Кения forever! 2012, часть 11: последнее сафари в Масаи Мара

Убедившись, что охранник стоит на месте, и бдит нас от бродячих слонов, успокоенные, выезжаем на вечернее сафари, последнее и здесь, и в Масаи Мара, и вообще в эту поездку, ибо завтра днем уже летим на побережье, в Малинди.

Прямо на выезде, большой самец оливкового бабуина (Olive Baboon), сидит на фИговом (не на фигОвом) дереве, и вовсю лакомится плодами , набивая их в защечные мешки.

Проезжаем мимо мамы с жирафенком, потом приближаемся к другому, одиноко стоящему, и видим, что с ним не все в порядке.
С правой стороны у него, на шее, находится довольно глубокая рана. Коэт, качая головой, рассказывает нам, что вообще-то мамы-жирафихи не очень заботливые родители, и часто вообще не смотрят за детями. А, в данном случае, скорее всего, имело место нападение леопарда на жирафёнка с дерева. Об этом говорит и расположение раны сверху вниз, и то, что детеныш вообще остался жив. Если бы нападение осуществлял лев, вряд ли мы бы увидели этого жирафа. А для леопарда, он все же крупноват, и, промахнувшись раз, леопард уже не имел повторных шансов.

Поразмышляв немного о безответственном материнстве жирафов, едем дальше. Здоровенный буйвол лежит в траве, задумчиво пережевывая жвачку и не обращая на нас никакого внимания. Поднимается он только для того, чтобы поковыряться в ухе задним копытом.

А бедный топи все стоит и стоит на часах. Видимо забыли его сменить, или пароль потеряли. Просим Коэта позвонить и попросить, чтобы сменили несчастную антилопу на посту, и он с удовольствием выполняет нашу просьбу.

Как считаете, в какой по величине луже может жить бегемот? Да, в такой, в какой он может поместиться целиком! А уж такая большая, считается просто шикарной для одинокогобегемота, изгнанного из стада доминирующим самцом.

Семейка обычных масаи страусов (Common Ostrich) гуляет далеко на горизонте. Страусы очень осторожны и никогда не подпускают на близкое расстояние, хотя убежать от нас им ничего не стоит, с их-то ножищами.

Масаи Мара – саванна, и ни одно редкое дерево не остается здесь незаселенным. Вот и на вершине этого находится гнездо африканского грифа (African White-bascked Vulture). Сейчас в нем сидит практически взрослый уже птенец и неодобрительно поглядывает на нас. А прямо около клюва у него вьется туча мошкары, а вы, вероятно, подумали, что это грязь на объективе, не правда ли? Представляю, какой запашок у него в гнезде…

А вот, наконец, видим и осколки прежнего болотного прайда – нескольких взрослых львиц и подростков от года до двух. Им удалось спастись от четверых братьев, и они влачат сейчас довольно жалкое существование на окраинах империи, стараясь не попасться на глаза новым властителям этих мест. В противном случае они будут немедленно изгнаны, а возможно, и убиты. Один, по всей вероятности двухгодовалый лев, судя по жиденькой гриве, и львица отправляются на охоту. Скрывайся, не скрывайся, а кушать надо все равно, и остальная группа подтягивается за лидерами.

По дороге назад происходит и весьма знаменательная встреча. Навстречу нам идет слоновий патриарх, Коэт утверждает, что этому самцу около 80 лет, что является абсолютным пределом жизни слонов. Да и то, до таких преклонных лет доживают только единицы. Слон идет посередине дороги, из височных желез у него сочится влага, это свидетельствует о том, что самец находится в периоде гона. Вот так старичок, он явно имеет цель, и идет к ней не спеша, но очень целеустремленно.

Почтительно сворачиваем на целину, давая дорогу старейшине, и он проходит мимо, даже не глядя на нас, может потому, что не желает отвлекаться, а может просто не считает нужным обращать внимание на такую незначительную помеху на своем важном пути, ведущем к намеченной цели.

Приезжаем в кемп, ужинаем, ложимся спать, ночь проходит на удивление тихо и спокойно. На следующее утро нас ждет тоже последнее, но уже утреннее сафари. К знакомым уже аистам марабу на рассвете добавляются венценосные журавли.

В это утро застаем семейство ридбаков уже в полном составе: и самца и его самку.

Венценосные журавли, между прочим, символ Уганды, слетают вниз и позволяют снять себя во всей красе.

Снова встречаем давешнюю сладкую парочку. Надо сказать, что лев выглядит истощенным и, я бы сказал, опустошенным, и еле ноги волочит. Оно и не удивительно, ведь в этот ответственный период, львы не охотятся и ничего не едят соответственно. Думал ли он, что его недавний триумф обернется таким нелегким испытанием?

Сдается мне, что дело идет к финалу, лев уже считает, что он сполна выполнил свой супружеский долг, и неплохо бы и пообедать, в конце концов. А тут, как специально, очередное стадо зебр идет неподалеку с громким фырканьем и ржаньем. И лев решаетсяся, он встает и твердой походкой направляется в сторону потенциальной добычи, даже не оглядываясь на подругу. Немного погодя, вздохнув, она отправляется за ним, видимо смирившись с тем, что любовный цикл закончился, и начинаются обычные охотничьи будни.

Следующая встреча была немного необычной, и я бы сказал нервозной. Мы заметили впереди, по ходу нашего движения, одинокого буйвола, который довольно быстро бежал в нашем направлении, что само по себе довольно странно. Буйволы-одиночки редко бегают, они потому и уходят из стада, что не хотят быстро передвигаться, а этот прямо несся стремглав, да еще то и дело мотал здоровенной башкой.

