Идеальный двойник. Часть 6

  6.
После долгого душевного колебания, не без труда разыскав своё компьютерное место (мышечная память, вероятно, помогла ногам), я подсел к мониторам и попытался сосредоточиться для работы. Разгадку необычайных помех, возникших на пути моего эксперимента, я отодвинул на потом, а сейчас пытался выстроить последовательность элементарных действий хотя бы для возвращения в обычный режим работы.
Итак, сперва нужно как следует поесть, и при этом быть весьма осторожным. Во-вторых, нужно проследить весь путь двойника, докуда это возможно, и разгадать хотя бы техногенную причину его исчезновения. Например, второй монитор, на экране которого и находился двойник, стал чуть ли не проходным двором: то из него выпрыгивают, кому не лень, то убираются назад, как в трубу, – не лучше ли закрыть эту лавочку? А как закрыть? Просто выключить? Так полезут из выключенного! Выкинуть? Но куда? В коридор я пока не могу выйти, – двери нет! Выбросить монитор в окно? Ну, это как-то омерзительно, шумно, опасно для случайных прохожих, несмотря на глубокую ночь… А если не заладится у второго монитора, со «мной», – тоже выкидывать? Это будет оригинальный способ возвращения к привычному! Наконец, после ужина неплохо было бы хоть немного поспать,– но как обезопасить свой сон: и, так сказать, от наружных непредвиденностей, и от опасного содержания самого сна? И только мысль вообще прекратить эксперимент не приходила мне в голову, возможно, благодаря моим ловким, спрятанным в глубинах сознания, «увиливаниям» от этого…
Я взглянул на свою «космическую» руку и ничего необычного не заметил: всё так же виднелся космос, и в нём алмазно сверкали далёкие звёзды…Я невольно загляделся на эти мигания звёзд, и моя заворожённость опять отрешила меня от реальности, пускай давно уже «нереальной», но всё-таки реальности, – а мысли неудержимо понесли куда-то в бархатистое пространство сверкающей Вселенной!
Оказавшись мысленно (и почти физически) в этом потрясающем пространстве, я почувствовал едва ли не хлестаковскую «лёгкость в мыслях необыкновенную»! Вдруг сразу же чётко осознал, что для оживления моего двойника необходимо «демонтировать» оригинал, то бишь меня самого, иначе эксперимент потеряет свою научную чистоту! Как же я раньше об этом не подумал? Если будут сосуществовать оригинал и двойник, последний никогда не станет первым! И, значит, по строгому счёту, не произойдёт его оживления, самостоятельного существования, - на что как раз и нацелен мой запредельный эксперимент!
Ничего себе открытие! Ничего себе выбор! Либо закрывай свою магическую лавочку, либо сам реально «закрывайся»: третьего не дано!
А разве, по множеству признаков, «демонтаж» не начался уже? А искалеченная рука, а подменённая голова, а замурование внутри квартиры? Уж не двойник ли начал действовать, вырвавшись из-под моей опеки? Он-то скорей «папаши» понял, что вместе нам не бывать на свете! Но тогда… почему бы сразу не убить меня (а не усложнять задачу)? Что-то, вероятно, ещё требуется от создателя, то есть от меня, – и было бы неплохо понять, что именно!
В этот момент мышка моя наткнулась на блюдечко с бутербродами, и я машинально один из них с жадностью надломил своим клювом. Только после этого сообразил, что не притаскивал блюдечко из кухни, – как-то с моим несвоевременным несчастьем явно не до того было! Так и застыл с непроглоченным куском во рту, истекая слюной и наблюдая за божьей коровкой, ползущей по стеблю куги; даже загадал себе очевидную глупость: если насекомое повернёт направо от меня, проглочу вожделенную пищу, если налево – выплюну! Пятнистая красавица никуда не свернула и медленно исчезла из виду… Внутренне чертыхнувшись, я всё-таки проглотил почти истаявший кусочек бутерброда, – и мгновенно почувствовал облегчение и от чувства страха, и от жгучего чувства голода! А недавняя божья коровка поселила в растерянном сердце неизъяснимый, поистине божественный трепет забытого счастья, которое посещало меня только в далёком детстве!Но продлилось это сладчайшее мгновение так недолго и так ощутимо-огромно, словно вся жизнь пронеслась по галактике сердца!
Осторожно раздвинув листья камыша, в которых скрылась божья коровка, я долго рассматривал открывшееся мне волшебное пространство, пытаясь обнаружить мою драгоценную крохотку, но не увидел её и горько заплакал, словно только что распрощался с последними надеждами на моё невозвратное счастье…
Слёзы текли по щекам и стекали на грудь, исторгая из неё неизбывную муку моего одиночества, и не было такой воли на свете, которая заставила бы меня понять, что наивысшее счастье человека и его самоё горькое чувство, - это почти одно и то же, и грань между ними составляет всего лишь несколько микрон таинственного человеческого мозга!
 

(Продолжение следует)