Кабинетный стратег

Попытка вторжения в Египет в сентябре 1940 году была одной из самых неудачных военных аван­тюр Муссолини. Совершенно не зная возмож­ностей британцев и веря на слово хвастливым заявлениям своих генералов, дуче начал кам­панию, фактически приведшую к падению его режима тремя годами позже. В принципе итальянские силы в Африке выглядели внуши­тельно: 300 тысяч человек в Ливии и еще 200 тысяч в Эфиопии — намного больше, чем британских солдат в Египте. Однако сражения выигрыва­ются не на бумаге, а эффективность военной машины Италии была ниже всякой критики.

В июне 1940 году погиб губернатор Ливии и главнокомандующий итальянскими войсками в Северной Африке маршал Итало Бальбо — самолет с ним был сбит собственной зенитной артиллерией. Его преемник маршал Родольфо Грациани знал слабость своей африканской армии, которой не хватало ни современного вооружения, ни предметов первой необходимо­сти, поскольку подвоз припасов из Европы был крайне затруднен. Однако он понимал, что дуче не отговорить от наступления, поэтому старался лишь отсрочить его, чтобы иметь время для лата­ния дыр. Для начала Грациани стал преувели­чивать силы противника. Он утверждал, что на 140 тысяч его солдат приходится целых 650 тысяч британцев и французов. На самом деле британ­ский контингент насчитывал всего 35 тысяч чело­век, из которых половину составляли тыловики и бойцы нестроевых частей. Впрочем, дуче не собирался отменять своего решения, даже если бы цифры Грациани соответствовали истине.

Операция в Африке была нужна ему по политическим причинам. Авторитет дуче падал, и спасти его могла лишь впечатляющая победа над противником — кстати, достаточно демора­лизованным поражениями в Европе. Муссо­лини предпочитал прислушиваться не к Грациа­ни, а к другим генералам, утверждавшим, что британцев в Египте мало, а их боевой дух низок. Если бы войны выигрывались хвастунами, то итальянские полководцы считались бы лучшими в мире. Однако, когда итальянские войска получили приказ наступать, или, как образно выразился их маршал, когда спустили «cвору рвущихся с поводков гончих», они внезапно обнаружили перед собой гораздо более интерес­ные вещи, чем убегающего британского зайца. Якобы деморализованный противник проявил удивительную стойкость. Еще на границе две итальянские роты сообщили, что вынуждены отступить, столкнувшись с 300 британскими бронемашинами. Такого их количества не на­шлось бы во всей Африке. Итальянцы бросили свои танки и разбежались.

Пытаясь оттянуть вторжение в Египет, Грациани вел против Муссолини настоящую информационную войну. Он дошел до того, что называл итальянскую армию блохой, опол­чившейся на британского слона. Дуче отвечал не менее цветисто — итальянское мясо прочнее британского железа. Однако именно «железо» вызывало у Грациани больше всего опасений. Из-за отсутствия песчаных фильтров его легкие танки L-3 были бесполезны в пустыне. С анало­гичной проблемой сталкивались и летчики.

К июлю 1940 года терпение Муссолини начало иссякать. Он был уверен, что после победы над Францией (май-июнь 1940) Гитлер вторгнется в Великобританию («Битва за Англию» продол­жалась с июля по октябрь 1940), а следовательно, сопротивление ее войск в Египте ослабнет. Сра­жаясь за собственную независимость, метропо­лия вряд ли станет думать о своих далеких гар­низонах в колониях. Дуче приказал Грациани атаковать Египет 15 июля, чтобы синхронизи­ровать это наступление с гитлеровским планом захвата Великобритании. Но главнокомандую­щий продолжал упрямиться, жалуясь на неудоб­ную местность и невыносимую жару. Муссо­лини бесновался. Если Гитлер быстро захватит Великобританию или Черчилль пойдет на мир­ные переговоры, Италия не получит от войны ничего — даже кусочка Египта. Фюрер уже вовсю вел воздушные бои над Южной Англией, когда дуче начал единственную беспроигрыш­ную для себя кампанию — бросил значительную часть своих солдат на битву за урожай, не остав­ляя, впрочем, намерений захватить Египет.

«Потеря Египта станет решающим ударом по Великобритании», — заявлял Муссолини. Легко было говорить такое в Риме. На противо­положном берегу Средиземного моря Грациани переживал не лучшие времена. Его штаб-квартиру в Тобруке (порт на северо-востоке Ливии) бомбили британские ВВС, и он прятался в убе­жище. Муссолини надоели жалобы командую­щего. «Либо наступление, — заявил он Гра­циани, — либо увольнение». Тот в свою очередь назвал приказ дуче о вторжении в Египет «пре­ступлением исторических масштабов».

Итальянцы пошли вперед 9 сентября 1940 года. Многие солдаты паниковали под обстрелом, офицеры бросали свои части, и их силой прихо­дилось возвращать на передовую. Совершив символическую попытку вторжения на враже­скую территорию, Грациани приказал войскам закрепиться у Сиди-Барани. Очевидно, от бри­танцев он ожидал ответной осторожности. Однако, посеяв ветерок, итальянцы быстро пожали бурю. Британцы под командованием генерал-лейтенанта Ричарда О'Коннора начали 7 декабря разведку боем, которая вылилась в одну из самых блестящих военных кампаний в истории. Менее чем за два месяца они, распо­лагая всего 25 тысячами солдат и 275 танками, пол­ностью разгромили итальянцев, взяв в плен 150 тысяч их солдат и захватив 400 танков и ору­дий. Грациани в письмах Муссолини снимал с себя вину за случившееся. Ответственность за провал кампании целиком лежит на плохих советчиках, подталкивавших страну к вторже­нию в Египет. Разве он лично не предупреждал дуче, что блохе не по силам бороться со слоном?

Британский министр иностранных дел Энто­ни Идеи остроумно заметил: «Никогда еще столь многое не отдавалось столь многими столь не­многим». Гитлера итальянский провал в Север­ной Африке тоже скорее позабавил. Он назвал его «здоровым результатом чрезмерных потуг, ограниченных естественными возможностями».