Снежки

откопал в инете, такая ностальгия нахлынула

Рядом с нашей девятой школой стояла школа седьмая. У наших школ был общий стадион, поэтому мы периодически пересекались со своими соседями. И враждовали.

Причин для этого было несколько. Во-первых, «девятка» была ведомственной. Её спонсировал крупный завод, поэтому и оснащение было получше, и ремонт, да и учителя подбирались немного тщательнее. «Семёрка» была обычной городской школой, со всеми вытекающими проблемами восьмидесятых-начала девяностых. Во-вторых, в «семёрке» учились несколько отмороженных типов, которые прямо вели охоту за «девяточниками». Подстерегали возле школы и магазинов, отнимали деньги, бывало, что и поколачивали. Наши «отмороженные» до их уровня не дотягивали.

Напряжённость между школами выливалась в яростные футбольные баталии на физкультуре. Пока наши физруки, заключив пакт о ненападении, курили где-то за турниками, мы с «семёркой» сражались за обладание истоптанным мячом. Правила, как таковые, имелись, но нарушались каждую минуту обеими сторонами. Нарушение тут же фиксировалось яростными криками. Крики были такие громкие и эмоциональные, что однажды из девятой школы вышла директриса и строго попросила играющих не материться.

Пересекаясь на каких-то городских мероприятиях с «семёркой» мы тут же ощетинивались, сбивались в кучки и враждебно смотрели друг на друга. Были безумцы, которые пытались дружить с противником, хотя бы потому, что противник жил в их подъезде. Но таких ренегатов было мало. Их знали и презирали за слабость.

В общем, позиция между нашими школами напоминала конец 1930-х в Европе. Договор о ненападении, шитый белыми нитками, наращивание сил по обе стороны границы и неизбежное ожидание глобального конфликта.

Катастрофа разразилась зимой 1993-го года. Зима выдалась снежная, сугробы намело под самые окна школы. И я уже не помню, кто первый начал эту традицию. На переменах между уроками мы стали выбегать на стадион между школами. Прямо как были, в сменной обуви, штанах и свитерах. Одеваться было некогда, на битву отводилось коротких десять минут.
С противоположной стороны стадиона нам навстречу высыпали легионы «семёрки». Бойцы вооружились снежками и начинался обстрел с лобовыми и психологическими атаками, переходящими в рукопашную. Кто-то из сторон поймал пленного и окунул его головой в сугроб. Кто-то отомстил, натолкав своему пленному снега за шиворот. В ответ очередного захваченного слегка поколотили. В отместку группу отступающих отжали клиньями и поколотили уже всерьёз.
Пацаны прибегали на уроки раскрасневшиеся, с лицами, горящими от возбуждения и мороза. Из одежды на парты и учебники сыпался тающий снег. Учителя возмущались, но их не слушали. Потому что через сорок минут ненавистного урока на стадионе ждал Враг. Враг, на которого можно было вволю поорать, наступая в психологической атаке, захватить пленного и с наслаждением окунать его, орущего и брыкающегося в грязный сугроб. Какие уроки, когда есть Война!

Конфликт быстро вышел за рамки обычных снежных баталий. Однажды в класс ввалился Мишка, с разбитым носом и принялся яростно отмываться в умывальнике, рядом с классной доской. Следом за ним вошла наша химичка и чуть в обморок не хлопнулась, увидев «полный умывальник крови». Мишку вызвали к директору, но он молчал, как партизан. Мол, упал случайно, ничего страшного. А у самого под глазами наливались два синяка.
Потом «семёрка» и вовсе офигела. Пользуясь численным преимуществом после школы, она загнала жидкий отряд «девятки» к самым дверям главного входа. Испуганная вахтёрша дверь закрыла. Не ожидавшие такой подлости бойцы, оказались прижатыми к крепостной стене. Сгрудились в каре и огрызались, отвечая на пинки и удары руганью. В какой-то момент сердце бабушки-уборщицы, наблюдавшей эту картину, дрогнуло. Она открыла дверь и избитые по одному просочились в школу. Внутри их уже ждала завуч, которая посчитала своим долгом отчитать каждого, вызвать родителей и поставить по двойке за поведение. Проигравшие битву молчали. В их сердцах копилась ненависть.

