"Уйгурские мотивы". Рассказ на конкурс "Short and sweet", 2 тур

Бродя по магазину, я вдруг увидел своё отражение в зеркале. Улыбнулся себе. Отлично выглядишь, парень! Длинное чёрное пальто, ухоженная светлая борода (спасибо барбершопу), голубые глаза за стёклами очков в дорогой оправе. Линзы-нулёвки, у меня хорошее зрение, но в этих очках я выгляжу серьёзным и ответственным менеджером.
Сейчас на улице мерзкая мартовская метель, и я просто греюсь в этом магазинчике, ожидая такси. Здесь чисто, уютно и едва уловимый аромат… умеют торгаши создать атмосферу!
Из динамиков под потолком заиграла знакомая песня – она внезапно перенесла меня в воспоминания о жарком лете семь лет назад, когда мы ещё были студентами… в той кафешке на Соколе тоже играла «Being Boring» дуэта «Pet Shop Boys». И нам, действительно, никогда не было скучно! Помню, как мы всей компанией громко смеялись, распивали коктейли, выбегали покурить на задний двор – официанты уже знали нас и не обращали внимания. В том кафе, когда все убежали курить, я впервые поцеловал Алию…
Интересно, где она сейчас? Так давно не видел её, а ведь влюбился без памяти в эту жгучую брюнетку, когда был первокурсником. Всё, что осталось от тех чувств – мы «в друзьях» на фейсбуке. Впрочем, у Алии всё хорошо – она где-то в Москве, может быть, её место в офисных джунглях совсем рядом с моим, но теперь нас разделяет стена дедлайнов, скрепленная щелчками степлеров и узами печатей…
И вдруг меня передёрнуло – вспомнилось, что рассказал Герман на кофе-брэйке. Моё сознание утром загнало поглубже важный факт, а сейчас уют магазинчика и музыка усыпили бдительность рационального. Я вдруг осознал, что раньше не задумывался о важной мелочи – моя первая сильная любовь, моя первая женщина была… уйгуркой.
Вот и такси мое приехало. Отсюда до дома - минут тридцать пути. Я забрался в салон старенького Форда и решил посмотреть, о чем же так живо рассказывал мне Герман. Интернет тянул слабо, смартфон долго не выдавал ссылки по запросу. И вот, наконец, открываются одна, вторая, третья. Я читал и не верил своим глазам: "ООН требует от Китая прекратить преследование уйгуров", "Геноцид уйгурского народа под предлогом "борьбы с терроризмом"", ""Лагеря перевоспитания" уйгуров - зона без прав". Что не так с этим миром? Я ощутил дрожь в руках и неприятный озноб, который пробежал по спине и спустился до самых стоп.
Почему-то вспомнилась книга Бруно Апица "Голые среди волков", которую я прочел пару лет назад. Весь сюжет книги крутится вокруг мужчины, попадающего в Бухенвальд. Он очень дорожит своим чемоданом. Оказалось, что там он прячет своего маленького сына. Если надзиратели его найдут, то сразу же отправят в газовую камеру или сделают "полным донором" крови. Благодаря титаническим усилиям окружающих людей ребенок выжил. Но что с ним было дальше? Постоянный страх смерти, отсутствие движения, существенное недоедание вряд ли прошли для малыша бесследно. Неужели в этих "лагерях перевоспитания" творится что-нибудь подобное? Ещё в голову лезли мысли о "черной трансплантологии", которая якобы распространена в Китае. Раньше подобные слухи казались мне ерундой, но теперь я уже ни в чем не был уверен.
Я расплатился с таксистом и поднялся на свой этаж. В квартире было пусто. Света, с которой я жил уже почти полгода, уехала на неделю к родителям. Она милая и уютная девушка, как домашняя одежда. Я к ней привык, но отношения между нами становились все более напряженными. Света недвусмысленно намекала на то, что пора бы нам официально оформить свои отношения, а там, глядишь, и обзавестись ребенком. Она явно ждала от меня предложения руки и сердца со дня на день, а я не собирался спешить. Передышка была весьма кстати. Оказывается, мне нравится одиночество, от которого я уже почти отвык.
Я заварил чай и продолжил читать. И чем больше вникал в прочитанное, тем больше терял дар речи. Не может быть! Это же просто сценарий из романа Оруэлла, который со всеми деталями реализовали в жизни. А где-то там, на заднем плане, мой мозг навязчиво сверлила мысль: "Интересно, а Алия знает?". Ответ был очевиден: конечно, знает. Я помню, как когда-то назвал её китаянкой, она тут же вспыхнула и заявила, что она уйгурка. На тот момент я совершенно не понимал разницы и она терпеливо рассказывала мне об отличиях между китайцами и уйгурами, о разнице в культуре, быте и множестве других вещей. Я, конечно же, ничего не слушал, а просто любовался ее движениями, вдохновленным лицом, и этим взглядом, который делал меня невесомым и таким глупым.
Строго говоря, Алия не была чистокровной уйгуркой. Её мама была из Подмосковья, да и в крови отца было намешано много национальностей. Алия не была набожной, не посещала мечеть, не носила хиджаб и не общалась с родственниками отца за пределами страны. И все же, были в ней черты, которые выдавали человека другой культуры, выделяли из общей толпы. Но самое важное, что она сама себя считала уйгуркой. Конечно же, она все знала...
Следующее утро было пасмурным и тяжелым, периодически срывался снег. Через полчаса надо было ехать на работу, я без аппетита завтракал и старался ни о чем не думать, но то и дело возвращался мыслями к Алии. Я вспоминал такой же ненастный март семь лет назад. Мы встречались с ней уже несколько месяцев, но девушка держала меня на определенном расстоянии. И тут я заболел гриппом и пролежал пять дней с высокой температурой. А на шестой в дверь позвонили. У входа стояла Алия. Я обомлел, до этого она никогда не бывала у меня дома. Мама была на сутках, так что я, как мог, пытался угощать гостью, но был еще слаб для этого. Алия усадила меня в кресло, принесла с кухни чай и бутерброды, достала из сумки апельсины, и тут все и случилось. Я даже не помню, кто сделал первый шаг. Просто в один миг напряжение между нами достигло такого предела, что произошедшее было как-то естественно и закономерно. Не было неловкости или растерянности, свойственных для первого раза. Я даже не уверен, что было на самом деле, а что уже позже дорисовало воображение еще не до конца выздоровевшего человека. Знаю только, что чай успел остыть, а бутерброды обветриться, но это было последнее, что нас волновало. После этого Алия иногда приходила ко мне в гости по выходным. Я ждал этих дней больше, чем пустыня дождя, но закончилось все резко и неожиданно. Как-то после пар меня встретил отец Алии, отвел в сторонку и недвусмысленно объяснил, что мне стоит держаться от его дочери подальше. Уж не знаю, чем я ему не угодил. То ли лицом не вышел, то ли был не из той песочницы, то ли родитель узнал о визитах Алии ко мне домой. Как бы там ни было, выразился он достаточно однозначно. Я пытался поговорить с Алией, но услышал только "извини". Возможно, если бы я набрался смелости и пришел к ним домой, прояснил ситуацию, что-то можно было бы поменять. Но я обиделся, ушел в себя и так и не понял, в чем же была причина отцовского гнева. А в начале следующего учебного года Алия перевелась на заочное и я ее практически перестал видеть.

