Часть 1.05. «...Разведывать накрепко о замыслах неприятельских...» Петр Первый

 Россия слишком велика, чтобы иметь настоящих друзей, поэтому у неё есть враги, которые стремятся урвать лакомый кусок. Напутствие Александра I Николаю II на царство 

  6 декабря 1696 года был издан царский указ о снаряжении посольства в Европу. Думный дьяк Посольского приказа Украинцев объявил в Посольском приказе, что "государь указал, для своих великих государственных дел, послать в окрестные государства, к цесарю, к королям Английскому и Датскому, к папе Римскому, к Голландским Штатам, к курфюрсту Бранденбургскому и в Венецию в великих и полномочных послах: генерала и адмирала Франца Яковлевича Лефорта, генерала и комиссара Федора Алексеевича Головина, думного дьяка Прокофья Возницына и послать с ними к тем окрестным государям свои, великого государя, верющие и полномочные грамоты. А по чем им, в тех государствах, будучи, его, великого государя, дела делать, и о том дать им из Посольского приказа наказ"[1].  

Петр поехал в составе посольства инкогнито. Но едва ли это было тайной для правительств тех стран, куда он ехал. По - видимому, Петр рассчитывал иметь большую свободу действий, выступая в качестве обслуживающего посольство человека и не будучи связан условностями дипломатического этикета того времени. Такое предположение подтверждается последующей деятельностью Петра в составе посольства.  

Как и с чего начал действовать Петр как разведчик? Этот вопрос представляет несомненный интерес для того, чтобы судить о Петре, как о руководителе русской разведки в государственном масштабе. Мы, конечно, ни на минуту не забываем, что Петр руководил "Великим посольством" как глава государства, хотя и был в его составе инкогнито. Мы ставим себе задачей проследить его шаги как разведчика.  

Первые шаги Петра за границей как разведчика относятся к периоду его пребывания в Риге, находившейся тогда во владении Швеции. В письмах к Виниусу Петр подробно освещает этот период. Кстати отметим, что при отъезде из Москвы они условились писать письма тайнописью.  

В качестве простого солдата (он ехал в чине десятника—урядника отряда волонтеров) Петр мог заходить в кабачки, пить вино и пиво с местными жителями и солдатами и выведывать у них во время беседы необходимые ему сведения. "Как я сюда ехал и, не доезжая Риги, в некоем шинку дворянин, подпив, говорил, что де наш король (шведский) в Польшу в короли прочит сына своего, да и войско к тому уже тайно, будто для датчан готовят, и деньги в Польшу посланы. И об том объяви набольшим, чтоб сколько мочно в том опасли и не допускали б, хотя чрез резидента или нарочного посла", — сообщал и приказывал Петр Виниусу в письме от 8 апреля 1697 года.  

В том же письме имеются сведения чисто военного порядка, характеризующие Петра как внимательного военного разведчика: "Солдат здесь (в Риге), сказывают, 2780. Мы ехали через город и замок, где солдаты стояли на пяти местах, которых было меньше тысячи человек; а сказывают, что все были (вероятно, Петр подсчитал их численность, проверяя сведения, полученные путем расспроса). Город укреплен гораздо, только не доделан. Зело здесь боятся, и в город, и в иные места и с караулом не пускают и мало приятны. Солдатам жалованья... в год, капралам по 12, сержантам по 24, да всем по 3 бочки хлеба".  

Генерал-губернатор Риги Эрик Дальберг грубо отнесся к посольству, в частности к "большой любознательности некоторых лиц из его состава", то есть, самого Петра. Петр впервые знакомился с Ригой — первоклассной по тому времени крепостью западноевропейского типа, которую сорок лет тому назад осаждал его отец. Естественно; что он захотел подробнее ознакомиться с ее укреплениями. Возможно, что он хотел сравнить ее с Азовом — первой завоеванной им настоящей крепостью. Поэтому несколько человек из состава посольства (в том числе и сам Петр) стали расхаживать по валу и контрэскарпам крепости, рассматривать укрепления при помощи подзорной трубы, измерять глубину рва и снимать план крепости.  

Караул крепости, заметив это, потребовал, чтобы русские прекратили свои действия, угрожая открыть стрельбу. В своем докладе Карлу ХII об этом Дальберг характеризует эти действия так: "Во время своего пребывания, некоторые из их свиты стали ездить верхом вокруг города и по всем высотам и не только рассматривать местность при помощи зрительных труб, но и стали рисовать и снимать план города и даже, прохаживаясь по валам и контр-эскарпу, пытались измерять глубину рвов, то это меня побудило просить господина Лефорта запретить своим людям такие вольности, так как, будучи сам опытным генералом, он прекрасно знает, что таких вещей не потерпят ни в одной крепости Европы. Он принял это извещение очень благосклонно, извиняясь за происшедшее, и обещал запретить это впредь своим плохо осведомленным московитам".  

Из всего дальнейшего путешествия Петра, как и из последующих его заграничных поездок, можно установить, что наравне с интересом к политическим, экономическим и военным вопросам он уделял большое внимание формам и методам дипломатической и разведывательной деятельности. Это подтверждают и его современники — агенты иностранных государств, сталкивавшиеся с Петром. Так, например, о посещении Кенигсбергского арсенала и о том, как его осматривал Петр, сообщал один из тайных венецианских агентов венецианскому послу при царском дворе в Вене Рудзини на основании перехваченного письма, писанного одним из работников русского посольства в Москву. В нем сказано: "Он все осматривал, говорил обо всем с большой проницательностью, сработал кое-что в арсенале, что показывало его наклонность к военному искусству".  

Тот же агент сообщал в другом месте: "Говорят, что он заказывает в Кенигсберге немецкое платье как для себя, так и для свиты, чтобы его менее узнавали во время путешествия. Говорят, что он поедет посмотреть войска в Брабанте..."  

   [1] Памятники дипломатических сношений древней России с державами иностранными, том 8, Санкт-Петербург, 1867, стр. 505 - 506.    

Продолжение следует...