Заметив нас, он вдруг резко остановился и начал принюхиваться, буйволы ведь видят не очень хорошо. То и дело его тело сотрясала крупная нервная дрожь. Краем глаза замечаю, что Коэт напряженно смотрит на быка, а сам кладет руку на рычаг переключения передач. Все правда обошлось хорошо, и буйвол помчался дальше, но Коэт подтвердил, что с ним не все в порядке, буйвол был явно раздражен и сильно нервничал. Забегая вперед, скажу, что, скорее всего, причину его нервозности, мы разгадали немного попозже.

Удача вновь не покидает нас, и через полчаса мы снова натыкаемся на осколок предыдущего болотного прайда, который мы видели вчера. Судя по состоянию львов и царящему в прайде пессимизму, вчерашняя охота не удалась, и львы остались голодными. От всей души желаем им удачи и едем дальше.

Брачный период в Масаи Мара коснулся не только плотоядных, но и птиц, да не простых, а самых больших. Кори бастард (Kori Bustard), на сегодняшний день самая тяжелая из летающих птиц в мире. Самец кори бастарда, в ослепительном белоснежном жабо гордо вышагивает по равнине, демонстрируя свою непревзойденную красоту всем, но прежде всего, конечно, самкам, коим она, в общем-то, и предназначается.

Но семейке зебр абсолютно нет до него дела, они заняты важным мероприятием– кормлением малыша. И это позволяет мне пополнить серию фотографий «африканские попы». Жеребенок совсем еще маленький, не больше месяца от роду, со смешным пушком вместо настоящей шерсти, отдающим коричневым отливом.

Пасутся мама с жеребенком поблизости от водопоя, небольшого прудика, щедро заполненного водой. И эта драгоценная, я бы сказал живительная, по меркам Африки, влага, не остается невостребованной. Огромные стада зебр, гну и других антилоп приходят сюда утолить жажду. Вот и сейчас этот водопой можно назвать полосатым, от огромного количества зебр, стоящих по колено в воде и жадно пьющих мутноватую воду.

Но зебры недолго находятся в одиночестве, к ним присоединяется грязно-бурая гиена, она тоже не прочь напиться, а заодно и охладить свою пятнистую шкуру.

Все хорошее неизбежно заканчивается и нам пора в кемп на последний завтрак, лишь один только нильский варан провожает нас взглядом, нимало впрочем, не сожалея о нашем отъезде.

На завтраке нас ждет ошеломляющее известие, повергающее меня в отчаяние. Несколько счастливчиков рассказывают и показывают нам, какую незабываемую картину им удалось запечатлеть на утреннем сафари. Они видели львиный прайд , пожирающий убитого накануне буйвола, возле которого стояло в ожидании около 40 пятнистых гиен и с визгом и хохотом, пытались прогнать львов от добычи. Да, такого предательского уд ара в спину, я от Коэта не ожидал!

Рейнджер тоже расстроился не на шутку и пошел расспрашивать коллегу о точном расположении места убийства. Поскольку у нас еще было немного времени до вылета, решаем попытать счастья и едем на место событий. По дороге встречаем попутную машину, и страшное разочарование обрушивается на нас. От буйвола осталась только пара рогов, голодная банда гиен уничтожила останки туши буквально за полчаса и разбежалась по саванне.

Решаем попытать счастья и найти насытившийся прайд и поснимать хотя бы львов на отдыхе. И, хоть это-то нам удается! Часть болотного прайда в прекрасном расположении духа и с раздутыми как барабаны животами, валяется в тенечке дерева, переваривая чудесную охоту.

И тут мне приходит мысль, а не приятеля ли, безвременно ушедшего от нас буйвола, мы видели утром? Того самого, который нервно носился и был явно не в себе. Высказываю свое предположение Коэту и получаю его подтверждение, что это весьма, весьма вероятно.

Меж тем новая часть прайда подходит к лежбищу и следует непременный ритуал воссоединения. Львы очень социальны по натуре, в отличие от других больших кошек, их родственные и дружественные связи очень сильны. Именно это, в числе прочего и помогает им держаться на вершине пищевой цепи, служит большим подспорьем в жизни и позволяет охотиться на любую, даже самую крупную добычу, включая буйволов, бегемотов, жирафов и даже слонов. Ведь только слаженные коллективные усилия могут дать результат в такой смертельно опасной охоте, и львы вполне заслуженно держат пальму первенства как самые высшие хищники Африки, да и мира.

Время неумолимо поджимает наш сафрийный азарт, и Коэт поворачивает назад, в кемп. Но, по дороге, нам удается ухватить еще один последний эпизод наблюдения за интереснейшей жизнью животных в Масаи Мара. Нам попадается еще один небольшой водоем посредине саванны, весь заросший нильской капустой. Именно по этой причине его и облюбовали бегемоты. Ведь поверхность, заросшая зеленью, является прекрасным зонтиком от лучей солнца, и гиганты, даже когда вылезают на сушу, стараются сохранить капустную маскировку по максимуму.

Забираем вещи, и приезжаем на взлетную полосу. Солнце жарит нещадно, в стоящей машине очень жарко, поэтому стрекот нашего самолета, психологически срабатывает как шелест включенного вентилятора и приносит долгожданную прохладу.

Короткое прощание с рейджером, с непременным вручение чаевых, ведь рейнджеры получают очень немного за свой тяжелый и опасный труд, разгон, взлет и мы уже летим навстречу новым, теперь уже пляжным ощущениям в Малинди, на побережье Индийского океана.