Тётя Катя и все, все, все...
– Чего?
– А это кто был?
– Где?
– У метро. Ты там, у ларька, с какой-то бабой базарил.
– А-а-а, это? Это Ритка.
– Чё за Ритка?
– Ну, эта... Дочка Гены Толстолобика.
– Ха, рыбака, чё ли?!
– Племяш, ты смотри, не ляпни чего такого при мужиках: в век потом не отмоюсь!
– А чё не так?
– Вот, Васёк, сразу видать, что ты не местный. Гена Толстолобик – это городской наш авторитет. Очень уважаемый мужик был: весь район в кулаке держал.
– А чего был-то? Пристрелили?
– Та нет. По дури сгинул. Он ведь, как выпьет, дурной сразу становился. Ну и тогда с пацанами в кабак запёрся, нажрался как свинья, да и решил с братвой силой помериться. Вот его телохранитель и успокоил. И ведь что интересно: не сильно-то и ударил... В общем, только и успели, что до жонки домой довезти, – там и отдал Богу душу, царствие ему небесное. Пацан тот... ну, телохранитель евойный... хм... долго потом убивался...
– Чё так? Жалел босса?
– Не, он больше тёти Кати боялся.
– А это ещё кто?
– Да, племяш, как сказал поэт, были люди в наше время... Тётя Катя – это жена Гены Толстолобика. Огонь-баба. Ну, чисто Сталин в юбке.
– Эти усы, эта трубка...
– За дорогой следи, шутник... Тётя Катя была баба со стержнем. Никому спуску не давала. У неё разговор короткий: чуть что – ноги в тазик с цементом и на дно Москва-реки. Она ведь из абреков. Гена Толстолобик её выменял у «чёрных».
– В смысле – выменял?
– После очередной разборки с кавказцами он с ними мир заключил, ну и вроде как по закону гор породнился с ними – взял Катю.
– Так, а Ритка-то откуда?
– Откуда-откуда... Откуда дети берутся? Вот и она оттуда. У Гены с Катей было несколько пацанов да девок. Ну, из пацанов Катя мужиков так и не сделала: она, по ходу, единственным мужиком в семье была. Но наследство Толстолобика для них сохранила. Ох и кровищи-то было!.. Да, так вот. А Ритку она замуж пристроила. Деваха-то симпатичная, грамотная... Правда, картавит малость. Да то у них наследственное.
– А за кого выдали-то?
– Да за хохла одного.
– Залётный, чё ли?
– Васёк, ну, ты прям щас как коренной москвич меня спросил, да?.. Нет, хохол из ихней московской общины был. Кстати, тоже Геша. Только вот он какой-то то ли сектант, то ли ещё кто.
– Униат, чё ли?
– Чего?
– Я говорю – униат? Ну, в смысле – православный хохол, которого поляки за верю дрючили, чтобы он католиком стал. В итоге – ни рыба, ни мясо.
– Да хрен его знает! Какой-то адвентист седьмого дня. В общем, пацан он тоже хитро выделанный оказался: за него вся местная хохляцкая община горой стояла. Короче, война у них с тётей Катей назревала. И тут она такой ход конём сделала…
– Ну и чё?
– Через плечо! Племяш, я тебе удивляюсь: у тебя, чё, зуд в заднице? Не перебивай старших!
– Прости, дядь Саш!
– Ладно, проехали... Короче, сыграла тётя Катя свадьбу Ритки с Гешей Хохлом. Пригласили на гулянку всю ихнюю диаспору, да там и порезали всех. Как щас помню – аккурат на день памяти Вахромея Московского.
– Чё, и Гешу Хохла?
– Не, вот его-то не тронули. Вроде, тётя Катя приказала, чтобы с евойной головы ни один волос не упал. Хотя, по слухам, его Ритка спрятала.
– Ха! Втюрилась, чё ли?
– Та нет. У них даже детей не было. Так и развелись, не родив. Хотя, мужики говорят, что она Хохла сильно уважала, да и он её. Пока не погиб.
– Таки достала тётя Катя?
– Это уже потом было, после её смерти. Да ты и сам должен помнить: тогда по «ящику» много про Гешу Хохла болтали. Он по глупости сгинул. Мужик, вообще, простой был – запросто мог к пацанам подойти, побазланить. Ну и тогда тоже выскочил на улицу в ларьке сигарет купить – его какая-то малолетка и подрезала...
– Бывает же!..
