Мои девяностые: таможенный тупик

Замечательная идея авторов проекта (собрать рассказы, истории про 90 е годы прошлого века) мне сразу пришлась по душе. Для меня, как и для миллионов граждан России, это были годы невиданной ранее (да и после) свободы. Свободы мысли, свободы совести, свободы слова, свободы заниматься бизнесом, свободы творить, выдумывать, пробовать. Мне повезло именно в эти годы оказаться в гуще экономических событий: участвовать в создании институтов рыночной экономики, открывать первые совместные предприятия, вместе со всей страной учиться жить в новых экономических реалиях. Это было потрясающе интересно, это захватывало целиком. В то время всех объединяло это ощущение нового, желание в этом новом найти себя, добиться максимума из возможного. Это было время здоровых амбиций, конкуренции, время, когда каждый добивался того, что сам считал для себя возможным. Память сохранила десятки смешных и не очень случаев и историй об этом времени, две из них я решил представить широкому кругу читателей.

Первая – это история, которая стала отражением того, как рождалось новое государство – Россия, как создавались новые институты власти, рассказ о неизбежных курьезах, которые сопровождали этот процесс.

Итак, 1993 й год, вернее начало года. Президент Борис Ельцин подписал Указ о создании 13 Финансово – промышленных групп, цель которых: создать в регионах центры (объединения) крупных промышленных предприятий, которые будут обеспечивать НИОКР, решать задачи развития этих предприятий, аккумулируя общие средства, выделяемые на эти цели. В Иркутской области, где я тогда жил, была создана Восточно-Сибирская Финансово-промышленная группа, центром которой на первых порах стал завод «Радиан», а президентом ВС ФПГ стал ген. директор ПО «Радиан» Юрий Кириллович Семак. После создания ВС ФПГ, предприятия (а группа объединила около двух десятков крупнейших товаропроизводителей Иркутской области), должны были внести свой вклад в Уставный капитал группы. Поскольку свободных денежных средств у предприятий не было, то многие из них вносили в уставный капитал свою продукцию, а нашей задачей было, продав эту продукцию, внести в уставный капитал уже «живые деньги». Экономическая свобода тогда была беспрецедентной, была максимально либерализована внешнеэкономическая деятельность, и для успеха в продажах нужно было лишь иметь желание, и использовать нестандартные ходы. На мою долю, как (в то время) директора Центра маркетинговых исследований ВС ФПГ выпало реализовывать часть продукции переданной в уставный капитал гигантом нефтехимии «Ангарская нефтехимическая компания». В числе предложенной продукции был химический продукт - растворитель ксилол. Никаким спросом внутри России он тогда не пользовался, и мы решили найти покупателя за рубежом. Такой покупатель довольно быстро нашелся в Китае, им стала Ляонинская компания по импорту – экспорту цветных металлов, которая и купила у нас 5 цистерн этого нужного им продукта. Здесь, собственно и начинается моя первая история:-)

Первым делом я прибыл на завод АНХ (г. Ангарск, Иркутской области) и оформил документы на отгрузку продукции. Шаг второй – декларирование (оформление на таможне). Вроде бы обычная процедура, но вот тут начинается главное! Выясняю, что теперь в Ангарске новая таможня (раньше было одна на всех в Иркутске), для грузов, отправляемых по железной дороге – это станция «Суховская» ВостСибЖД. Еду на станцию, там с огромным трудом нахожу в станционном здании маленький кабинетик, в котором «сидит» вся таможня в полном составе - 3 человека. Здороваюсь, предъявляю документы, и слышу в ответ от старшего: «Все это хорошо, документы в порядке, но груза мы задекларировать не можем - у нас пока тупика нет». Вначале просто не понимаю, о чем идет речь. Спрашиваю: «Это таможня?», получаю утвердительный кивок головой. «Груз я должен у вас декларировать?», еще более энергичный кивок головой. «Послезавтра я вытолкну с завода 5 цистерн ксилола, вы мне их оформите?», в ответ целая гамма отрицательных жестов – кручение головой из стороны в сторону, резкие взмахи рукой, и в завершение – подборка ярких русских слов, хорошо изученных мною еще во время работы грузчиком в Осетровском порту. Зависаем.

Предпринимаю вторую попытку. В результате которой происходит следующий диалог:

• Вас учредили как новую таможню - я
• Уже с неделю как – отвечает старший таможенник
  -Вы кого-то оформляли? - я
• Нет, ты первый - старший таможенник
• Класс, очень рад! А что делать будем? – я
• Не знаю, а что можно сделать? - старший таможенник
  В разговор вступает еще один таможенник:
• Надо к начальнику станции сходить, может он что подскажет?

Идея похода к начальнику станции всеми принята на ура! И мы в составе четырех человек тут же ринулись в кабинет начальника, который по счастью, был на месте. Увидев таможенников в компании со мной, начальник станции погрустнел (било видно, что у человека своих проблем вагон, а тут «эти», и явно с плохими новостями). Начинаем разговор, который с перепадами настроений, междометий и недосказанных матов сводится к следующему: начальник станции сильно не рад, что у него на территории «завелась» эта таможня. Он нам всем, всем нашим родственникам до седьмого колена, всем нашим начальникам в Москве, Иркутске и Ангарске очень сочувствует, настолько, что с многими из них хотел бы увидеться лично, чтоб лично и физически это сочувствие выразить. Начальник станции – это большой начальник, но он не Бог, и он не может взять и сделать нам тупик. Поэтому нам надо идти как можно быстрее и дальше, и не отвлекать его от работы. Разговор обескураживающий. Сидим, из кабинета не уходим. Начальник станции начинает демонстративно звонить по телефону, вызывает своих сотрудников по каким-то делам, всем своим видом давая понять, что разговор закончен и сидеть нам тут совершенно незачем. Что делать? Ситуация катастрофическая. Документы оформлены, 5 цистерн мне маневровый тепловоз послезавтра вывезет, поставит их под сортировку, их вставят в состав, и они большой скоростью уедут в направлении российско – китайской границы, которую, однако, не смогут пересечь.

