ИМПЕРАТОР НЕБА
9
Лев Шахов лежал нагой под белоснежной ослепительной простыней, и две девушки, убедившись, что он пришел в себя, начали говорить с ним.
Не сразу. Не вдруг. Медленно и осторожно.
Одна девушка разговаривала по-русски совсем без акцента и улыбалась совершенно естественно. Порой — когда на нее никто кроме императора не смотрел — создавалось ощущение, будто она готова подмигнуть, но стесняется.
Вторая же не позволяла себе подобных вольностей. Она вела себя, как знатная японская дама в присутствии микадо — когда поводом для харакири может стать как любое неудовольствие императора, так и собственный неосторожный жест.
И русский язык ее был слишком правильный. Такой, когда отсутствие акцента само по себе воспринимается, как акцент.
— Где я? — спросил император, едва очнулся.
— В Цитадели Императора Неба, что сияет ярче всех звезд, — ответили ему.
На самом деле это было не так. Зал Избрания относится к Подножию Цитадели, и еще несколько минут назад в этом зале были мужчины.
Шестнадцать членов Круга Высшей Воли встречали спутниц императора, выстроившись подковой около саркофага.
Но вместе со спутницами, только с другой стороны — от лифтов, ведущих наверх, в Цитадель, прибыла стража его величества. И старшая в карауле, зрелая красавица в форме генерал-майора, объявила громко — так, что гулкое эхо под сводами зала несколько раз повторило ее слова нараспев:
— Господа! Император вознесся, и ковчег уплывает вдаль! Вас ожидают на пирсе.
— Император снова с нами, — ответил на это первый принц.
— Мы позаботимся о нем, — в унисон произнесли спутницы и старшая в карауле. И отдали честь жестом, больше похожим на пионерский салют. Рука — к правой брови и кончики пальцев — над переносицей.
Круг Высшей Воли ушел провожать Ковчег Вознесения, и в зале остались только женщины. Стражницы накрыли лежащего в саркофаге мужчину простыней, а спутницы встали по бокам у изголовья в ожидании, когда он откроет глаза.
В эти бесконечные минуты благородная спутница Констанция Иоланда Данкор Леотар Авант никак не могла подавить дрожь в руках и во всем теле. И русские слова будто все разом выветрились из ее головы. Ее мучил иррациональный страх, что она не поймет первых слов императора или не сможет правильно ответить на его вопросы.
Но когда он заговорил, инициативу сразу взяла на себя София, для которой русский язык был родным. И проблема была только в одном. Уроженец священной Земли Лев Шахов никак не мог уяснить самую суть дела.
Пока София расспрашивала землянина о самочувствии и успокаивала его, убеждая, что он не попал в катастрофу, не болен, не страдает галлюцинациями и не спит и видит сны, Иоланда взяла себя в руки и в надлежащий момент сообщила главное — то, что полагалось сказать именно ей:
— Высочайший сонм всевластных духов Неба избрал вас, дабы возвести на престол императора и повелителя всех живущих во Вселенной.
Минут через пятнадцать, сидя в саркофаге и кутаясь в простыню, Шахов переспросил примерно в десятый раз:
— Короче, вы украли меня с Земли, чтобы сделать своим императором?
«Боги, дайте мне терпения!» — взмолилась Иоланда и ответила:
— Нет. В нашей Вселенной нет Земли, и мы не знаем, есть ли она где-нибудь до сих пор. Уроженцев священной Земли мы черпаем из матриц, которые донесли до нас корабли и их предтечи.
— Матрица имеет тебя, — пробормотал землянин.
— Проще говоря, нас с вами когда-то записали, как файл, — включилась вновь небесная спутница София, рожденная на Земле. — А теперь воспроизвели. Это называется инкарнация.
— Нет... — произнес император, подняв к небу палец и медленно покачивая им. И речь его тоже была замедленной, как у человека не в себе или под наркотиком. — Реинкарнация — это другое...
— Термины не столь уж важны. Главное то, что вы теперь — Император Неба.
— Во всем надо выбирать главное, — согласился землянин. — Интересно, чем вы меня напоили и когда кончится действие?
— Какое действие?
— Галлюциногенное.
За время, прошедшее с тех пор, как землянин открыл глаза, он озирался по сторонам достаточно долго и активно, чтобы изучить Зал Избрания во всех подробностях.
Идеальный круг пола, который пропускает свет. Купол совершенной формы над головой, откуда тоже льется мягкий свет, хотя ни одной лампы не видно. И вообще — очень много света, и можно в мельчайших деталях рассмотреть униформу девушек, выстроившихся по кругу.
Это само по себе удивительно и служит дополнительным намеком на причудливый сон.
Лев Шахов всю жизнь носил очки. Сильную близорукость у него обнаружили в четыре года, едва он научился читать. Родители быстро заметили, что он подносит книжки слишком близко к глазам.
А сейчас он был без очков — но отчетливо видел знаки различия на шевронах стражниц — над грудью и на плечах.
Ближе всех к нему стояли трое. Две девушки, говорящие по-русски и одетые в другую униформу — не стальную с серебром, как у стражниц, а белую с золотыми и синими нитями. И женщина за тридцать, неподвижно замершая в изножье саркофага по стойке «смирно» — с самыми большими восьмиконечными звездами на плечах и груди, по одной на каждый шеврон.
— Это просто, — объяснили ему девушки в белом. — Инкарнация устраняет самые легкие дефекты здоровья сразу, а более сложные — постепенно. Близорукость относится к легким.
Император уже несколько раз щипал себя за разные места под простыней, и было больно. Теперь же он, делая вид, будто вытирает губы, укусил себя за руку.
Небесная спутница София не выдержала и усмехнулась в открытую. А благородная спутница Иоланда резко развернулась и прокричала на имперском языке чуть ли не в лицо стражнице в форме генерал-майора:
— Халат и обувь для его величества!
