Ну а чего вы хотели?.. — VI

Предыдущая часть здесь. Начало — здесь.

VI

Василий долго молчал и задумчиво смотрел на свою чашку, осмысляя описанный принцип, которым руководствуются люди в выборе своего жизненного пути. Иван Александрович отпил чаю, тоже помолчал немного в задумчивости, и продолжил:

– Теперь я отвечу на второй твой вопрос касательно того, почему мы устраиваем подобные конкурсы, суть которых мы только что разобрали. Дело в том, что две культуры не могут существовать совершенно изолированно. Если мы, люди, мыслящие самостоятельно и свободно, будем силой навязывать какие-то свои правила остальному миру или резко противопоставлять себя людям с обыденным сознанием, то из этого ничего хорошего не выйдет. В определённом смысле «мы» даже не будем отличаться от «них», если будем следовать «их» логике противостояния. Если мы более глубоко мыслим, то должны так подобрать схему взаимоотношений с остальным миром, чтобы и они нас понимали хотя бы примерно, и мы с ними могли сотрудничать хоть сколько-нибудь конструктивно. Нельзя допустить, чтобы подобное взаимодействие привело к конфликту, скажем, на эмоциональной почве, как это происходит в случае, когда «умными людьми» резко и открыто оспариваются привычные обычным людям нормы поведения. Поэтому значительную часть правил, по которым живёт большинство людей, лучше не подвергать сомнению публично, так как в противном случае тебя не будут понимать – и ты останешься вообще ни с чем, не сможешь даже минимально влиять на этот мир. Вот именно поэтому мы и оставили стандартную картину отбора кандидатов, но оставили только внешнюю её часть, потому что такая форма понятна и привычна людям с обыденным сознанием, и не будет вызывать лишних вопросов. Внутренняя же суть конкурсов, которая не видна никому кроме нас, остаётся на наше усмотрение. С формальной точки зрения здесь невозможно придраться, потому что обычный человек никогда не раскусит логику подобных манипуляций, ему с его поверхностным мышлением будет казаться, что всё идёт по привычному для него пути: вот задачи, а вот результаты решения, кто выше в списке, тот и молодец, хотя, повторюсь, мы этого правила нигде не оглашали. Пойми меня правильно: если сообщить обычным людям, что мы оцениваем их нравственность, их порядочность, творческие способности и прочие такие качества, то они все начнут возмущаться, дескать, «кто и как решает, что он лучше и честнее меня?». Их уровень понимания не достаточно развит ДАЖЕ для того, чтобы осознать тот простой факт, что этим и подобными вопросами они надёжно вычёркивают себя из списка претендентов на работу в Институте. Видишь парадокс? – если сказать людям, что мы выбираем кандидатов по нравственности, они будут требовать каких-то численных и всем понятных оценок этой нравственности и, что смешно, начнут соревноваться, идя по головам друг друга, чтобы эта оценка была как можно выше, то есть будут повышать её любой ценой. Зачастую цена эта будет идти вразрез самой нравственности. Выбить из их сознания формально-оценочную дурь просто невозможно. Поэтому во избежание лишних возмущений мы оставляем внешне привычную для людей форму отбора, наделяя её собственным смыслом.

– То есть это то, о чём я говорил, – сообразил юноша, – вы подменили суть тестов, не изменив способ их проведения?

– Да, – ответил Иван Александрович, – тесты те же, но мы делаем иначе, мы смотрим на то, КАК человек реагирует на обстоятельства в сложившейся ситуации. Например, был у нас случай, поставили 0 баллов кому-то, кто с тестом справился на все 100 баллов. Если бы человек молчаливо согласился с этим обстоятельством, не стал бы отстаивать свою правоту, хотя знал, что прав, то это значило бы, что он нам не подходит. Но этот человек пришёл и начал нам доказывать, что он прав. Проявил определённую волю, разъяснил свою позицию, в ходе которой выяснилось, что у него всё-таки есть задатки оригинальности в мышлении, а в совокупности с настойчивостью и склонностью добиваться справедливости это делает его хорошим кандидатом. Мы взяли его на заметку, извинились за то, что якобы просто «не туда посмотрели» и следили дальше за ним предельно внимательно. Однако он так же стандартно отвечал и на других тестах. К сожалению, и всё к этому шло, потом он провалил так называемый испытательный срок. А жаль, способности у него были огромные! Но сознание уже было настолько забито обыденностью и рутиной, что он не мыслил никаких иных путей развития кроме как движение по классической научной иерархии. В итоге, ничего полезного для мира он не сделал, но зато стал важнейшим человеком в РАН, академиком с большой буквы, все его уважают сейчас, считают авторитетом. Он станет их следующим президентом, к гадалке не ходи. Сейчас он уже дописывает свою пятисотую научную статью и к началу избирательного срока издаст двадцатую монографию. Одна из них, кстати, некоторое время назад недолго подпирала наш шкаф, пока я не нашёл возможность заменить ножку. – Иван кивнул в сторону книжного шкафа, что стоял в кабинете.

