Верхотурские воеводы . Плещеев Иван Евстафьевич по прозвищу Неудача . Часть 2

Все грамоты о хлебных запасах так или иначе связаны и судовым делом — постройкой судов для доставки хлеба в сибирские города.

Мангазея

16 сентября 1604 года от Бориса Годунова направлена грамота с приказанием набрать плотников на Верхотурье из гулящих людей для постройки судов.

«...В прошлом... году по нашему указу прислано на Верхотурье з земель плотников пятьдесят человек. И как плотники под наши сибирские хлебные запасы и под казну суды зделали, и тех плотников послано было с нашими хлебными запасы на судех для береженья до Тюмени 46 человек... А на Верхотурье оставлено плотников четыре человека. И теми плотниками зделаны на хлеб житница, да изба, да на зелейной (пороховой) погреб на погребица. А как они те хоромы зделали, и ты Неудача, тех плотников отпустил по домам».

Таким образом, на Верхотурье плотников не осталось, и воеводе с головой предписывалось:

«И вы б по прежнему нашему указу прибрали плотников на Верхотурье из гулящих людей добрых, чтобы плотничное всякое дело знали, и судов делати были горазды» .

Посошные люди, перевозящие на своих подводах хлебные запасы и судовой лес, неоднократно жаловались на злоупотребления Плещеева и Хлопова. Так, в грамоте от 9 ноября 1604 года, по челобитной пермича старосты М. Иванова, указывалось на необходимость ограничения повинности посошным людям, возящим государев хлеб и лес для «судового дела»:

«Да их же, посошных людей заставляете на всякую лошадь зделати и вывести плодбище по теснице по большой одинатцать сажен, да по две тесницы по девяти сажен. Да им же велите бревна и дрова сечи и возити на Гостин двор, и к баням да им же велите сечи черные леса и наметываете на них всякого нашего изделия слишком и судового лесу вывозити, наметываете не сметяся и того лесу оставаетца по всякой год от нашего дела много. А береженья к тому лесу нет, и гнеет тот судовой лес напрасно. И верхотурские жильцы и служивые люди тем нашим тесом мосты мостят и огороды городят...».

Концовка грамоты со стандартной угрозой:

«А что будет пермским посошным людям и иных городов на Верхотурье в вашем задержанье учинитца убытков и проести, или учнете посулы и поминки имати, и мы те убытки и проести велим взяти на вас вдвое, да вам же быти от нас в великой опале» .

В уже упоминавшейся грамоте от 15 ноября 1604 года о посылке хлебных запасов говорится о 30 плотниках «со всею плотничьею снастью» из Перми и Устюга.

«И велели б есте плотникам под те наши хлебные запасы суды делати, а однолично б к весне под наши хлебные запасы, и под воевод, и под голов суды были зделаны, готовы. А скобы и гвоздье к судовому делу на Верхотурье к прежним в прибавку пришлют вскоре».

В грамоте от 19 ноября, помимо распоряжений о хлебных запасах, строго-настрого указывается о необходимости беречь строевой лес:

«...А под воевод и под воеводские запасы велели б есте им суды делать потомуж, сметя накрепко... А те бы есте большой, и малой, и всякий лес на судовое дело и к баням дрова велели возити, сметя накрепко, сколько надобе. А лишка б есте им тесу, и всякого судового лесу, и дров возити не велели. А к Гостину б есте двору и к соляному варенью, и к своим дворам дров возити не велели. А велели б есте на Гостине дворе одну избу где сидят целовальники и дворник живет топити щепами, что оставаетца у судового дела на плотбище... А однолично б есте лесу берегли, чтобы у судового дела лес на плотбище не оставался и не гнил...».

В грамоте царя Бориса Годунова воеводе Плещееву и голове Хлопову от 20 декабря 1604 года о посылке с Березовским казачьим атаманом Иваном Пешим из Вологды на Верхотурье материалов для судостроения сказано, что Березовский атаман с литвинами, казаками и стрельцами привезли «для судового дела двадцать семь тысяч скоб...».

Хлеба требовалось все больше, 25 февраля 1605 года от царя Бориса Годунова отправлена из Москвы грамота воеводе Плещееву и голове Хлопову о выдаче верхотурским служилым людям, ружникам, оброчникам хлебного жалованья до заведения своей пашни.

В грамоте говорится, что в прошлом году за хлебное жалованье раздавали землю под пашню и семенной хлеб. Однако

«иные служивые люди семян ржаных и яровых не имали для того, что были на наших службах и розысках для наших дел. А холостые стрельцы семян не имали для того, что люди одинакие, и пашни пахати им невозможно».

Воеводе и голове предписывалось «дати хлеба из наших житниц» и «велели пашню пахать». А самое главное, «говорили б есте им накрепко, чтоб они однолично себе пашню пахали неоплошно, а вперед нашего хлебного жалованья не будет»

К. Лебедев. «Освоение русскими новых земель»