Картонка, картина... картонка...

 

 

У Леонардо да Винчи есть одна картина.

Нет, конечно, не одна, но сейчас речь пойдёт именно об одной конкретной.

На которой изображены Святая Анна, Дева Мария и маленький Иисус. С ягненком. Тоже маленьким.

Вот.

 

 

Это произведение некоторые специалисты считают главным шедевром Леонардо. Причем такую оценку даёт не кто-нибудь, а эксперты-сотрудники Лувра (музея, в котором представлена сама Джоконда!). По крайней мере, в заголовке каталога, который выпустил Лувр к выставке 2012 года, устроенной по случаю окончания реставрации этой картины, она названа именно «главным шедевром (l’ultime chef-d’oeuvre) Леонардо да Винчи».

 

Картине много лет. Всё-таки да Винчи жил давно. С 1452-го по 1519-й годы. Да, чуть более трёх недель назад наступил год 500-летия со смерти гения. Набежало…

А картину гений написал ещё при жизни. То есть вряд ли после 1519-го.

А точнее…

…после того, как вернулся во Флоренцию из Милана в 1500 году.

Вот тут ему и подвернулась работёнка.

Впрочем, первоначально она подвернулась не ему. К тому времени, как да Винчи прибыл из Милана, монахи монастыря Благовещения (Сантиссима-Аннунциата) уже заказали данную картину Филиппино Липпи – тоже весьма значительному флорентийскому живописцу, сыну фра Филиппо Липпи (который тоже был великим художником эпохи Возрождения и, по совместительству, монахом-сластолюбцем, уведшим маму Филиппино, тоже монахиню, Лукрецию Бути, из – «удивительное» рядом! – монастыря; но это уже другая, кстати, весьма популярная история). Короче, как пишет Вазари: «Братья сервиты заказали Филиппино Липпи работу над образом для главного алтаря монастыря Аннунциаты».

И вот тут из Милана прибыл да Винчи. Прознав о тоске сервитов по указанному алтарному образу, Леонардо намекнул, что готов сам выполнить этот заказ. В свою очередь Филиппино Липпи, прознав об инициативе да Винчи, от соответсвующей работы отказался. Тот же Вазари опять-таки так и сообщает: «…узнав об этом, Филиппино, как деликатный человек, устранился».

Тут стоит, наверное, отметить, что отец Леонардо предоставлял церкви Благовещения услуги нотариуса (или, как выражаются другие источники, являлся прокуратором монастыря). Посему некоторые считают, что это отец обеспечил да Винчи согласие настоятеля монастыря на написание означенного выше образа.

В результате, «дабы Леонардо образ алтарный написал», монахи «взяли его к себе в обитель, обеспечив содержание его и всех его домашних». То бишь предоставили да Винчи стол, стул, постель; выделили аж 5 комнат, – как для самого Леонардо, так и для его учеников и помощников.

 

Короче, да Винчи поселился при монастыре Благовещения.

Но, заполучив заказ, великий живописец не стал спешить с его исполнением. Как пишет Вазари, «Леонардо долго пользовался [своим] положением у монахов, но за дело не принимался».

Вообще, как известно, да Винчи именно как художник плодовитостью не «страдал». Потому как, с одной стороны, по-видимому, страдал тем, что сегодня принято называть перфекционизмом, а, с другой, «страдал»-интересовался слишком многими другими вопросами устройства мироздания, в отдельных его компонентах – особенно. И потому часто и надолго отвлекался от уже принятых заказов, порой оставляя таковые и вовсе незавершенными [1]. Так он поступил и в этот раз. В конце концов, при монастыре имелась библиотека, насчитывавшая порядка 5 000 книг! А ещё всего в трех кварталах от монастыря находилась больница Санта-Мария-Нуова, где Леонардо занимался рассечением трупов. Короче, гению было, куда приложить и где применить свой гений.

Кое-кто и вовсе считал, что да Винчи никогда не закончит заказанную монахами картину. По крайней мере, некоторые источники вкладывают соответствующие слова в уста весьма непростых личностей, например, Боттичелли: «Я Леонардо хорошо знаю. Уж поверьте мне, на него рассчитывать нечего! – говорил Боттичелли монахам-сервитам. – Леонардо никогда не напишет образ для главного алтаря. Сделает прекрасные эскизы, но потом ему взбредет в голову очередная блажь, и он бросит работу над образом… Послушайте моего совета – не расторгайте договор с Филиппино!»

 

Когда Леонардо после почти годичного проживания в монастыре к работе толком (или даже вовсе!) не приступил, монахи уже совсем-совсем сильно забеспокоились. В результате настоятель недвусмысленно намекнул да Винчи, что хорошо бы уже хоть что-нибудь, да нарисовать.