Василий скромно улыбался, ему пока ещё нравился подобный юмор. Однако он теперь понимал, что это была проверка: поддержать шутку про будущего президента РАН для него сейчас было равносильно завершению ещё не начавшейся карьеры в Институте. Тем временем Иван продолжал мысль:

– Так вот, мы внимательно следим за тем, как человек подходит к решению проблемы. Нам не нужны выдающиеся таланты, не способные бороться за результат своего исследования. Поэтому те, кто не пытаются отстоять свою правоту, получив заниженную оценку, просто проходят мимо нас. Нам не нужны те, кто выбирает в качестве правильного то решение, которое первым приходит в голову по обыденной логике, поэтому на так называемые правильные ответы мы не обращаем никакого внимания. Эти люди тоже идут мимо нас, они найдут своё предназначение там, где нужны абсолютно точные, быстрые и качественные ответы на стандартные задачи. Они сами выбрали этот путь, не понимая, что правильный выход своей энергии может быть ТОЛЬКО через творчество, и сами несут ответственность за это решение. Нам не нужны люди, которые этого не понимают. Нам не нужны и те, кто начинает впадать в гордыню и хвалиться своими способностями, получив максимальный балл за тест, не понимая даже, что баллы зачастую назначаются случайно, от руки. Не нужны и те, кто хочет «выехать» за счёт опускания других. На следующем этапе все такие товарищи гарантированно выбывают, и уже не случайно. В итоге, Василий, до финала добираются только те, кто смог пройти эти наши нравственные тесты.

– В каком смысле нравственные? – спросил юноша.

– В самом полном, – ответил Иван, – эти люди пытаются разобраться в ситуации, не стараясь выглядеть внешне лучше других или «выехать» за их счёт. То есть, они просто и честно делают свою работу, не боятся высказать своё личное мнение, но делают это с полным понимание своей позиции и готовностью к её обоснованию. Не тушуются перед авторитетом, не начинают возвышаться над теми, кто потерпел неудачи. Они вообще не склонны к соревнованиям ради формальных оценок или статусов. Это искренние люди без вредных привычек, ставящие общее дело выше личного, но готовые в одиночку противостоять напору коллег, если те оказались в каком-то помешательстве и делают что-либо неправильно. Они хотят трудиться и стараются делать свою работу максимально правильно, как они это понимают. В общем, всё то, что ты мог бы вложить в понятие «нравственность», то мы в людях и ищем. Причём понятие это довольно широкое, поэтому люди с самыми разными качествами и личными данными могут попасть в категорию людей нравственных. Настоящая наука открывается только таким людям, что также было весьма убедительно показано в рамках Социального Лесничества.

— А вам не кажется, что подобная форма нравственного эксперимента является неправильной по отношению к людям? – поинтересовался Василий. – Вы находитесь в рамках некоторой культуры, но определяете свои, скрытые правила игры, залезая с ними в чужой монастырь, а потом говорите, что человек сам виноват, что не распознал эти правила. То есть это как будто взять и в общественной столовой в еду подсыпать рвотное средство, а потом сообщить посетителям через дверь туалета, где они будут долго находиться, что они сами виноваты, что поддаются типичной логике, в соответствии с которой в столовой должна быть качественная еда.

