Любить невидимку или Четвертая соната. ч.4 (из цикла "Женский взгляд")

 Часть 1, 2 , 3

Итак, волею судеб, незаурядной, сильной женщине отведена второстепенная роль мецената при гении. Замученная постылым одиночеством, теперь она обрела смысл жизни.

« Вы заметили мое расположение духа, Вы желали бы сделать мою жизнь веселее, но ведь уже и теперь Вы делаете мне ее лучше, приветнее, Ваша музыка и Ваши письма доставляют мне такие минуты, что я забываю все тяжелое, все дурное, что достается на долю каждому человеку, как бы он ни казался хорошо обставленным в жизни», - пишет Надежда Филаретовна Чайковскому. В лице этого человека она обрела друга, с тонкой, исключительно чуткой душой. Доверие, трогательное внимание, умение чувствовать тончайшие движения души – чрезвычайно редкие качества для мужчин. 

Таким был для нее Чайковский, ее гений.

В начале 1877 года Чайковский начинает оперу «Евгений Онегин» и Четвертую симфонию, посвященную баронессе. Эта симфония будет « солнцем моей жизни», писала она, но имя свое просила не упоминать. На следующий год на Всемирной выставке, в Париже, на триумфальных концертах русской музыки навсегда зажигается звезда «Чайковский» - этого счастья достаточно,скоро ему предстоит испытание. В этом нельзя будет признаться даже своему милому другу.

Маэстро пишет, что по просьбам своего отца вынужден жениться на своей давней поклоннице и ученице Антонине Ивановне Милюковой. «Жена моя сделала все возможное, чтобы угодить мне... Однако ж я с ненавистью и злобой смотрю на все это», - из письма брату.

                                       
                                     Чайковский и Антонина Милюкова

Страданиям Надежды Филаретовны не было конца. Рубикон пройден: привязанность переросла в любовь, стала мало-помалу болезнью, забирающей все душевные силы. Баронесса смотрит в зеркало и видит уже немолодую женщину. Поневоле закрадывается мысль: отчего так зла насмешка несправедливой к ней судьбы... что если бы она была молода и красива? Самообладание почти покидает ее. Но она справилась. Жизнь давно научила ее держать удар, совершать поступки на холодную голову.

Ответила спокойно и доброжелательно: надеется, что он будет счастлив.

Счастья не было… Чайковский чувствовал себя парализованным. Не было свободы творчества. Угнетающая обыденность сковывала чувствительную душу. Больше года – ни одного произведения. Чайковский страдал чудовищно. Все кончилось побегом в Петербург, к брату.

Нервный срыв, едва не закончившийся самоубийством. В Петербург летят письма с такой успокоительной поддержкой для его израненной души, деньги для откупа от ненавистного брака. Надо родиться женщиной, чтобы понять, почувствовать то перевоплощение любви в материнскую жертвенность. Вряд ли кто осмелится выносить приговор женскому сердцу. И она спасает своего «хрустального мальчика». Дело пошло на поправку…

Прошло много лет с той поры, когда была заказана первая аранжировка. И, вот он уже известен во всем мире, ему рукоплещут царские ложи, публика рвет на части. Он обласкан двором. У него выросли крылья. Ему назначена пенсия, пусть не такая щедрая, но есть возможность уверенно стоять на ногах.

                                               
                                             *

А что же Надежда Филаретовна? Летопись женской любви, свидетельница исключительных женских характеров, знает немало примеров самозабвенно любящих сердец в тени своих кумиров. Но какой должен быть характер Надежды Филаретовны – любить невидимку, оставаться невидимкой. Какая чудовищная несправедливость, мука для женского сердца. Тоска и одиночество неотступно, преданно останутся с ней… Никому не пожелать этой пытки... За ним ей уже не угнаться: в его письмах появляются нотки отчужденной вежливости. А к братьям он обращается с сетованиями: « Сколько я должен быть благодарным этой чудной женщине!.. в сущности, все мои письма должны были быть благодарственными гимнами, а между тем нельзя же вечно изобретать новые фразы для выражения благодарности!.. Я теперь уж стал затрудняться писать ей».

Баронесса подходит к фортепьяно, берет первые аккорды Четвертой симфонии, наслаждается воспоминаниями…

Чайковский купил дом в Клину. Зачем ему дом? Она всегда радушно ждет его в любом своем имении, где его с любовью и вниманием вышколенная прислуга обеспечит изысканным столом, угадает любое желание. Она за всем присмотрит со стороны. Еще совсем недавно к его услугам был особняк в Браилове, московский дом, разумеется, в отсутствии домочадцев и ее самой.

Там, в Браилове, произошла случайная и единственная их встреча во время прогулки. В одно мгновение оба окаменели. Их экипажи разминулись – это спасло неловкость встречи.... Теперь он прячется в свое гнездо, не имеющее к ней никакого отношения.... Мысль о том, что она пользуется вещами, которых касался ее гений, повергает в сладостное смятение души… Кто может судить усталую, потерявшую всякую иллюзию на свое будущее женщину. Если бы существовала летопись любви.. Именно ей, мадам фон Мекк было бы определено первенство в этом дуэте. Надо принять данность – если возлюбленной не стать, нужно оставаться музой.

Надежда Филаретовна пишет:«Когда я выхожу в свою гостиную и вижу конверт с таким знакомым милым почерком, я чувствую ощущение, как вдыхание эфира, которым прекращается всякая боль». 

Боль, новые источники испытаний - в ее растущем семействе. Надежда фон Мекк не умела быть ласковой матерью, детей держала на расстоянии , все они были воспитаны в строгости, мужей и жен выбирала им сама.

В 1883 году Надежда Филаретовна схоронила двенадцатилетнего сына Михаила.

        
Семейство фон Мекк около 1875 года. Баронесса Надежда Филаретовна (слева) держит на руках младшую дочь

 Автор @natashapo 

Продолжение следует... 

Читайте в теге "женскийвзгляд"