Как Никита Михалков экранизировал классику

В свете недавнего большого интервью, которое дал Никита Михалков Юрию Дудю, интересно было бы вспомнить, что режиссер известен не только провалившимися в прокат лентами. Да, в нулевых карьера Михалкова-режиссера часто, скорее, подвергалась критике; былой успех остался в прошлом.
В эпическом разговоре с Дудем и сам журналист, и Никита Сергеевич упоминали многие ленты, однако две, как видится, незаслуженно забыты.

Речь идет об экранизациях. Не просто экранизациях - о переложении на киноязык классиков отечественной литературы. Речь идет про кинофильмы Никиты Михалкова по мотивам романа И. А. Гончарова «Обломов» и чеховской пьесы «Неоконченная пьеса для механического пианино».

Считается, что экранизации помогают кинематографистам проникать в прошедшие эпохи, говорить о прошлом. Правда, удачные исторические фильмы создавались в основном по оригинальным сценариям. Такие сценарии написал по произведениям Чехова и Гончарова Никита Михалков.
Никто не спорит, что Никита Сергеевич - режиссер несомненного таланта, обаятельный актер и плодотворный сценарист, человек необычайной энергии. Он взял неоконченную раннюю пьесу Чехова, именуемую комментаторами «Платоновым», и создал фильм «Неоконченная пьеса для механического пианино». Игра Калягина, Табакова, Соловей, самого Михалкова и других — превосходна. Русские пейзажи оператора Лебешева — полны поэзии. Трюк с неожиданным появлением бурно звучащей пианолы — прелестен! Но идея бесплодности жизни русской провинциальной интеллигенции (учитель мучается от собственных неудач, врач небрежно относится к обязанности лечить, остальные — дармоеды и бездельники), которую Михалков нащупал в отвергнутой самим Чеховым пьесе и чрезмерно развил — противоречит и Чехову, и жизненной правде.

В своих законченных пьесах Чехов дал совсем другие образы, характеристики русских интеллигентов. Его врачи, учителя, студенты томятся в унылой атмосфере перемен, но верят в народ, в свою миссию, в «небо в алмазах». Идея бесплодности интеллигенции, столь талантливо и легкомысленно воплощенная Никитой Михалковым, — обманчива!

В трактовке «Обломова» тоже много спорного. Фильм явно за Илью Ильича, против Штольца. Симпатии, вызываемые Обломовым — Олегом Табаковым, входят в противоречие с добролюбовским пониманием романа, с термином «обломовщина», узаконенным в публицистике — как бесплодность, обреченность, разложение. Конечно, роман давал возможность такой трактовки. Читатели произведения, как правило, любят Илью Ильича, жалеют его, мучаются его нерешительностью и не симпатизируют сухому, расчетливому и бестактнму Штольцу. И все же — Гончаров предостерегал в своем романе против «рассейской» расхлябанности, отсталости, безынициативности. А Михалков предостерегает против бездуховности и излишнего прагматизма. Вправе ли он так поступать? Пожалуй, обломовщины в СССР было куда меньше, чем прагматизма...
А ведь роман поддавался экрану трудно. Понимая, что ему не охватить всей многосложности произведения, Михалков назвал фильм «Несколько дней из жизни Обломова». Какие несколько дней? В фильме доказано и детство Илюши («Сон»), рассказывается и о его последних годах. Охвачена вся жизнь, а не несколько дней. Дело не в фабульных купюрах, а в упрощении концепции романа. И кинематографические трюки помогли. За велосипедом, привезенным Штольцем, Обломов бодро поспевает, а должен был бы отставать или вовсе оставаться на месте... Не вполне удался спор с Гончаровым!

Впрочем, серьезный идейный спор классику не зазорно и проиграть. Хуже, когда спор ведется не по существу, когда классическое произведение становится лишь поводом для формальных экзерсисов и развлекательных стремлений режиссера.