступлений нет срока давности. И сколько бы лет ни прошло, я никогда не забуду тех дней и никогда не прощу убийц. Сегодня я хочу напомнить о тех июньских днях.

Каким был  день 14 июня

Я живу в 15 минутах езды от Будённовска. В город мы ездим практически каждый день, особенно муж. 14 июня мы тоже заехали в город около 8 часов утра, чтобы купить венок, так как ехали на похороны моего дяди в Нефтекумский район. 

Ничто не предвещало беды. На рынке было многолюдно. В то время рынок города собирал каждый день не только горожан, но и сельских жителей всего района, так что с утра уже яблоку было негде упасть. Мы купили венок, конфет, печенья и отправились на похороны за 120 км от Будённовска.

Похоронив дядю,  мы возвращались домой, но на первом же милицейском посту нашу машину остановил инспектор. Узнав. что мы едем в Будённовск, он приказал возвращаться, так как на Будённовск напали бандиты.

-Командир, какие бандиты? Ты что говоришь? Объясни толком.  Вот мой паспорт, посмотри прописку. Я еду домой, там дети, мама, - стал убеждать милиционера муж.- Что с ними? Как я узнаю?

Я тряслась от страха, слушая переговоры мужа с милиционером.

-Хорошо,- сказал он. - Езжай на свой страх и риск. Дорога на Будённовск и Нефтекумск закрыта, езжай на Зеленокумск, а там просёлочной дорогой попробуешь добраться до своего села, если, конечно, не завернут тебя.

Муж пожал руку парню, развернулся  и поехал на Зеленокумск. До Зеленокумска мы ехали в каком - то жутком молчании. У каждого тысяча вариантов крутилась в голове того, что могло произойти. Сотовых тогда не было, по радио ближе к вечеру сообщили, что на город напали чеченские боевики.  Я рыдала, муж меня успокаивал.

Когда мы подъехали к границе Будённовского района, муж попросил меня лечь на заднее сиденье. Буквально через несколько минут нас остановил патруль. Два милиционера с пистолетами, направленными на мужа, подошли к машине. Уже вечерело, поэтому муж не сразу узнал в одном из них знакомого. Вопрос буквально вырвался из груди моего мужа.

-Саня, объясни, пожалуйста, что происходит?  

Саша рассказал, что напали бандиты, что убиты люди и взяты в заложники около 1500 человек, что захвачена центральная районная больница. Он помог нам пройти все КПП. Поздно вечером мы приехали домой. Село будто вымерло, даже собаки не лаяли. Как оказалось, большинство людей уехали подальше от дома к родственникам и знакомым. Некоторые, прихватив детей и кое-какие вещи, прятались всю ночь в лесополосах, так как прошёл слух, что боевики намерены ночью захватить близлежащие сёла. Но наши дети были дома. Муж мой, оставив меня и взяв ружьё, уехал в сельский совет,  и вместе с другими мужчинами всю ночь охранял своё село.  

День второй, 15 июня

Я всю ночь не спала. На улицу выходить боялась, а с балкона второго этажа смотрела в сторону Будённовска и рисовала картины, которые там могли происходить, но моё воображение оказалось намного слабее, чем было на самом деле.

Утром я пошла в школу. На пороге стояли коллеги и утешали учительницу математики Валентину. Она плакала, так как ничего не знала о судьбе средней дочери Лены, студентки медучилища, которая была в тот день в больнице на практике.  У другой коллеги, которая стояла, оцепенев от страха, в больнице был муж, ему накануне сделали операцию. У кого - то племянник находился в тот день в стационаре, у кого - то сестра с пятилетним ребёнком. Все стояли и плакали. Что делать - не знали. Что будет - тоже. Самое страшное - это неизвестность, и Валентина, мать Лены, пошла пешком в Будённовск, так как проезд в город был полностью закрыт, телефонной связи не было, из города тоже никто не выезжал.

Пришла домой с работы. Дети со свекровью бросились ко мне.

-А по телевизору передали.....

