Воровской роман Сквозь Сибирский Тракт. Роковая ловушка. Глава 25.

В один из холодных вечеров беглецы остановились на ужин и ночлег. Дядя Паша принялся разжигать костер, а Граф доставал из рюкзака вяленое мясо. Дядя Паша все чиркал и чиркал гвоздем кремень, но сухой мох не зажигался. Вор сильно матерился, но так ничего и не выходило. Граф, вынув мясо, просто сидел, о чем-то задумавшись. Внезапно он услышал вскрик и тут же отборный мат. Повернувшись в сторону Дяди Паши, Граф увидел, как тот, схватившись за левую руку, сидит на коленях и судорожно нагибается все ниже и ниже. Граф подбежал к товарищу; вся левая ладонь медвежатника была в крови – не рассчитав движения, Дядя Паша сильно разодрал ее гвоздем. Руку быстро перевязали, Граф после получаса мучений все-таки разжег костер и подогрел мясо. Поужинав, воры легли на еловую подстилку. Ночь не принесла Дяде Паше облегчения – кровоточить разодранная ладонь перестала, но рука сильно болела, и он все время просыпался.
Утро встретило воров холодом. Земля подмерзла, изо рта шел пар. Граф чувствовал себя разбитым: сказывалась либо болезнь, либо усталость, либо и то и другое вместе. Дядя Паша, не выспавшийся, с дергающей болью в руке, также был не в форме, но, приняв безоговорочное решение, они двинулись дальше. Часто останавливаясь на передышку, воры медленно шли по заросшим лесами Уральским холмам. Дядя Паша брел немного сзади, Граф впереди, забрав у медвежатника рюкзак, чтоб облегчить ему ходьбу. Старший вор, с перевязанным глазом, перевязанной левой рукой, которую он прижимал к груди, был похож на искалеченного воина, вернувшегося с русско-турецкой войны. 

– Дядя Паша, доберемся! Нам бы только к какому городу или селу выйти, – подбадривал его Граф. 

