Свобода и верность! Окончание.

Когда он впервые, путаясь в словах, рассказал об этом чувстве Флае, девушка засмеялась и отвела глаза.
-Что со мной? Что это? –настойчиво спрашивал Уэйн!
-Это – любовь, мой господин! – отвечала она с улыбкой.
-Разве это она? Разве она такая… -удивился Уэйн.
-О, да! Она всякая… Она большая как океан, даже больше! Как Галактика! Она самая главная на свете! Это самое важное наше чувство на Земле – любовь!
-Чувство? -удивился Уэйн!
-Да! У нас есть пять чувств, но любовь – великое шестое чувство. Оно выше всего на свете!

-Да, это любовь… Она подобно волшебству, она окрашивает нашу жизнь особым смыслом и красотой. Любовь - это космос, это вселенная, где каждый момент наполнен нежностью и трепетом.

Теперь они говорили о любви каждую встречу. Они выращивали это свое шестое чувство бережно, словно ранимый цветок, внезапно выросший на пустыре.
Когда Флая замолкала, Уэйн просил её снова: «Расскажи мне про любовь, какая она?»
Флая не протестовала. Похоже, она могла говорить о любви вечно…
-В её присутствии мир становится ярче, а наши сердца начинают биться по-особому. Она подобна первой весенней капле, падающей на раскрывающийся бутон цветка, или утреннему солнцу, нежно касающемуся горизонта. Любовь - это когда время останавливается, а пространство сжимается до одного взгляда, одного прикосновения, одного слова.

-Да, да, -шептал Уэйн! Это – она! Я чувствую, это она!
Она не знает границ и пределов, способна преодолеть любые препятствия и расстояния. В её объятиях даже самые мрачные дни наполняются светом, а обычные моменты превращаются в незабываемые воспоминания. Любовь - это когда ты видишь в любимом человеке целый мир, когда его улыбка становится твоим солнцем, а его печаль - твоей болью.

Уэйн и сам уже понимал, что в его жизни случилось великое чудо: он обрел уникальное, новое, ни с чем не сравнимое чувство. Он полюбил! И уже Уэйн говорил Флае о любви, а она внимательно слушала и соглашалась…
Да, Флая! –говорил Уэйн. Я чувствую, что она делает нас лучше, чище, добрее. Она учит нас жертвовать, заботиться, понимать и прощать. В любви мы находим себя и теряем себя одновременно, растворяясь в другом человеке без остатка. По моему, это когда душа поёт, даже если сердце плачет, когда ты готов на всё ради счастья любимого человека.

Флая только улыбалась и кивала, а Уэйн продолжал:
-Она как мелодия, которая звучит в душе, как звезда, освещающая путь в темноте, как крылья, позволяющие подняться выше обыденности. Любовь - это самое прекрасное чувство на земле, способное творить чудеса и менять судьбы. Она делает нас живыми по-настоящему, наполняет жизнь смыслом и делает каждый день особенным.
И пусть она порой приносит боль и страдания, но без неё жизнь была бы похожа на чёрно-белую фотографию, где нет ни красок, ни глубины, ни волшебства. Любовь - это то, ради чего стоит жить, дышать, мечтать и верить в чудеса.

Так, Флая? Так? –спрашивал Уэйн! И Флая отвечала ему нежным поцелуем….
Уэйн совершенно изменился. Ему беспрерывно хотелось куда-то бежать, что-то делать и чтобы рядом с ним всегда была Флая. Он просто не мыслил себе мир без неё. Все его существо начинало трепетать при встрече с ней. Каждый раз пристально рассматривая её, Уэйн находил в девушке все новые и новые качества, черты характера, особенности, и всё это в ней ему ужасно нравилось.
Впервые Уэйн задумался о несовершенстве мира. Но не перестраивать же то, что уже сделали? Может быть лучше убежать? Взять Флаю и бежать! Бежать, без оглядки, бросив то, что в последнее время стало Уэйну в тягость.

Особенно злобные насмешки Майкла Хейсмана и его скабрезные шуточки. Недавно он встретил Уэйна и Флаю, когда они прогуливались по Хайбриджпарку, и после этого при встрече с Уэйном мерзко ухмылялся, пытался отпускать плоские намеки и вел себя так, что Уэйн с трудом сдерживался, чтобы не свернуть ему шею.
Вечером, когда Уэйн и Флая стали прощаться после прогулки, Уэйн не выдержал и рассказал ей о своем намерении порвать с ненавистной ему теперь службой и планах бежать. Может быть в Гренландию, а может и дальше через Арктический мост в Сибирско-китайскую республику. Чем дальше, тем лучше – лишь бы не нашли…
Они перекусили в Taim West Village и стояли у угла здания. Флая оперлась спиной на нагретые вечернем солнцем шершавые стены и закинула руки Флаю на шею, обнимая его.

