Сколько ни слышал, все говорят: Париж, Париж. Париж то, Париж сё. Столица Европы.
А вот когда Анна Ярославна вышла замуж за короля Генриха I в 1051 году, то жаловалась отцу: «В какую, мол, дыру ты меня отправил?»
Действительно, в то время Киев был одним из крупнейших и богатейших городов Европы — каменные соборы, развитая торговля, дипломатические связи, население до 50 тысяч человек. А Париж был по сути укреплённым островом на Сене с деревянными постройками, грязными улицами и населением около 10–15 тысяч человек.
И я понял, что понятия не имею, когда Париж стал Парижем. Во всяком случае, кто положил этому начало?
Оказалось, что основоположником был некто Филипп II Август (1180–1223).
В это время Париж впервые обретает черты столицы: строится стена Филиппа Августа, начинается строительство Собора Парижской Богоматери (Notre-Dame, 1163), Париж становится центром королевской администрации и образования — основание Сорбонны (ок. 1257). То есть Париж превращается из «деревни» в настоящий город королей и университетов.
Тогда почему же, кроме архивных червей, никто о нём не знает? Нет ни романов, ни фильмов.
Оказалось, фильмы, где он фигурирует, имеются. Например, в фильме The Lion in Winter / «Лев зимой» (экранизации пьесы о Генрихе II и его семье). Только в них он проходит как эпизодический, если хотите отрицательный персонаж — геополитический противник Ричарда Львиное Сердце.
Но позвольте. Ричард Львиное Сердце был мерзким типом. Я смотрел о нём английский документальный фильм. В родной Аквитании он изнасиловал всех благородных девиц и был страшным извергом. Любил мучить и убивать их ради развлечения. Все его походы в Святую Землю закончились пшиком. По дороге домой его посадили в австрийскую тюрьму, и Англии пришлось отдать трёхгодичный доход, чтобы его вызволить. В то же время он презирал англичан, еле-еле говорил по-английски и относился к Англии как к свиньей-копилке. И умер по-дурацки, при осаде какого-то малозначительного французского замка.
Зато про него столько понаписано и снято. Даже по детским книжкам помню его — и по «Приключениям Робин Гуда», и из Айвенго.
Почему же совершенно аморальный тип удостоился такой памяти, а человек, положивший начало красивейшему городу Европы, остался где-то на вторых ролях?
Коротко можно сказать так: Ричард — персонаж легенды, а Филипп — автор реальности.
Ричард — рыцарь-романтик, герой песен и легенд.
Его жизнь идеально вписывается в канон средневекового эпоса: крестовые походы, поединки, плен, предательство, подвиги. Он словно персонаж из Песни о Роланде.
Историческая правда (разорённая Англия, постоянные налоги, отсутствие дома) не мешает мифу — потому что миф красив.
Люди помнят не тех, кто строил дороги, а тех, кто махал мечом.
А Филипп Август — администратор и стратег.
Он не давал сюжетов для романов — он занимался скучными (но судьбоносными) делами: создал централизованное управление, провёл первую перепись, построил
Лувр как крепость, укрепил стены Парижа, вернул под власть короны Нормандию.
Он был архитектор государства, а не «рыцарь-кинозвезда».
Знаете, что мне это напомнило? Картину Питера Брейгеля Старшего "Пейзаж с падением Икара".
На ней светит мягкое солнышко, крестьянин пашет, рыбак ловит рыбу, пастух смотрит на облака. А где-то сбоку, в углу на картине, — ноги Икара, исчезающие в воде, и перышки из его крыльев ещё колышутся в воздухе. Мир живёт, будто ничего не произошло.
Художник как будто говорит: "Даже когда кто-то дерзает к солнцу — миру это плевать."
Филипп II Август по сути совершил интеллектуальный и государственный подвиг, который не ослепляет, не сверкает, но держит всё здание Европы на своём основании. Без его реформ не было бы Франции как центра, не было бы Парижа как культурного кода.
А память о нём — где-то на заднем плане, как те ноги Икара. Вот если бы он совершил поход в Святую Землю, махал там мечом, отрубал головы, лил потоки крови — вот тогда бы другое дело.
В той же связи вспомнил легенду о Прометее. Помните, как этот титан открыл для людей огонь и научил их ремеслам? Но странным образом во всей Греции ему не было посвящено ни одного храма, каких были даже у самых незначительных нимф.
Почему? Помните, в последний раз мы слышали о Прометее, когда Зевс где-то на Кавказе приковал его цепью к скале, чтобы орел выклёвывал ему печень.
А потом, во время путешествия Аргонавтов, Геракл нашёл его, убил орла и разорвал цепи.
Но вот что произошло с Прометеем дальше — покрыто мраком.
В своё время читал книгу под названием «Загадка Прометея». Там автор предполагает, что Геракл взял Прометея с собой в Микены. Сначала жители этого города побаивались гиганта. Но Прометей был мирным. Он не бросал молний, не жарил никого живьём как Аполлон и так далее. В конце концов жители Микен просто перестали обращать на него внимание. А так как, живя в Микенах, Прометей перестал есть амброзию, он в конце концов умер, всеми забытый. Это вам не Зевс, который чуть что — разит молниями и переспал с кем только было можно. Такое разве забудешь!
Таков, видно, среднестатистический человек.
Что же в итоге?
В итоге, мир любит героев красивых историй, а молчаливые трудяги остаются в тени. Но, если бы не Филипп Август, нам бы даже «Лев зимой» смотреть было не на что и не на чем. Так что в следующий раз, когда будем восхищаться рыцарем с мечом, вспомним: что кто-то тихо строил город, который мы сегодня называем Парижем.