В офисе была стандартная рабочая рутина. Стопки распечатанных листков, звонки, поручения от шефа, перекуры. Обычный день обычного издательства. Помощник редактора попросил прочитать присланные тексты и выбрать те, которые можно показать главному, Виталию Карловичу. Как всегда, ворох детективов, любовных романов, фан-фики, есть парочку интересных нон-фикшн книг, пожалуй, их можно отдать на суд шефу. И тут взгляд мой цепляется за название книги "Уйгурские мотивы". Опять уйгуры! Ой, кажется не спроста Герман мне про них вчера рассказывал, хитры лис. И где его носит сегодня? Я посмотрел на имя автора и замер: Алия Азизова. Не успев толком сообразить, что произошло, я нашел в переписке номер телефона (а переписку то вел Герман!) и позвонил. Гудки были бесконечными, трубку не брали. Ну, может это и к лучшему. О чем я буду с ней говорить? Надо сначала прочитать книгу. Я распечатал текст, бережно сгреб листки со стола и ушёл с головой в книгу. Я думал, там будет про ужасы репрессий и бедственное положение уйгуров. Но нет, Алия оказалось умнее! Я её недооценил! Здесь было все: и фольклор, и эпос, и юмористические зарисовки, и истории о любовных треугольниках современности и много чего ещё. Она была светлая и удивительная! Алия права, мало кто из современных людей будет читать книгу, которая рождает безысходность и отчаянье. Поэтому в "Уйгурских мотивах" всего этого нет. В ней есть замечательные истории о разном. С подачи Алии читатель сможет увидеть за трагедией народа не просто слова, но живых людей. И лишь в заключении она позволила себе упомянуть о "затруднительном положении, в котором оказались этнические меньшинства Китая" и дать некоторые рекомендации о том, как им можно помочь.
Книгу обязательно надо издавать! Но как уговорить шефа? План созрел сам собой. Я позвонил Вере, она у "старой солонки" на хорошем счету с прошлого года. После того, как Вера вернулась из отпуска, её как-будто подменили. Идеи так и брызжут из нее, она протолкнула пару новшеств, которые позволяли издательству держаться на плаву последние несколько месяцев. Теперь Виталий Карлович всерьез прислушивается к ее мнению.
На звонок ответил какой-то парень. Я его уже где-то слышал. Кажется, это Мишка, он когда-то тоже работал в нашем издательстве, всего пару месяцев, потом ушел в науку. А, ну да какая разница, мне очень нужна была помощь Веры. Наконец, я услышал ее голос.