Как следствие, да Винчи, который в тот момент сильно «приболел» проектом отведения вод реки Арно, вынужден был скрепя сердце оторваться от этого своего горячего увлечения, запереться в монастырских комнатах и за сравнительно короткое время (по некоторым сведениям от нескольких дней до двух месяцев) написать эскиз «Святая Анна». На картоне.

Говорят, эскиз был столь прекрасен, что настоятель монастыря выставил его на всеобщее обозрение в отдельном зале, и вся Флоренция, по словам Вазари, совершала туда паломничество, дабы увидеть это чудо.

Что же было на том эскизе?

В апреле 1501 года монах Пьетро да Новеллара, насколько можно понять, видевший тот эскиз воочию, писал: «С той поры, как он [Да Винчи] прибыл во Флоренцию, он сделал всего один эскиз – это картон, изображающий младенца Христа, возрастом годовалого, который едва не выпрыгивает из рук матери, чтобы схватить ягненка. Мария же собирается приподняться с колен святой Анны и удерживает младенца от ягненка, который олицетворяет Страсти Господни». Другой вариант того же текста: «За время своего пребывания во Флоренции Леонардо написал лишь один эскиз на картоне, – писал проповедник... – Изображен на том картоне годовалый младенец Иисус. Он почти сполз с материнских коленей и тянется к ягненку, и хочет его обнять. Богоматерь, словно бы привстав с коленей святой Анны, подхватила младенца, чтобы оторвать его от ягненка, животного, которое приносят в жертву и которое символизирует Страсти. Святая Анна, немного приподнявшись, словно хочет удержать Богоматерь... Все эти фигуры писаны в натуральную величину...»

Итак, на картоне, который описывал фра Пьетро (он же Гога монах Пьетро да Новеллара, он же Гоша проповедник), имелись четыре персонажа: Анна, Мария, Иисус и ягненок. (Эти же персонажи присутствуют на картине, позднее написанной Леонардо и ныне хранящейся в Лувре.)

 

И вот тут возникает некоторый не так чтобы ясный (сразу – уж точно) момент.

Дело в том, что единственный сохранившийся оригинальный эскиз картины – это рисунок, пребывающий в настоящее время в Лондоне, известный как «Картон из Берлингтон-хауса» (по названию штаба Королевской академии художеств в Лондоне, где он долгое время выставлялся). На этом картоне изображены святая Анна, Дева Мария и маленький Иисус, но… не с ягненком, а с мальчиком святым Иоанном.

 

 

Иными словами, вряд ли это тот картон, который видел фра Пьетро в 1501-м году.

Вазари со своей стороны пишет о присутствии на эскизе «маленького мальчика святого Иоанна, который приближается, забавляясь с ягненком». То есть в представлении Вазари на эскизе присутствовали и ягнёнок, и святой Иоанн?

 

Тогда возможные составы персонажей эскизов таковы:

• Анна, Мария, Иисус, ягненок;

• Анна, Мария, Иисус, Иоанн;

• Анна, Мария, Иисус, Иоанн, ягненок.

(Опять-таки, победил первый вариант; по крайней мере, на сохранившейся картине, что находится в Лувре, реализован именно он.)

 

Однако… традиционно считается, что Вазари имел в виду картон, который описывал фра Пьетро. А коль скоро последний ничего не упоминает о святом Иоанне, обычно соглашаются, что Вазари, который писал об эскизе через полвека после его создания и сам вряд ли его видел, просто ошибся. Тем более что, как вполне общепризнано, Вазари не отличался безупречной точностью в своих повествованиях, нередко и вовсе восполняя образовавшиеся за счет отсутствия достоверных сведений лакуны фантазиями…

 

В таком случае имели место только (?) 4-х фигурные варианты эскизов, где Иоанн и ягненок сменяли друг друга (то один позировать придёт, то другой):

• Анна, Мария, Иисус, ягненок;

• Анна, Мария, Иисус, Иоанн.

 

Соответственно, основные известные варианты реализации сюжета следующие:

• Эскиз-картон, описанный в 1501 году фра Пьетро: с ягненком, но без святого Иоанна.

• Эскиз «Картон из Берлингтон-хауса»: со святым Иоанном, но без ягненка.

• Окончательный [2] живописный вариант, который больше напоминал [3] рисунок 1501-го года: с ягненком и без святого Иоанна.

 

Проблема в том, что картон 1501-го года (описанный фра Пьетро) Леонардо забрал с собой во Францию, и считается, что впоследствии этот картон пропал, а вместе с ним, как ни «странно», и сделанный на нем эскиз. То есть в настоящее время нет возможности исследовать соответствующий рисунок per se.

 

По сути, в отношении (наиболее) известных оригиналов [4] «Святой Анны…» сегодня у специалистов «на руках» имеются:

• Свидетельство о существовавшем ранее описанном фра Пьетро картоне-эскизе (сам картон на данный момент считается пропавшим).

