Решение о вторжении в Северную Африку. Часть первая

Очень скоро, уже в ходе первого года участия в войне Соединённых Штатов, на правительство Рузвельта стали оказывать давление, добиваясь от него отказа от стратегической концепции "Европа в первую очередь", только что ещё раз подтверждённой на конференции "Аркадия". Для многих, кто получил ужасные жёлтые листочки бумаги, извещавшие, что их ближайшие родственники убиты, ранены или пропали без вести, единственно правильным казался быстрейший разгром тех, кто фактически уже убивал американских парней и отнимал у страны её владения.

Бывшие изоляционисты поддерживали именно такой курс, ибо даже они могли найти оправдание войне против народа, который действительно первым открыл огонь. Для многих расистов из лагеря изоляционистов, которые на протяжении многих лет молчаливо одобряли преследования Гитлером евреев, война против "жёлтой опасности" приобретала черты крестового похода. Для других, англофобов наподобие Геральда Ная, поход сначала против Гитлера, а не против Хирохито означал вползание в коварную западню, куда англичане заманивали американцев с 1938 года.

С этими настроениями солидаризировались тысячи взбудораженных жителей западного побережья, считавших, что вот-вот начнётся вторжение японцев. В особенности население западных штатов и Южной Калифорнии столь остро проявляло свою обеспокоенность, а требования его представителей в конгрессе стали настолько неистовыми, что в середине февраля президент и армия поддались их возбуждению и согласились эвакуировать более 110 тыс. японцев и американцев японского происхождения из западных штатов в лагеря для интернированных, созданные в глубинных районах страны. Такая репрессивная мера не поддавалась оправданию даже с точки зрения военной необходимости, ибо страна, как официально утверждалось, вела войну за свободу человека.

Командующий американскими сухопутными войсками на Тихом океане генерал Дуглас Макартур, который мольбами, лестью и прямыми требованиями добивался дополнительных сил для своего театра, с сочувствием относился к голосам неодобрения этих мер, хотя и не поддерживал их открыто. Адмирал Кинг, новый начальник военно-морских операций и командующий военно-морскими силами США, далеко не сторонник глобальной стратегии, в значительной степени выработанной его предшественником адмиралом Старком, различал в подобных утверждениях голос здравого смысла.

В середине февраля и в начале марта адмирал Кинг снова выступил с предложением, чтобы армия сосредоточила свои усилия на Тихом океане. В свете тех, выделенных Тихоокеанскому театру вне всякой очереди сил и средств, во многих случаях ввиду неожиданно быстрого продвижения японцев, а во многих случаях и под прямым давлением со стороны самого Кинга, это новое требование оказалось для Джорджа Маршалла совершенно обескураживающим. Столь же обескураживающим оно было и для нового начальника управления военного планирования - генерал-майора Дуайта Эйзенхауэра. Они считали, что, пока Соединённые Штаты продолжают распылять свои скудные ресурсы по всему земному шару, Гитлер в любой момент в это время мог покончить с Советским Союзом, чтобы затем всю свою мощь направить против западных союзников.

Как Маршалл, так и Эйзенхауэр считали, что настало время ещё раз подтвердить неизменность принятой стратегической концепции "Европа в первую очередь"; при этом не предполагалось выступать с повторными декларативными заявлениями, аналогичными решениями конференции "Аркадия". Речь шла о конкретных решениях, которые бы предусматривали время и место нанесения крупного удара. Это была бы цель, ради достижения которой следовало сосредоточить все усилия по обучению войск, расширению промышленного производства, размещению войск и их транспортировки через океан.

"Нам надо идти в Европу и сражаться, - сжато, хотя, может быть, и не столь блестяще сформулировал эту мысль Эйзенхауэр. - и мы должны покончить с распылением наших ресурсов по всему свету и - что ещё хуже - с расточительством времени".

Решимость генерала Маршалла позволила добиться единодушного принятия этой точки зрения Объединённым англо-американским штабом. 1 апреля от имени военного министерства Маршалл представил президенту план вторжения в Европу. Целью союзников, предлагал Маршалл, должно быть сосредоточение сил в Англии (кодовое название "Болеро"), чтобы осуществить вторжение на континент экспедиционными войсками в составе 48 дивизий при поддержке 6 тыс. самолётов. Две трети дивизий и более половины самолётов должны обеспечить американцы. Вторжение предлагалось осуществить в пределах года, где-то около 1 апреля 1943 года; однако на случай, если Советский Союз окажется в катастрофическом положении, предусматривалось экстренное вторжение("Следжхаммер") ещё до окончания 1942 года.

Рузвельт в тот же день одобрил план, и в пределах недели американская делегация, возглавляемая Маршаллом и Гопкинсом, выехала в Лондон, чтобы убедить англичан согласиться с этим планом.

Поручение было не из лёгких. У Черчилля и его военных руководителей были ещё слишком свежи тяжёлые воспоминания о соотечественниках старшего поколения павших в Сомме, у Ипра, Пашенделе, Галлиполи, и о совсем недавних испытаниях, когда обескровленные экспедиционные войска откатывались под ударами мощной военной машины Гитлера в районе Дюнкерка, в Норвегии и Греции. Учитывая имевшиеся у немцев людские ресурсы, англичане считали, что единственный способ бить их состоял в нанесение ударов средствами авиации и военно-морского флота и вто же время в изъятии у Гитлера отдельных кусков на периферии захваченной им огромной территории: например, Северной Африки, Норвегии, а может быть, и других районов. Только после доведения Германии до состояния, близкого к развалу, союзники могли встретиться с ней лицом к лицу на континенте. Кроме этого англичане приводили и другие доводы: тревожное положение в районах Египта и Индийского океана, настоятельные просьбы о помощи со стороны Австралии, опасавшейся японского вторжения. Тем не менее Маршалл и его коллеги не уступали.

Опасаясь, что американский союзник вообще отвернётся от них и сосредоточит свои усилия на Тихом океане, 14 апреля Черчилль и английский комитет начальников штабов в конце концов согласились с предложением американцев. Хотя они и приняли предложение без официальных оговорок, для Маршалла было ясно, что они согласились только в принципе, что почти все участники совещания высказали оговорки в связи с тем или иным обстоятельством. На многих последующих конференциях союзников будут приведены тысячи доводов, прежде чем удастся определить в общих чертах стратегию союзников в Европе...