Что передавали по телевизору, все теперь знают, а тогда мы от него не отходили, слушали и верили всему, что говорили.  Молились на Черномырдина, плевали в самодовольную рожу Басаева на пресс-конференции с журналистами, ждали прибытия спецназа из Москвы, прислушивались к рёву вертолётов и самолётов.

День третий, 16 июня. Гарантии для боевиков.

Весь день не отходили от телевизора. Дети немного расслабились и наконец вышли из дома, но за калитку не выходили, играли во дворе. Ближе к вечеру передали решение В.С.Черномырдина:

 "Правительство гарантирует немедленное прекращение огня в Чечне. В Грозный вылетела правительственная делегация для переговоров во главе с генпрокурором Чечни Исманом Имомаевым, как того требовал Басаев. После освобождения Басаеву и его людям будет непременно предоставлен транспорт и сопровождение, которое гарантирует безопасность для боевиков".

День четвёртый, 17 июня. Штурм.

В 5 часов утра я вышла на улицу и поняла, что начался штурм больницы. Вертолёты кружили беспрерывно в той стороне, отчётливо  слышны были выстрелы. Я молилась и молила Бога, чтобы побыстрее весь этот ад закончился. Штурм длился 4 часа, погибли заложники и военные, но смогли освободить часть заложников, в основном женщин и детей.

****

День пятый, 18 июня. Да примите вы решение в конце концов!

Нервы уже на пределе. "Да делайте же что - нибудь!"- кричал про себя каждый житель Будённовска. И Черномырдин пошёл на уступки, стал выполнять требования Шамиля Басаева. Собрали опять пресс - конференцию с разными журналистами, прилетели на неё и депутаты. Правительство гарантировало бандитам жизнь, если они уберутся из города. Жители уже были готовы на всё, так как устали от этих переговоров, хотели по -человечески похоронить погибших, хотели увидеть своих родных и близких, если они живы.

День шестой, 19 июня. Город рыдает.

К концу дня три "Икаруса" увезли бандитов в сторону Чечни. В городе стоял стон. Он стал чёрным от горя матерей, отцов, жён, мужей и детей. Многие родственники теряли сознание, увидев разложившиеся на горячем южном солнце трупы своих близких, так как морг не мог вместить всех погибших.

Стало известно о том, как боевики расстреливали людей для устрашения заложников, как убили двух выпускников, которые приехали в этот день в больницу навестить маму одного из них, как заставляли больных детей становиться в проёмах окон, чтобы спецназовцы прекратили огонь.

День седьмой, 20 июня.

Наконец - то мой муж смог попасть в город и узнать из первых уст, что пережили наши земляки. Это был ад. Не было семьи, которой не коснулась беда. 129 убитых, более 400 раненых, 1500 человек побывали в заложниках и пережили столько, что до сих пор аукается болезнями и нервными расстройствами. 

Правительство объявляет траурные дни, хоронят погибших, подсчитывают убытки от нападения боевиков.

И за эти преступления одному боевику правосудие назначило Маздаеву - 13 лет, а другому, Белялову  - 15 лет в колонии общего режима. Защита требует оправдания, так как считает приговор юридически некорректным.

И это можно оправдать? И это можно забыть? 

Никогда! Всё в моём городе напоминает о тех днях. Заходишь на территорию больницы и видишь памятники погибшим спецназовцам и медицинским работникам.

В самом городе, рядом с рынком, на том месте, где боевики расстреляли автобус с семнадцатью ребятами - вертолётчиками, тоже памятник в виде трёх вертолётных лопастей с их именами. 

****

Заходишь на территорию ОВД и смотрят на тебя 18 расстрелянных милиционеров.

На городском кладбище они все рядом лежат, 129 моих земляков, молодых, здоровых, мужчин и женщин. Они нужны были своим семьям, они любили и были любимы, они могли бы ещё жить и жить.

Никогда будённовцы не забудут те дни. Никогда не смогут простить нелюдей. И даже если прошло больше 20 лет, они должны понести наказание, потому что не всех ещё покарало правосудие. И нет им оправдания!