• Лондонский «Картон из Берлингтон-хауса» (существует).

• Картина (существует, находится в Лувре).

 

В какой же очередности Леонардо создавал эскизы? (еще раз [2])

В целом, возможных последовательностей две:

• ягненок (эскиз) – Иоанн (эскиз) – ягненок (картина);

• Иоанн (эскиз) – ягненок (эскиз) – ягненок (картина).

 

С точки зрения именно последовательности вторая последовательность «чисто формально» выглядит более последовательной. Пусть «эволюция» первого «качественного перехода» «человек-ягненок» в наш наукообразный век представляется не слишком убедительной (хотя кто-то, особенно приверженцы определенной мировозренческой и/или религиозной парадигмы, могут и не согласиться [5]), зато второй переход «ягненок-ягненок» внушает сравнительно куда большее и вполне объяснимое доверие и потому спокойствие.

Впрочем, с точки зрения науки, имеющий место в первой последовательности переход «ягненок – человек», если восстановить промежуточные звенья, может показаться вполне … логичным. Впрочем, впрочем! – это какие такие промежуточные звенья могут быть между козлом и человеком?! (Вариант: «все мужики – козлы», не принимается, пусть тут даже промежуточных звеньев искать не нужно насколько бы выгодным не выглядел – логично удобно, но неверно.) К тому же далее в первой последовательности снова маячит переход «человек-ягненок»…

Нет, определенно, вторая последовательность выглядит последовательней.

 

Впрочем, как бы оно там всё не выглядело, но, как отмечают некоторые источники, на протяжении почти всего XX века среди специалистов сохранялось общее (хотя и не единственное [6]) мнение, что:

1) Леонардо начал с того картона, который описывал в 1501-м году фра Пьетро (с ягненком, но без святого Иоанна).

2) Затем передумал и спустя несколько лет (1508?) создал «Картон из Берлингтон-хауса» (со святым Иоанном, но без ягненка).

3) А потом снова передумал и выполнил окончательный живописный вариант, который больше напоминал рисунок 1501-го года (с ягненком и без святого Иоанна).

 

Данная гипотеза опиралась на анализ стилистических особенностей артефактов; кроме того, в пользу сего предположения говорило то, что на оборотной стороне эскиза к «Картону из Берлингтон-хауса» имелись сделанные приблизительно к 1508 году чертежи неких механизмов.

То есть в XX веке побеждала непоследовательная последовательность «ягненок (эскиз) – Иоанн (эскиз) – ягненок (картина)»!

И тут, в 2005 году, её подвергли серьёзной критике и даже, не побоюсь этого слова, пересмотру. Дело в том, что к тому времени была найдена запись, сделанная секретарём Макиавелли и другом Леонардо – Агустино (Агостино) Веспуччи – на полях издания Цицерона, где великий древнеримский философ и оратор вещал о том, что не менее великий (величайший!) древнегреческий живописец «Апеллес со всем своим искусством написал голову и грудь Венеры, оставив незаконченными прочие части тела». Непосредственно рядом с этим цицероновским пассажем Веспуччи помечает: «Так же делает Леонардо да Винчи на всех своих картинах, так он поступил с головой Лизы дель Джокондо и Анны, матери Богородицы». Пометка Веспуччи датирована октябрем 1503-го года. Это позволило предположить, что в означенном году Леонардо уже приступил к работе над картиной «Святая Анна…». Соответственно, опираясь на здравый смысл (ага – мол, обычно эскиз картины создаётся до написания самой картины и посему, мол, несмотря на всю загадочность да Винчи, лондонский эскиз «Анны» увидел свет до соответствующего живописного варианта), а также на ряд дополнительных «технических» исследований (в том числе на результаты многоспектрального анализа), некоторые специалисты пришли к выводу, что: «Проработав, а затем оставив идею, осуществленную в «Картоне из Бенлингтон-хауса», Леонардо впоследствии развил новый замысел и в 1501 году создал новый картон… на котором святой Иоанн Креститель был заменён на ягнёнка. Именно этот картон описывал фра Пьетро да Новеллара…» Таким образом, эксперты предполагают, что «Картон из Берлингтон-хауса» был первым или как минимум одним из первых (еще раз [3]) в ряду эскизов «Святой Анны…» и датируют его, например, 1499-м годом, то есть вполне допускают, что он мог быть создан ещё в миланский период творчества Леонардо (например, картину мог заказать король Франции Людовик XII по случаю заключения брака с Анной Бретонской, чьей небесной покровительницей была святая Анна).

Итак, вопреки достаточно устойчиво бытовавшему в XX веке мнению сегодня знатоки творчества да Винчи склоняются к более последовательной последовательности: «Иоанн (эскиз) – ягненок (эскиз) – ягненок (картина)». Не зря, наверное, она кажется более последовательной.

 

К чему я всё это?