Прокручиваю в голове все возможные варианты событий, например, лететь в Читу, и там «ловить» свои цистерны и пытаться их задекларировать. Понимаю, что идея плохая, если я у себя дома не смог их оформить, то в Чите, в чужом городе, уж и подавно не смогу. Что еще делать? Отказаться от поставки – попасть на многомилионные штрафы. Тупик, которого нет, и который в тоже время есть.

Понимаю, что любые попытки «решить по закону» бесполезны. «По закону» все правы: я, начальник станции, таможня. Только что толку? Так проблему не решишь. Погружаюсь в крайнюю степень отчаяния, настолько крайнюю, что участники разговора смотрят на меня с опаской. Единственный выход – просить «решить по-человечески». Понимаю, что «или пан или пропал», надо что-то делать, и делать быстро. Помолившись, и собрав все свое обаяние в кучу:-) обращаюсь к начальнику станции: «Простите, а можно мне еще минут 10-15, я только в машину сбегаю?». Начальник станции в ответ как-то неопределенно пожимает плечами, но, поскольку резкого отказа нет, то я быстренько выскользаю из кабинета и бегу в свою служебную машину, где в багажнике храниться три 2 – х литровых банки спирта «на всякий случай». Быстро беру одну из них, бегу обратно в кабинет. Вхожу. Понимая, что что бы я не сделал, ситуацию ухудшить я уже не смогу, ставлю на стол бутыль со спиртом, и как можно спокойней произношу: «Чистый, медицинский». Затаив дыхание жду реакции. Проходит три, наверное, самых, в моей жизни, томительных секунды. Слава Богу, никто не закричал, никаких: «Что Вы себе позволяете!», по лицам таможенников и начальника станции начинают скользить легкие доброжелательные улыбки. Выдыхаю, улыбаюсь сам.

Дальнейшее развитие событие происходит в лучшем для меня сценарии. Быстро переходим в другой кабинет, таможенники тащат какую-то закуску, находим морс. Ну а дальше, дело хорошо известное. Разводить спирт в компании железнодорожников и таможенников – это дурной тон. Потому пьем чистый, слегка закусывая, а спустя какое-то время чуть запивая морсом. Быстро разлитый в наши желудки литр чистого медицинского спирта рождает атмосферу полной духовной близости и желание взаимно помогать друг другу во всех сложных ситуациях до самого конца жизни. Все кажемся друг другу исключительно интересными, замечательными людьми, сожалея лишь о том, что не встретились раньше.

Начальник станции, начав серьезный философский разговор о роли Сталина в битве на Курской дуге, вдруг, неожиданно для всех (в том числе, и для себя) начинает выдавать решение проблемы: «В принципе, оформить груз можно в любом тупике. Проблема одна – тупик, или путь должен быть не под напряжением, без сети, т.е. не электрифицированный. Только в таком тупике можно вешать пломбы на цистерны». Мы обрадованно киваем головами, чувствуя, что дело двинулось. «Но у нас таких тупиков нет», погружает нас одной фразой вновь в глубокую депрессию начальник станции. «Но мы же можем по какому-то пути просто отключить напряжение!», возвращает он всех нас к жизни!

«Добиваем» второй литр. В процессе «добития» договариваемся о следующем: послезавтра, я с маневровым тепловозом, с цистернами прибываю на станцию. Беру таможенников, вместе с ними идем к начальнику станции. Он отключает напряжение (где, я так и не понял) на 10 минут. Таможенники вешают пломбы на цистерны, их ставят в состав. Все.

Расходимся после крепких дружеских объятий и заверений в вечной дружбе. Послезавтра все проходит как по маслу. Я выталкиваю цистерны с завода, быстро заезжаем за таможенниками, идем к начальнику станции, он нам выдает бумагу (серьезную, с красной полосой) об аварийном отключении напряжения, быстро вешаем пломбы, и маневровый тепловоз утаскивает наши цистерны, которые уже через 6 дней окажутся в Китае, у покупателя. Тепло прощаемся все друг с другом. Возвращаюсь на завод триумфатором, однако на всякий случай в кабинет не иду, ограничиваюсь звонком в приемную по внутреннему телефону и еду домой спать.

Вот такая, на первый взгляд пустяшная история. Но если разобраться, то многое в ней можно увидеть. Например, то, что все мы имели примерно одинаковое понимание ситуации: да бардак, да все через голову, все не пойми, как, но ничего, это только начало, потом будет лучше. Да кругом дурь – таможня есть, а тупика нет, компьютеры есть, а работать на них никто не умеет, сотовый телефон есть, но звонить с него некому И все же это было замечательное время, когда все трудности казались лишь временными, когда казалось, что впереди у нас потрясающее будущее свободной, процветающей страны. Многие из этих надежд не сбылись, но думаю, что не сбылись лишь «пока»
А про девяностые надо писать, говорить и снимать фильмы. Это было время настоящей свободной России, время, которое увы, очень быстро сошло на нет, но обязательно начнется снова.

Игорь Князев+
05.01.2019

Происходило все весной - летом 1993 года, город Иркутск, город Ангарск (Иркутская область)

Проверено на антиплагиат (100% уникальность) ресурсом: http://plagiarisma.ru