• Саня, ты чего так поздно? Уже одиннадцать вечера!
• Правда? Извини, я не заметил. Вера, слушай....
  И тут я рассказал ей всю историю.

Через несколько месяцев на столе у меня лежали новенькие книги, пахнущие типографской краской, а напротив меня в кабинете сидела Алия. За все эти месяцы мы с ней ни о чем, кроме уйгуров, не говорили, и то, только по телефону. А вот сегодня увиделись вживую, я обещал ей отдать несколько экземпляров книги. Она немного изменилась, но все еще была прекрасна. Я понимал, что если Алия сейчас уйдет, то другого шанс поговорить уже не будет. Но как начать разговор, да и вообще, о чем говорить? Еще и фотография Светы, которую я, дурак, забыл убрать, в рамочке на столе стоит.

• Алия, может сходим куда-нибудь, обсудим стратегию продвижения книги? Ну, и вообще, выпьем кофе или что покрепче за её успех. - Алия молчала. - Можем Германа с собой позвать и Веру, если хочешь...
• Спасибо за предложение, но я, пожалуй, откажусь. Мне пора домой. А кофе или что покрепче я сейчас не пью, потому что кормлю.
• Кого кормишь? - не сразу понял я.
• Сына, ему скоро годик, - и Алия улыбнулась так неповторимо, как умеет только она. В этой улыбке были и смущение, и любовь к сыну, и радость за то, что затея с книгой удалась, и много чего еще. - Счастливо, и еще раз спасибо за всё.
  Я ещё минут двадцать просто сидел в кресле и не шевелился. Чёрт, и фамилию же не сменила. А я-то думал... В кабинет заглянул Герман.
• Видимо, рассказала тебе про сына и про мужа? - проницательно заметил он.
• Ага, - только и мог ответить я.
• А знаешь как её сына зовут? Александр, - и с этими словами он вальяжной походкой удалился прочь.