Нужен был лидер и он нашёлся. В школе с нами учился будущий участник Олимпийских игр, метатель молота Вадим Девятовский. К своему десятому классу, это была огромная рама, выше всех на две головы. Шириной плеч Вадим легко соперничал с физруком СерСерычем, потерявшим зрение в борьбе с бодибилдингом и некачественными анаболиками девяностых.
В школьных баталиях олимпиец не участвовал, больше пропадал на сборах и тренировках. В школьной жизни участвовал тем, что выходил на переменах к углу, где собирались наши школьные курильщики, отлавливал одного и повязывал на шею заранее припасённый пионерский галстук. Носить в те годы галстук было уже немодно, поэтому над «помеченным» целый день потешалась вся школа.

Одноклассники подтянули Девятовского на битву с «семёркой». Уж не знаю, как они его уговаривали, но однажды по школе пронеслась весть:

• Вставайте, люди русские! Грядёт битва с полчищами супостатов седьмой школы. Битва произойдёт после пятого урока на стадионе. За нами сила в виде Вадима Девятовского.
  Воодушевлённые это вестью во дворе школы собрались почти все мальчишки от шестого до одиннадцатого класса. Немногочисленные трусы и маменькины сынки в расчёт не шли. Они проскальзывали через боковые двери и спешили домой.

Наконец вышел ОН. В сопровождении свиты из одноклассников, едва достававших ему до плеча.

• Вперёд! – коротко бросил один из лидеров.
  И мы двинулись на поле боя.
  «Семёрка» уже ждала со своей стороны. Их было не меньше, чем нас, и среди них стояли те самые «отморозки», на которых мы затаили самую большую злобу. Стояли, покуривали, сплёвывая себе под ноги. И обменивались короткими фразами.
  Толпы остановились в десяти шагах друг от друга. У меня бешено колотилось сердце, дрожали руки. Лица врагов были суровы. Снежками тут и не пахло. Пахло кровавой дракой.
  Никто не решался ударить первым. Мы стояли, смотрели друг на друга. Сжимались кулаки, атмосфера дрожала и искрила.

• Седьмые п…сы! – завопил у меня из-за спины чей-то голос.
  «Семёрка» колыхнулась.

• Сами вы п…сы! – тут же ответили кричавшему.

• М…ки!

• Г…но!

И дальше, и дальше, насколько хватает воспитания и подростковой фантазии. Орём, наступаем шаг за шагом. С нами же такая поддержка. А эта поддержка, между прочим, ошивается в задних рядах, за нашими спинами и в кашу не лезет. Он сюда поприкалываться пришёл. И вот крики достигли высшей точки. Стенки оказались в опасной близости друг от друга. Кроме рук у меня задрожали ноги. Я отчётливо видел напротив себя раскрасневшегося носатого мальчишку, примерно моего возраста и уже представлял, как сейчас брошусь на него и буду бить кулаками. Снежки, говорите?! Смешно. Возможно в процессе битвы и пролетит один-два снежка. И то случайно. Воинства уже слишком близко друг от друга. Без предварительной пристрелки битва перейдёт в рукопашную. А значит надо вцепиться, свалить, ударить! Уверен, носатый «семёрковец» смотрел на меня с теми же чувствами.

• Бей! – прозвучало долгожданное.

И передние ряды занесли кулаки для удара.

И в этот миг раздался вой сирен. На стадион, прямо через бордюр выскочили несколько милицейских УАЗиков с синими сиренами. Из машин посыпались милиционеры и бросились на оба воинства.

Игроков в снежки как ветром сдуло. Милиция - это уже не шутки. Тут можно огрести серьёзные проблемы. «Отморозки» дематериализовались с такой скоростью, что законы физики потребовали серьёзного пересмотра. Впереди убегающей «девятки» мчался олимпиец и надо отдать должное его подготовке, бежал он быстрее всех. Пойманных валили в снег, тащили в машины. Потом вызывали родителей в школу, ставили на учёт, выставляли «двойки» по поведению. Карали и расстреливали.

Так бесславно, победой третьей силы закончилась финальная битва между седьмой и девятой школами.

Дабы не повторять стычек, директора школ приняли хитрое решение. Начало занятий девятой школе поставили на 8.30, а в «семёрке» на 9.00. И перемены перестали совпадать.
Седьмая приходила под наши окна, орала обидные слова. Мы тоже иногда собирались. Но накал страстей уже утихал. Система победила.

Летописцев в те времена уже не водилось. Битва так и канула в Лету. А жаль.

Павел Гушинец