Ну, во-первых, это интересно. Ну мне так показалось (пардон, если обманул чьи-то ожидания).

А, во-вторых, – и это, конечно, «главное», – сие есть очередная подводка.

Мне довелось обнаружить ещё один эскиз.

Мне довелось нарисовать ещё один эскиз.

Короче, мне довелось.

В своё время от тоски скуки пытаться рисовать.

Малюю я наивно, как получится, а то и вовсе как придётся.

Тогда (давно, но не 500 лет назад) получилось так:

Это не было копированием: сетку не наносил, к окну листы не прикладывал – рисовал, как видится, глядя на маленькую репродукцию (Интернета, по крайней мере, у меня, во время той тоски скуки не было (иначе не было бы последней), крупных репродукций, (соответственно) тоже).

Вторую половину не покажу, потому что она получилась ещё хуже.

 

--

 

[1] Например, тому же Филиппино (не Филиппо!) Липпи перепоручали писать «Поклонение волхвов» – работу, заказанную Леонардо, начатую, но впоследствии окончательно заброшенную великим гением. Впрочем, она впечатляет и незаконченная (ибо Филиппино в связи с непреодолимыми обстоятельствами тоже не смог её завершить).

 

[2] Предполагается, что картина в рассматриваемом случае шла всё-таки завершающим этапом. Поскольку так обычно бывает. Хотя с да Винчи вариант «так обычно бывает» обычно не проходит может не проходить. Имярек был весьма загадочным гением-творцом, который возможно, никогда не бывал (до конца) удовлетворенным (некоторыми) своими творениями (неужели и Джокондой?!.. а Тайной вечерей?.. а…?! ладно…). Кто его знает – может, он и после написания «Святой Анны…» (что в Лувре) рисовал эскизы другого возможного или даже других возможных живописных вариантов данной темы? Поди сейчас разберись-угадай, что он там написал, переписал, затёр или даже уничтожил, снова написал, спрятал, потом нашёл и перепрятал… и так много-много раз – времени и гениальности у да Винчи было вагон и маленькая большая-пребольшая, просто огроменная (наверняка больше того вагона) тележка.

Впрочем, одно можно сказать (более-менее) уверенно – один вариант картины Леонардо-таки закончил написал (по крайней мере, так считают благодарные потомки). Хотя не сразу. Причем совсем не сразу. Есть мнение, что он, уезжая от братьев-сервитов, не просто забрал хост «Святой Анны…» с собой, а практически до конца жизни держал его при себе, время от времени дорабатывая и подправляя.

И да, как следует из только что изложенного, монахам-сервитам да Винчи образ-картину не оставил и потому, получается, заказ не выполнил.

То есть Боттичелли (если верить словам, которые в его уста вкладывают некоторые источники) оказался прав… но и не прав одновременно: верно предупредив монахов (мол, не видать вам заказа, как своих тонзур), мягко говоря, не совсем верно рассудил, что образ да Винчи не напишет никогда (или Боттичелли имел ввиду, что Леонардо не напишет образ именно для алтаря, а не вообще не напишет? – ладно, не стану утверждать что-либо окончательно по этому поводу – себе дороже; с историей так всегда... почти всегда... нередко).

 

[3] «Напоминал», потому как вариантов походу немало, например.

 



 

Причем данный эскиз (по поводу его оригинальности лично я не разбирался – сорри; в некоторых изданиях его представляют вроде как оригинал; ну или без каких-либо пояснений по этому поводу) датируют то 1499-м (?), то 1501-м (?), то 1506-м (?) годами. В принципе, известно, что да Винчи мог делать множество эскизов своих (как бы) окончательных работ. В конце концов, гений действительно очень смахивал на перфекциониста, да ещё вечно отвлекающегося на другие свои увлечения.

 

[4] Как указывают некоторые источники, в настоящее время в распоряжении человечества имеется три более поздние копии, наиболее известная из которых находится в Лувре [!.. ?.. …].

 

[5] Сразу вспоминается старая буддистская притча.

Как-то один мужик, то ли пастух, то ли мясник, собрался резать ягненка. Занёс уж было нож, как, глядь – а ягнёнок ржёт, аки конь смеется.

– Чего ты заливаешься, козёл? – спросил мужик.

– Да просто в прошлой жизни я тоже был то ли пастухом, то ли мясником… и тоже зарезал ягнёнка.

Подумал-подумал мужик-пастух-мясник и… не стал резать ягненка. Ну их, козлов этих. А то ведь сам козлом станешь.

Кстати, мне кажется, что это оригинальный сюжет, легший в основу сказки про сестрицу Алёнушку и братца Иванушку.

 

[6] Например, в 3-м томе «Всеобщей истории искусств» (Академия художеств СССР, Институт теории и истории изобразительных искусств) аж 1962-го года издания лондонский картон датируется 1500-м годом...