Дядя Паша молчал и лишь крепче прижимал к груди разодранную руку, которая от неровной ходьбы болела дергающей болью.
Следующий день выдался намного сложнее. Рваная рука опухла и начала нарывать. Тем не менее, несмотря на слабость и жар, Дядя Паша шел за Графом, лишь изредка прося его остановится на передышку. Ближе к вечеру беглецы вышли на какую-то, по-видимому, звериную, тропу, проложенную меж кустарников, и пошли по ней, продвигаться так было легче. Пройдя примерно полверсты, Граф остановился и отошел вбок по естественной надобности. Смеркалось. Дядя Паша, не останавливаясь, шел вперед. Облегчившись, вор хотел уже догнать Дядю Пашу, как вдруг услышал сильный хруст и тут же страшный крик вперемежку с нечеловеческим рыком. Рванувшись вперед, он не мог понять, куда делся Дядя Паша и в полутьме бежал лишь на громкий стон... И вдруг замер перед большой ямой. На дне ее, неестественно вывернувшись, лежал Дядя Паша. Из бока его торчал кол. Граф обошел яму и понял, что это ловушка, поставленная на звериной тропе, которая была застлана жердочками с насыпанными сверху землей, мхом и сухими листьями. Дядя Паша лежал и стонал. Было непонятно, как его доставать. Крови было не так много, но вор почти не шевелился. Надо было что-то делать.
– Ты как Дядя Паша? – спросил растерянно Граф, не зная, за что хвататься.
– Хезе, Граф, я кажись, бочину проткнул, – сквозь стон, прерывисто дыша, ответил медвежатник. Потом, попробовав пошевелить ногами, взвыл с еще большей силой и добавил: – И ногу сломал...
– Как тебя вытащить отсюда, Дядя Паша? – больше с безнадежностью, чем с надеждой, спросил Граф.
– Не ведаю, братишко, – прошептал Дядя Паша.
– Погоди, Дядя Паша, я скоро! – крикнул Граф и бросился срубать молодые деревья.
Он срубил несколько молодых березок и стал связывать их вместе, чтоб соорудить нечто наподобие лестницы. Благо, веревка лежала в рюкзаке еще с первой кражи в селе Арамиль. Положив параллельно два ствола молодых березок сучьям вверх, он принялся навязывать на них веревку, сооружая лестницу. Сучья должны были не дать веревке сползти вниз. Связав стволы, Граф подошел к яме и посмотрел вниз. Дядя Паша лежал и так же прерывисто дышал, сглатывая слюну пересохшим горлом.
– Дядя Паша потерпи, зараз выберемся, – обнадеживал он медвежатника, спускаясь в яму по сделанной лестнице. Спускаться было неудобно, стволы деревьев ерзали. Оказавшись внизу, Граф укрепил стволы глубже в земле и подошел к раненому другу. Дядя Паша смотрел на него свободным от повязки глазом и боялся пошевелиться. Было видно, что он с трудом сдерживается, чтоб не застонать, лишь изредка изо рта его вырывалось что-то наподобие тихого хрипа. Граф осмотрел товарища, боясь пошевелить. Заточенный кол действительно проткнул Дядю Пашу чуть ниже ребер справа. Граф понимал, что пробиты кишки, а это очень плохо.
– Что там? – боясь пошевелиться, тихо спросил урка.
– Я не профессор, но бок пробит насквозь. Кровь есть, но не так много, – сделал заключение Граф.
– Давай, братишко, я передохну чуток, и будем пробовать подняться.
Дядя Паша закрыл глаз, и, как показалось Графу, даже потерял сознание. Молодой вор понимал, что Дядю Пашу, скорее всего, наверх уже не поднять – уж очень серьезная была рана. Но пробовать стоило – он же не сука, чтоб кидать друга в беде.
– Дядя Паша, давай подниматься, – расстегивая на нем теплое пальто и прикидывая, как достать из бока деревянный кол, сказал Граф.
Дядя Паша открыл глаз. Губы были синие, тело трясло – возможно, от холода, возможно, от боли. Взяв руками за верхнюю, заточенную часть деревянного кола, Граф резко рванул его вверх. Дядя Паша от боли потерял сознание, но кол почти вышел из тела, и вторым рывком урка быстро достал его, пока Дядя Паша не пришел в себя. Кровь хлынула из дыры в боку. Граф прижал рваную рану рукой, но кровь было не остановить. «Жить Дяде Паше осталось недолго», – подумал Граф.
– Дядя Паша, вставай, – хлопая по щекам, Граф пытался его поднять.
Медвежатник, чуть приоткрыв глаз, только простонал в ответ. Граф поднял его на руки и шагнул к самодельной лестнице. Дядя Паша лишь кряхтел, не в силах шевелиться. Граф посадил его на землю возле лестницы, облокотив спиной на земляную стену. «И как тебя угораздило-то, Дядя Паша, единственный кол в яме – и на тот напоролся», – думал Граф, куском тряпки перевязывая кровоточащую дыру в животе медвежатника. Он уже почти ничего не видел, темнота быстро окутывала пространство. Поднявшись наверх, Граф собрал сухих веток; кусок сухого мха был за пазухой еще с утра. Спустившись, он положил мох на землю, настругал стружек с сухой березовой палки и принялся чиркать гвоздем по кремнию, стараясь развести костер. Как назло, ничего не получалось. Мелкие искры были, но большой добыть не удавалось. Вор положил камень обратно в карман и подошел к Дяде Паше, которого уже перестало трясти. На шейной артерии товарища Граф не прощупал пульса. Дядя Паша беззвучно отошел в мир иной.
Граф остался один. Гнус пропал в поселке уже давно, Дядя Паша только что отдал богу душу. «Что дальше?», – задавался вопросом Граф, но ответа не находил. А сейчас нужно было развести костер, переночевать и уже утром отправляться дальше. Он вылез из ямы, отошел далеко в сторону, чтоб не встретить с утра охотников, пришедших за добычей, и попробовал разжечь костер. После долгих стараний ему удалось-таки поджечь кусок мха. Пока тот горел, Граф аккуратно подкладывал сначала сухие стружки, а потом – палочки побольше. Разложив большой костер, он подогрел кусок мяса, съел его и, залегши в еловую постель, попытался заснуть.
