Карающий меч правосудия или абсурдная солидарность системы

По официальной статистике больше половины россиян не одобряют работу нашей системы правосудия. Чего уж лукавить, время от времени даже её участники заявляют о необходимости проведения революционных реформ в судебной системе.

Предложений на самом деле немало, начиная от существенного ограничения полномочий председателей судов и их регулярной ротации, до более радикальных с введением «квот назначенцев» из самой системы (аппарата судов или того хуже, следствия). Ожидаемо лоббируются интересы в зависимости от источника кандидатов, адвокатская палата предлагает ввести квоту на бывших адвокатов, прокуратура на своих коллег и т.д. Сдаётся мне, что это попросту желание поделить «мантии», чем попытка качественно трансформировать подходы в работе.

Большие надежды возлагают и на реформу изнутри, когда сам председатель Верховного суда предлагает в целях беспристрастности решений создать экстерриториальные апелляционные и кассационные суды (по образу арбитражных). Так как сейчас на решения районных судов мы вынуждены жаловаться их «друзьям», сидящим в судах субъектов, порой через дорогу. В конце концов, сама система признала такое объединение полномочий суда недопустимым.

Однако, вопрос наличия или отсутствия обвинительного, а скорее согласительного уклона нашего правосудия завязан не только с проблемами судов. Многие забывают, что система многоуровневая, и прежде чем дело попадает в суд, им занимается следствие и прокуратура в качестве надзора.

Предельно низкое число оправдательных приговоров лишь подтверждает чрезмерную зависимость судебной власти (за 1-е полугодие текущего года 729 оправданных из 330 тысяч привлекаемых, т.е. около 0,2%). Да, есть мнения, что такой малый процент связан с качественной работой следствия и гособвинения представителями прокуратуры, но у меня есть большие сомнения по этому поводу.

Неужто уровень расследования неизменно высок и справедлив? Скорее проблема кроется в атавизме оценки количества направленных в суд дел в процентном соотношении с прекращёнными. Как и в крупном бизнесе, подобная система оценки губит результат вне цифр отчётов: довести дело до суда ставится в плюс, а прекратить его в отсутствии доказательств в минус.

А ведь следующие этапы правосудия продолжают порочную систему оценки: если прокурор не смог убедить суд по материалам следствия — минус, судья принял «справедливое» решение — последует внушение от председателя или вышестоящих инстанций. Такая она «независимость правосудия» и её слепая солидарность!

Цифры и отчётность превыше всего, они подталкивают не только следователей, но и надзор прокуратуры направлять как можно большее количество из заведённых дел, а также оказывать «воздействие» на судей в целях недопущения оправдательных приговоров (перечёркивающих показатели работы всей цепочки).

Обеспокоенность вызывает и не менее любопытная статистика, показывающая более 90% одобрения поступающих от следствия ходатайств, то есть судьи практически всегда соглашаются с мнением обвинения. Задумайтесь, получается судьбоносное решение принимает человек с наименьшими полномочиями из всей цепочки, тот, кто решает возбудить дело (и система доведёт его до приговора) или отказать в возбуждении дела (и человек спасён)...

В итоге мы видим, что проблема не только в отсутствии реальной независимости судей, это лишь конечный этап процесса, важно обратить внимание и на неэффективные фильтры следственных органов, прокуратуры и её надзора (систем оценки их работы). Иначе, при злоупотреблениях одних, мы так и будем наблюдать абсурдную солидарность других (это и страх утратить погоны, свой статус, место в обществе и пр.).

Источники фото 1, 2, 3.