-Ах, Уэйн, -говорили она. –А на что мы будем жить? Конечно, нет ничего дороже свободы… Но такой решительный шаг требуется подготовить.
Тогда-то Уэйн и выдал ей всё: и про накопления за все годы службы, премии за пойманных беглецов и аудиоманов, и про то, что оставила ему тетушка Энн…
Флая слушала Уэйна, затаив дыхание. Она и не предполагала, что её горячие речи настолько глубоко западают в его душу, находя отклик и побуждая к действиям. Внезапно лицо её побледнело, а губы задрожали….
Она попыталась указать на что-то за спиной Уэйна, но он, не слушая, продолжал твердить:
-Убежим! Убежим сегодня же!
Наконец, до него дошло….
Уэйн обернулся… Перед ним стоял Майкл Хейсман, но на этот раз ухмылки на его лице не было. Оно было перекошено гримасой злобы и ненависти.
-Отступник! Отступник! – закричал он, тыча пальцем в опешившего Уэйна, и бросился бежать…
-Теперь всё! И нас нет другого выхода! Мы должны бежать немедленно, - тихо сказала Флая. Она была бледна, плечи её дрожали…
Уэйн взял её за руку!
-Бежим! -И они кинулись к подземке…

Поиски и охота на беглецов были организованы по всем правилам полицейского искусства. Командовал операцией по поимке лично капрал Вуллис. На ноги были подняты все когорты города. На контрольных пунктах, аэропортах и вокзалах дежурили усиленные патрули. Фотографии беглецов каждые полчаса показывали по всем федеральным и местным каналам. За информацию об «опасных государственных преступниках» была обещана немалая награда…
Особенно старался Майкл Хейсман, который в случае поимки отступников, мог рассчитывать на серьезное вознаграждение, а может быть и стал бы кандидатом в сержанты. Он подключил все свои оперативные возможности, направив агентов куда только смог и результат не заставил себя долго ждать.

На третий день, когда задор охотников стал угасать и у полевых агентов появилась усталость, поступила информация, что похожую парочки видели на станции Пенн-стейшн. Их заметил дежурный охранник, когда они крутнулись у билетного автомата, но стоило ему отвести на миг глаза, и они растворились в толпе. К тому же, опасаясь выволочки за упущенных преступников, охранник еще два часа колебался и не докладывал о них.

-Уэйн, сукин сын! Что он, черт возьми, затевает? –недоумевал капрал Вуллис.
Он поднял по тревоге все дежурные силы от Нью-Йорка до Гудзона, стараясь обхватить предполагаемый район поисков в кольцо. Еще через четыре часа кольцо стало сжиматься….

-Нет! Нам не уйти от погони, -прошептал Уэйн. Они уже начали уставать, а преследователи только наращивали свои возможности, добавляя все новые и новые силы. К тому же, любой землянин с радостью примет участие в ловле отступников, стоит лишь пообещать ему пополнить криптокошелек полновесными крибаками или крирубами. «Они называют это патриотизм», с горечью думал Уэйн… -Спрятаться в этой части планеты практически невозможно: она опутана сетью вышек, на которых висят сверхмощные оптические Глаза Стражей. А сверху из космоса на каждого жителя наведен спутниковый сканер Надзиратель. От него вообще нет спасения. Наверняка нас уже вычислили и наблюдают.

Они лежали на каменистом выступе одной из вершин Кэтскильских гор, обессиленные, устав от крутого подъема. Флая тяжело дышала. Было видно, что она держится из последних сил.
-Поднимайся, пойдем! –скомандовал Уэйн.
-Куда? Они уже близко… -безвольно ответила Флая.
-Если мы поднимемся на Слайд-Маунтин, то сможем спуститься на противоположный склон. Там потомки могикан, они нам помогут переправиться на противоположный берег озера Шамплейн, оттуда можно будет выйти на границу с Канадой… Канадцы не согласились стать частью Великой Амероссии и возможно смогут нас укрыть. Для них свобода – не пустой звук…
Флая вскочила!
-Тогда пошли же! Идем!
Она с новыми силами решительно двинулась вверх по каменистым склонам….

Через три часа стало ясно, что на противоположный склон им не выйти: в светлом небе пролетел вертолет Коала и, хотя их не заметили, можно было понять, что и на противоположном склоне Слайд-Маунтин уже сидят снайпера Стражей Порядка….
Они поднялись еще выше. На вершине гулял свежий ветер, вызывая несбыточные мысли о крыльях и полетах. С высоты открывался великолепный вид на озеро Виннисук. К океану неспешно, величественно нес свои воды Гудзон. Покрытые зелеными елями горы излучали спокойствие. Уэйн подошел к краю вершины и ботинком сбросил вниз небольшой камень. Камень полетел вниз, в бездонную пропасть и не было даже слышно удара о скалу… О бегстве в этом месте не могло быть и речи. Погоня приперла их к обрыву…

-Эй, Уэйн! Ты слышишь меня? –раздался голос капрала Вуллиса, многократно усиленный электроникой. –Не валяй дурака! Выходи с поднятыми руками! Мы гарантируем тебе жизнь и законное разбирательство!
-Знаем мы ваше разбирательство, -пробурчал Уэйн, доставая свой Ruger и снимая его с предохранителя.
-Не надо, Уэйн!
Флая положила руку на пистолет, не допуская мысли о перестрелке…
-Уйдем так! Не отдадим им наше шестое чувство….
-Как? -переспросил недоумевая Уэйн. Он глянул в бездонные темные глаза Флаи и внезапно всё понял… Сердце его сжалось от любви и боли… Он не мог произнести ни слова…
-Уйдем свободными, -сказала она и потянула его за руку к обрыву.
Они стояли рядом, держась за руки, и в последний раз любовались прекрасным видом, открывающимся перед ними, и малиновым закатом, тонкой полоской окрасившей вечернее небо.

Когда преследователи поднялись на вершину, двое молодых людей, не сговариваясь, шагнули вниз…

Вечером, сидя в баре «Одинокий койот» и накачиваясь пивом, Майкл Хейсман клялся, что лично видел, как на фоне закатного неба ввысь взмыли две тонкие белесые птицы, уносясь из этого мира в вечность, и навсегда сохранившие свободу и верность.