Вектор времени (Часть 1.60. Весть из прошлого)

 Бывают в жизни положения, выпутаться их которых можно только с помощью изрядной доли безрассудства.   Франсуа де Ларошфуко, (1613—1680 гг.), писатель-моралист 

Вечером в кабинете военного атташе собрались трое участников турецких событий: Голубев Владимир Николаевич, Саша Богуславский и Сергей Михайлов. Саша достал из холодильника несколько банок пива, поставил на стол чипсы, но никто из присутствующих до еды не дотронулся, как бы предвкушая «историческую» значимость предстоящего разговора.

Еще до этой встречи на лестничной площадке Посольства Сергей мельком встретил Богуславского, но тот сам ничего не знал, однако многозначительно заметил, что, “ежели судить по внутреннему настрою» его начальника, то разговор предстоит очень важный.

И вот сейчас, выждав некоторую интригующую паузу, Владимир Николаевич начал:

— Ну вот что, друзья. Видимо, события, участниками которых нам довелось стать в Трабзоне, будут иметь продолжение как здесь, в столице этой страны, так и в Москве. Последствия этих событий для каждого из нас будут разными, но, поверьте моим предчувствиям, отнюдь не благоприятными. Хотя, как сказать, может быть в наших силах и направить их развитие в нужном нам русло. Это было мое лирическое вступление.

Голубев говорил тихо, но достаточно отчетливо, а Михайлов и Богуславский, в свою очередь, боялись даже скрипнуть креслом или кашлянуть, чтобы не упустить главную мысль умудренного опытом офицера.

— Начну с истории и связанными с нею некоторыми техническими деталями.

Так вот, по состоянию на апрель 1945 года немцы построили тысячу двести девяносто шесть подводных лодок, из которых семьсот шестьдесят восемь было выведено из строя: то ли потоплены, то ли по другим техническим причинам. В качестве трофеев в руки союзников попали сто девяносто шесть лодок, включая недостроенные на верфях и в ремонтных доках. Проведя несложные арифметические действия мы получим, что «неучтенными» в конце войны остались триста тридцать две субмарины. Причем, большая их часть, около трехсот, составляли «дойные коровы» — тип подводных лодок, предназначенных для материально-технического обеспечения боевых действий немецких подводных сил в Атлантике и на Тихом океане против кораблей и конвоев союзников.

Кроме того, в самом конце войны немцы заложили и построили тридцать четыре подводные лодки принципиально новых типов. Тип XXI — подводный крейсер, кстати сказать, подобного типа субмарины союзники стали строить только пять лет спустя. Так вот, в боевой поход выходила только одна лодка подобного типа и то всего лишь один раз.

Американцы и англичане после взятия судостроительных верфей на севере Германии в качестве трофеев получили только взорванные остовы шести лодок и ни одного листа технической документации. Опять займемся немного математикой и получим, что «пропало» двадцать восемь лодок проекта XXI, хотя американцы, якобы, нашли документальные подтверждения тому, что немцы вывели в море оставшиеся субмарины и торпедировали их. Но в тех районах Северного моря, где, по данным американцев, они были потоплены глубины не большие. И вот я получил копию доклада о ходе разминирования и поиска затонувших кораблей королевского флота, проведенного Адмиралтейством Великобритании в период с 1946 по 1952 год. — Голубев достал из лежащей перед ним папки ксерокопию документа и процитировал. — «В Северном море выявлены следующие места затопления военных и гражданских судов, которые в виду малых глубин залегания возможно обследовать, идентифицировать и при необходимости осуществить подъем» и т.д. Далее здесь указываются тип кораблей, кем и когда был потоплен, глубины залегания и степень возможности поднятия на поверхность. Я не думаю, чтобы англичане до сегодняшнего дня, а документ рассекречен всего год назад, считали бы секретным место потопления немецких подводных лодок этого класса.

— Да в этом нет никакого смысла, — вставил Богуславский, — если только на их борту не было ничего экстраординарного. А в целом эта история с найденными американцами документами больше смахивает на классически разработанную и мастерски проведенную операцию по дезинформации.

— Вот только кто против кого: немцы против союзников или американцы против советского командования и Сталина? — тихо спросил  Сергей.

— Я долго размышлял над этими документами и пришел к выводу, что эту операцию проводили все же немцы против американцев и англичан. Именно против них, а не против всех союзников. А, как выразился Александр, по поводу экстраординарного, то здесь у нас необъятное поле для предположений и размышлений, — заключил военный атташе.

