"Родина"... единорога(ов)

В 1560-х годах в контексте достаточно интенсивного развития идей мессианского предназначения Московского княжества-царства в последнем появляется и получает развитие некоторая как бы новая для указанного царства символика, в частности, в качестве официального государственного символа начинают фигурировать «рог единорога» и «просто» единорог.

Например, в так называемых «богословиях» – преамбулах с изложением пространного титула русского государя. С подобного рода преамбул начинались акты-документы, адресованные иностранным дипломатам. «Богословия» не в последнюю, если не в первую очередь были составлены из библейских цитат и провозглашали «высший смысл правления монарха». Например, «богословие» грамоты московских бояр к литовским панам от 17 июня 1563 года выглядело и звучало так: «Великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, в Троицы славимаго милостию, великого государя, яко рога инрога, царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии…» Исследователи, говоря о связи «рога единорога» с идеей возвеличивания царской власти, указывают на то, что использование этой формулы являет собой цитирование Псалтыри: «И вознесется яко единорога рог Мой» (Пс. 91: 11).

Параллельно введению словосочетания «рог единорога» в официальные риторические формулы произошло соответствующее переоформление ряда официальных «орудий»-инструментов государственной власти, в частности государевой печати – на оной был помещен единорог.

Также единорог был изображен на спинке трона Ивана Грозного.

И так далее.

В результате указанное сказочное (впрочем, возможно, не только ну или, по крайней мере, не до конца сказочное [1]) животное рассматривается в качестве символа, тесно связанного с идеей царской власти именно как «мессианской» и царя «как источника славы и великой исторической судьбы страны, которой он правит». Мол, «все народы склонятся перед праведным царем, вознесшимся, как рог единорога», и тогда «он [царь] выступит проводником своих подданных в Царство Славы» и т. д.

С одной стороны, в источниках иногда можно встретить высказывания о появлении «диковинного» символа единорога как «неожиданно популярного у Ивана Грозного» и о том, что зверь сей был суть «личный знак Ивана Грозного».

С другой стороны, согласно ранее изложенному, с достаточно высокой вероятностью можно предположить, что означенный символ стал популярным у царя не совсем «неожиданно» и (в целом) выступал как не совсем «личный». Представляется, что истоки использования и дальнейшая эксплуатация символа в Московии Ивана Грозного вполне предсказуемы и более широки, чем личные мотивы или предпочтения означенного царя. В конце концов, как отмечают, на Русь символ в качестве «официального» пришёл как минимум во времена Ивана III, деда Ивана Грозного. В частности, единорог изображался на золотых монетах, то есть уже тогда стал в некоторой мере «популярным». Опять-таки достаточно широко известно, что после падения в 1453-м году Константинополя, в совокупности с женитьбой того же Ивана III на Софье Палеолог, Москва Константинополю и/или Московское княжество Византийской империи наследовали в качестве «Третьего Рима» [2]. А, как отмечается, византийские императоры в официальной государственной символике в качестве герба одной из четырех крупнейших префектур бывшей Римской империи – «Азии» – использовали единорога… Короче, было откуда и каким путём пожаловать индрику на Русь в роли «официального» символа и в той или иной мере в этом качестве там (тут) популяризироваться.

Соответственно, можно достаточно уверенно предполагать, что Иван Грозный получил данный символ от московских «идеологов» как «правомерный», «обоснованный» и «полезный» инструмент своей-…-государственной власти, своего личного-…-государственного культа. А уж далее единорог точно перестал быть (исключительно) «личным» «питомцем» Ивана IV (даже если когда-то и был таковым). Ибо стал вполне «личным» у других личностей, причем опять-таки в первую голову, что предсказуемо, государственных, прежде всего царей и императоров российских, непосредственных и опосредованных наследников-последователей Ивана Грозного [3], и «хотя» бы поэтому одним из символов российских государства-царства-империи [4]. Кстати, иногда высказывается мысль, что даже цвета российского государственного флага-триколора – единороговские. Ибо единорог, согласно довольно распространённому преданию, сам «белый с красной головой и голубыми глазами» (красноголовая «белокурая бестия»? – кому-то сие в некотором смысле может показаться весьма символичной символикой… причем достаточно многоплановой... в контексте истории 20-го века).

Короче, единорожие... единорожество... единорожики – наше всё!

[1] Не как носорог, а как именно нечто, похожее на единорога в его традиционно понимаемом (сказочном) обличии разве что расцветка другая, пусть даже иногда это будет «чуть-чуть» носорог.

С одной стороны, имеет место гипотеза, согласно которой описанию единорога с определенными оговорками и уточнениями отвечает эласмотерий – обитавший в евразийских степях носорог («чуть-чуть»!), но смахивавший на быка-лошадь с рогом во лбу. Несмотря на то, что эласмотерий существовал в ледниковый период и вымер примерно тогда же, есть предположение, что он вполне мог «просуществовать достаточно долго, чтобы успеть попасть в легенды эвенков как огромный чёрный бык с одним рогом во лбу» (тут). С другой стороны, у природы всегда есть место для генетической ошибки «шага вперёд»... «назад»... вариаций. Так, в 2008-м году, в Тоскане был обнаружен вполне себе здравствующий экземпляр косули с расположенным ровно посредине лба рогом (тут же).

 

[2] С одной стороны, улаживая дела церковные, а с другой – в условиях немалой турецкой угрозы, «белокаменную» из более западного европейского «извне», в частности, Папа Римский, «слегка» наталкивали на идею о Москве как наследнице Константинополя; да и Византии вообще. Москва оказалась восприимчивой. Весьма. Не в части противостояния туркам (по крайней мере, не в тот исторический момент и «даже» период), а в части усвоения указанной идеи. Энтузиазм сей не утихает до сих пор (периодами – параллельно или даже в сочетании с явным противостоянием туркам), а, возможно, (местами) только нарастает.

 

[3] Причем не только у официальных династий – от оставшегося (московского) Рюриковича Фёдора Ивановича и ... Романовых, – но и как минимум у «не»-династии Годуновых и даже у совсем «нединастии» (Лже)дмитрия(-ев?). А у последнего (суздальского) Рюриковича Василия Шуйского? – не знаю... не уточнял... короче, возможно, но смутно как-то.

 

[4] Вероятно, уже в то время и, тем более, в дальнейшем на Руси единорог в качестве «официального» символа лишь «популяризировался» и «популяризировался»: стал символом книжной учености, попал на гербы целого ряда российских дворянских родов, а также оказался на всякой «утвари» – от церемониальных топоров до сёдел… и «даже» в качестве клейма на артиллерийских орудиях, получивших соответствующее название… и т. д.