– Нет, Василий, ты не вполне пока понимаешь весь смысл нашего способа отбора сотрудников, поэтому твоя аналогия с общепитом совершенно не отражает сути. – начал объяснять Иван Александрович. – Видишь ли, в худшем для кандидата случае он просто не попадает в наш Институт, вот и всё, то есть никто его не травит рвотными средствами. Мы проверяем в человеке наличие некоего свойства, назовём его «свойство А», благодаря которому он может трудиться в науке и получать действительно важные результаты или просто делать по-настоящему важную работу, а не паразитировать на обществе, как это делает большинство учёных из академической науки, прикрываясь якобы важностью своих исследований. Это же свойство А гарантированно позволит кандидату пройти наши тесты правильно. Отсутствие свойства А гарантированно не позволит кандидату ужиться в нашем коллективе и взять ту планку трудоспособности, которая нам нужна, поэтому и нашу безупречную систему тестирования кандидат не пройдёт. Далее, ты говоришь, что мы не сообщаем правила… ты прав, но лишь отчасти. Правила существования нашего Сообщества уже на протяжении тысяч лет описываются в произведениях искусства, таких как, например, художественная литература, особенно классическая. Мы что, должны как-то дополнительно сообщать кандидатам о том, что нельзя врать, подхалимствовать, унижать других или самоутверждаться посредством формальных статусов и оценок? А почему мы должны сообщать эти правила, если о них сказано и написано уже везде, где только можно? Почему мы должны сообщать сами собой разумеющиеся вещи? Почему разные полезные жизненные правила вроде «за что боролся…» нужно кому-то дополнительно пояснять, если они отпечатаны в нашей культуре кровью миллиардов людей? Если человек в результате своего собственного выбора сознательно отказался от познания Мира и совершенствования себя вместе с Ним, закрыв для себя путь в наше Сообщество, то он свойством А обладать не может точно. И теперь ответь мне, Василий, а почему мы должны объяснять правила, понимать которые любой здравомыслящий человек обязан самостоятельно и с самого детства?

Василий молчал, потому что подобной логики он не ожидал, она была достаточно необычной и глубокой на фоне всего того, к чему он привык за свою жизнь. Действительно, это личный выбор каждого человека: идти по пути развития или деградации, и чего удивляться, если на пути деградации ему ничего не светит? Действительно, каков смысл описывать правила развития, роста и совершенствования, если они описаны миллионом способов в книгах и фильмах, в музыке и танцах, запечатлены в произведениях художественного искусства и вообще окружают нас повсюду, нужно просто внимательно смотреть? И действительно, как ещё можно протестировать самостоятельное мышление, если не подобным способом: создать ситуацию, в которой человек принимает самостоятельное решение? Если же заранее сообщить человеку, что его тестируют на самостоятельное мышление и сказать, что ему сейчас нужно самостоятельно принять сложное решение, то это решение УЖЕ будет НЕ самостоятельным, так как о его необходимости ему пришлось напомнить дополнительно, а иначе он бы этого не понял сам… собственно, кандидаты, демонстрирующие прямолинейную логику мышления в ответах на первом тесте, уже совершенно точно не проявляют самостоятельность, потому что даже не допускают мысли о наличии иных, более глубоких ответов. Но если сказать им, что такое возможно, они, конечно, могли бы легко их отыскать, но тогда решение задачи будет уже не самостоятельным… подобная логика восхитила Василия, но только спустя годы он понял её по-настоящему.

– А почему нельзя пригласить обычного, но достаточно одарённого человека на работу в Институт, чтобы он под воздействием коллектива приобрёл свойство А? – вдруг спросил Василий.

– Опять ты не видишь сути, – снисходительно произнёс Иван, – дело в том, что это самое свойство А не может быть приобретено целиком под воздействием внешних обстоятельств. Человек должен прийти к его возникновению сам, своими усилиями, в результате акта самостоятельного мышления. У человека должна сложиться собственная внутренняя опора, на которой этой свойство и будет держаться. Если же опора будет чисто внешней, как в твоём примере, то она так же быстро будет разрушена при изменении внешних обстоятельств и условий. Ну, например, когда таких людей в Институте станет достаточно много, в нём начнёт доминировать их внутренняя культура, та, в которой они выросли, тогда появится всё то, что характерно для академической науки: от бюрократии до паразитизма – и мы станем очередным научным институтом Академии Наук… в наши планы, как ты понимаешь, подобная деградация никак не входит.

Продолжение.