Сон, как назло, не шел, зато в голову лезли разные мысли. Графу привиделся Гнус, который, как когда виделись в последний раз, уходил прочь, кладя деньги в карман. В полусне Граф плутал по лесам, не зная, куда идти: повсюду были непроходимые дебри. Всплывал образ Петровича, сидящего в кресле, который, весь в дыму от вонючей самокрутки, улыбался и по-дружески кивал. Дым был настолько едок, что заполнял легкие, не давал возможности вдохнуть свежего воздуха. В голове от него кружилось, мысли расплывались... Потом Петрович куда-то исчез, но дым окутал все пространство. Вдруг закашлявшись, Граф проснулся и тут же вскочил с места – еловые ветки его подстилки горели уже открытым огнем. Видимо, искра от костра отлетела и подожгла их. Он тут же откинул горящие ветки в сторону и осмотрелся. Вокруг еще стояла темнота, а, значит, можно было попытаться уснуть. Граф подкинул в костер дров, отодвинул чуть дальше свою подстилку и лег.
Много смертей он видел в своей жизни. Все они были разные, при разных обстоятельствах и случались с разными по возрасту людьми. Дядя Паша, с которым они прошли не одну неделю по уральским лесам и горам, с которым делили последний кусок мяса и имели одну-единственную цель – добраться до Казани, был огромной потерей для него. Он был компасом – всегда знал, куда идти, умел ориентироваться в лесах. Единственное, что знал сам Граф – что надо идти на запад. Но как определить, где этот запад, он не понимал. Сейчас единственным спасением для него было – найти какое-нибудь село, и тут можно было надеяться только на удачу. От этих мыслей Графу становилось не по себе. Он прекрасно понимал, что в этих проклятых лесах можно блуждать не один месяц и не встретить ни единой человеческой души, а загинуть было делом минутным – это еще раз подтвердил случай с Дядей Пашей.
До утра Граф так и не сомкнул глаз; слишком сильны были впечатления от сегодняшней нелепой и такой ужасной гибели. Ворочаясь, он долго размышлял о смерти, которая ходит всегда рядом, о жизни – настолько хрупкой, что неверно сделанный шаг может поставить точку и оборвать ее мгновенно.
Граф лишь один раз в жизни испытывал такое опустошение, как сегодня. Это была смерть его близкого друга Желудя. Он погиб так же нелепо, оступившись на крыше трехэтажного дома по Вознесенскому проспекту. Упал на землю головой вниз, при ударе голову неестественно вывернуло почти на девяносто градусов. А Граф, не имея возможности даже остановиться, с мешком награбленного был вынужден убегать дальше.
Случилось это осенью 1887 года. Граф с Желудем пронюхали про одну квартирку – принадлежала она капитану Семенову и находилась на третьем этаже. Ванька Желудь был настолько шустрым малым, что по веревке, удерживаемой Графом, спустился с крыши прямо в приоткрытое окно капитанской квартиры. В то время капитан со своей супругой ушли на вечернюю прогулку по набережной Большой Невы. Они недавно поженились и еще любили романтику, гуляли каждый вечер под ручку по набережной. Малолетний вор оттого и был прозван Желудем, что лазил по крышам и висел на балконах, схватившись мертвой хваткой, прямо как желудь на дубе. Влезши в квартиру Семеновых, он быстро начал кидать в мешок столовое серебро, перетряхивать шкафы с вещами и постельным бельем на наличие сбережений. Оные лежали на этот раз в супнице, стоящей наверху кухонного буфета. В мешок полетела и соболиная шуба новоиспеченной супруги капитана, а также шкатулка с драгоценными украшениями.
И тут он услышал, как в замок вставили и начали проворачивать ключ. Желудь побежал в гостиную к открытому окну и схватился за веревку, которую Граф мгновенно потянул. Очутившись на крыше, Желудь посмотрел вниз – из капитанского окна вверх уже смотрел хозяин и что-то кричал, махая руками. Желудь передал мешок подельнику, и они пустились бежать по крыше: Граф впереди, Желудь за ним. Вдруг Граф услышал грохот. Он развернулся – сзади никого не было. Посмотрев вниз, он увидел неестественно распластанное тело. Ванька, его друг, с которым они не один год работали вместе, делили радости и горести воровской жизни, теперь лежал на земле с вывернутой назад головой, подергивая конечностями, изо рта вытекала струйка крови. Надо было срочно уносить ноги, нельзя было терять ни минуты. И Граф побежал по крышам. Лишь потом, ближе к ночи, сидя на чердаке одного из домов по Ямской улице, выпивая водку, он понял все, что случилось, осознал смерть друга. Ваньку больше не вернешь, не услышишь его жизнерадостного смеха и дурных шуток. В глазах поплыл туман, в груди защемило и стало будто бы не хватать воздуха. Эту смерть он переживал долго, его отпустило еще не скоро.
...Как только в лесу начало светать, Граф быстро собрался и двинулся в путь. Все полезные вещи он переложил в свой рюкзак еще вчера в темноте. Тут ему в голову пришла хорошая мысль: ведь коль охотник выкопал эту ловушку, то поблизости наверняка есть село или хотя бы один дом, а значит, там знали, в какую сторону идти. Граф быстро пошел в сторону вчерашней ямы, но так и не смог найти ее, как ни старался. Отчаявшись, он залез на высокий клен и огляделся. Вокруг не было ни одного признака проживания людей. Вор слез и двинулся в сторону, противоположную от восхода солнца – на Запад. Так начался его одиночный поход по дремучим лесам Урала.

----------------------------------------------------

Если вам понравился мой роман, вы совершенно бесплатно можете скачать его по ссылке.

Беларусы могут заказать бумажный вариант книги напрямую у меня, вышлю наложным платежом (стоимость с пересылкой по всей Беларуси около 10 рублей). Роман объемом 300 страниц отпечатан на качественной бумаге, в твердом, ламинированном переплете. Пишите в сообщениях и заказывайте роман с автографом автора. 

С Уважением Сергей Устинов.