— Вы думаете, там могло быть что-нибудь, связанное с оружием возмездия Гитлера? — уже окрепшим голосом спросил Михайлов, до этого боявшийся проронить громко хоть слово, так он был заворожен рассказом Голубева. — И причем здесь лодка из Трабзона?

— О Трабзоне поговорим попозже. А в лодках кроме всего прочего могли быть и архивы третьего рейха или, к примеру, награбленные ценности! А это, согласитесь, уже кое-что! — продолжил Владимир Николаевич. — Вспомните рассказ Анатолия. Американцы и немцы в Трабзоне сначала обследовали подводную лодку в специальных защитных костюмах, а потом переоделись в обычные армейские рабочие комбинезоны.

— Значит они все-таки подозревали о чем-то, связанным с атомным оружием, — уточнил Михайлов.

— Согласен с Вами, Сергей Альбертович. Но давайте продолжим, а то вам не совсем будет ясен мой рассказ, — заметил Голубев. — Для удобства возьмем лист бумаги и нанесем на него все, что мы знаем.

Из-под карандаша военного атташе стали быстро появляться какие-то значки, обозначающие Германию 45-го года, места вероятной гибели немецких подводных лодок, Трабзон 96-го и выброшенную морем субмарину.

— Продолжим далее наше техническое и историческое самообразование. С лодками типа XXI пока покончим, но на схеме поставим большой вопросительный знак на месте их предполагаемой гибели. Кроме этих подводных лодок немцы спроектировали, построили и ввели в строй еще девять подводных кораблей типа XXIII, но они в боевых действиях на море не участвовали и, как вы, наверное, уже догадались, тоже исчезли.

Отличительной особенность этих субмарин было то, что они имели очень малое водоизмещение и удивительно большой радиус действия. Главное их предназначение — это постановка мин в портах и на фарватерах, высадка и поднятие на борт разведчиков и диверсантов, ведение морской разведки. Но две лодки были построены, как бы это по-современному выразиться, класса «люкс», то есть для высокопоставленных особ третьего рейха. После Победы над Германией оперативники из «Смерша» допросили очевидцев, которые видели выход этих лодок в море. Но базировались они, как оказалось, не в крупных военно-морских базах и портах, а в маленьких рыбачьих бухтах или яхт-клубах. Кроме того, эти субмарины могли передвигать по достаточно глубоким руслам рек и каналов, которых пригодных для них в Германии, особенно на севере, достаточно.

И еще одна маленькая деталь, связанная с технической стороной нашего разговора. В наших трофейных архивах есть прелюбопытнейший документ, в котором говорится, что по состоянию на ноябрь 1943 года в различных стадиях готовности и постройки находилось двенадцать плавбаз для обеспечения действий подводных сил рейха на океанских театрах войны и четыре плавучих «улья». Никаких характеристик этих кораблей, к сожаленью, не приводится. Но известно, что весной сорок пятого в Атлантике было потоплено три плавбазы, а данных о захвате этих кораблей в качестве трофеев нет. Причем ходили эти корабли только под иностранными флагами, чаще всего нейтральных стран.

Теперь опять посчитаем и получим, что где-то в воздухе, а точнее в море, повисли восемь плавбаз, четыре плавучих «улья» — что это такое, мы до сих пор не знаем, 28 подводных лодок проекта XXI и девять — проекта XXIII, среди которых были и «люксовские» и около 300 «дойных коров». Таким образом позволю себе сделать вывод, что после окончания второй мировой войны Германия сумела сохранить свои подводные силы. Вопрос только в том, где они их прятали и как он действовал, если нигде не проходила информация об их применении.

— Владимир Николаевич, Ваш рассказ натолкнул меня на одну мысль, — вставил Александр. — Кто-то у нас все же знал о действиях этих подводных лодок, но приписывал их американцам и англичанам. Те отвечали нам тем же — ведь шла «холодная» война.

— Вы не правы, Владимир Николаевич, — вдруг почти выкрикнул Михайлов, — фактов почти нет! Я сейчас сбегаю к себе и кое-что принесу. И как я мог забыть...

На ходу ругая самого себя Сергей опрометью покинул апартаменты военного атташе и бросился к себе в кабинет.

Через пять минут, весь светясь от радости и удовольствия, он вновь присоединился к компании и положил на стол перед Голубевым остатки архива деда Трофима.

— Вот, что у меня есть. Было больше, но некоторые наши товарищи, в частности Василий Семенович, постарались, чтобы их стало намного меньше.

В комнате воцарилась тишина, и еще минут десять ее нарушали только шелест перекладываемых бумаг и доносившийся шум со двора Посольства.

  Продолжение следует...