На конкурс "Братья наши меньшие"

Щенок Потап

Эта старая история началась –дцать лет назад, когда помер от саркомы мой бульмастиф и, едва оклемавшись, я стала поговаривать о большой собаке. Муж у меня парень крепкий, так просто на разводки не ведется. Лет девять подряд он отвечал  уклончиво: «Иди ты нафиг», «Не в этот раз», «Сначала счета»,  – и все такое. Я девушка упертая и не отставала. Он парень терпеливый и не уступал. 

Неизвестно, сколько бы это все длилось, но однажды пару лет назад мне вздумалось пересмотреть фильм «Друг». Вот эту жуткую советскую историю про алкаша и ньюфаундленда. 

Муж заглянул через плечо на мой монитор и выдал:

–Всю жизнь мечтал о такой собаке.

Первые несколько секунд я старательно молчала. Потому что ребенок у нас уже был и уже начал говорить. И говорил он, в основном, то, что слышит от мамы. Даже, когда она сердится на папу и котов. Поэтому первые несколько секунд я старательно молчала. Потом эмоции взяли верх, и я шепотом и жестами попыталась донести до мужа всю глубину своих переживаний.

–…Твою мать! – сказала я шепотом и жестами. – Я тебе почти десять лет капаю на мозги по поводу большой собаки. Ты почти десять лет отпираешься. И сейчас рассказываешь мне о своих мечтах?!

Самым сложным было – объяснить шепотом и жестами, что мне нет больше дела до сраной шубы,  гребаных счетов и прочих плановых расходов до тех пор, пока у меня не будет такого-то щенка от такой-то матери.

Случилось чудо, и я была понята. Очень скоро муж взял спортивную сумку, ребенка для компании и отправился в питомник за щенком. Я в это время была в городе по каким-то другим делам и пропустила страшную сцену, как моего четырехлетнего ребенка в глухой русской деревне зализывали до смерти огромные мохнатые псы.

Муж утверждает, что никогда не имел такого успеха у женщин, мужчин и детей, чем в тот день по дороге из питомника. У него были старые джинсы и  плешь, зато были щенок, ребенок и счастье в глазах. Я бы сама клюнула на такой комплект, поэтому поняла и поверила.

Так у нас появился щенок Потап.

Честно говоря, первый год я звала его не иначе как ПотОп. Собачники знают, как это случается: сперва нельзя гулять до прививки, потом нельзя гулять после прививки, потом гулять вообще-то можно, но поди объясни щенку, для чего на самом деле нужна прогулка…  Лужи он делал знатные: на весь коридор. Как мы тогда не затопили соседей, для меня до сих пор  загадка.  

Еще, как многие ньюфы, любил перевернуть поилку и возиться в луже. Первые сто раз я негодовала, потом налила десятилитровое ведро, которое фиг перевернешь, и с тех пор это и есть его поилка. Хотя и ее он ухитряется разбрызгивать по всей ванной.

Как все дети, щенок Потап любил пожрать, но только не то, что у него в тарелке, ведь у соседа всегда вкуснее. Когда он видел на улице человека с шаурмой или мороженым, он натягивал поводок и пускал в ход все свое щенячье обаяние, в надежде получить кусочек. Чаще всего, обаяние тонуло в размерах морды и зубов, а если еще и дело было вечером… Получалось примерно как в том анекдоте про пирожок и бумажку, только бумажка требовалась несчастному едоку.

Однажды я испекла пирог, поставила на стол и прикрыла полотенцем. Нет не так: я поставила его на середину большого стола, где свободно рассаживается 7-9 человек, прикрыла полотенцем. И ушла, наивная.

 Захожу через пять минут, а на столе – правильно: пустое блюдо.  Рядом – полотенце. Вокруг – ни крошки. Не помню, лежал ли рядом нож, помню, что композиция выглядела достаточно убедительно, чтобы поверить: пирог съели люди. Пол был чистый, блюдо не сдвинуто, а щенок Потап в ту пору еле доставал до стола, встав на задние лапы. Спрашиваю мужа:

–Как пирог?

–Какой пирог?

Спрашиваю ребенка, он тоже не в курсе, что пирог у нас был, иначе уничтожил бы раньше и быстрее. Спрашиваю соседа, а того вообще дома нет!

Я до сих пор думаю, что кто-то из них меня разыграл. Может быть, даже и коты, хотя они пирогов не едят. Потому  что щенок не дотянулся бы, а если б дотянулся, перевернул бы все и накрошил. Нифига: кража была произведена профессионально и чисто в буквальном смысле. В оправдание Потапа могу сказать, что это была его первая и последняя кража.

Сейчас он уже почти взрослый: недавно исполнилось два года. Он по-прежнему любит поесть, людей (обратите внимание на запятую) и воду. Породу не пропьешь и, если я не собираюсь купать собаку, то обхожу пруды далеко, иначе боюсь не удержать. 

Когда мы выходим из дома, все дети и некоторые алкаши бросаются к нам с криками: «Медведь-медведь», – и бегут тискать мою собаку. Для трезвых взрослых Потап – это тест на возраст: кто узнает породу, тот сделан в СССР.  Это в моем детстве они были в каждом дворе, почти как колли и эрдели. Теперь ньюфы – редкость, а зря).