Улица Подгорная

Подгорная улица расположилась на самом краю города. Застроенная новыми домами, она золотистой, пахнущая свежей сосновой смолой речкой, сбегала с небольшого холма к самому берегу Уды. За её спиной раскинулся огромный луг с многочисленными озёрами, которые изогнутой изумрудной цепью прижимались к горе Коблук, поросшей густым сосняком и зарослями душистой черёмухи. Именно сюда, на вольные просторы и сбегалась с самого утра местная ребятня разного возраста. Вдоволь набегавшись по просторному лугу, накупавшись в прохладных водах озёр, наевшись до отвала спелой черёмухи и сладких луковиц саранки, возвращалась домой лишь под вечер.

Взрослые не особо препятствовали такой вольнице своих сорванцов, ибо могли спокойно заняться своими повседневными делами, не отвлекаясь на своих чад. Правда было одно но, которое не совсем приветствовалось нашими родителями, ибо как правило, под вечер, вся эта босоногая армия возвращалась к родному порогу чумазая, в синяках и шишках, а порой и рваной одежонке, и слышно было как в каком-нибудь дворе раздавались причитания матерей и бабушек, и раздавались громкие шлепки и рёв провинившихся.

И было мне в ту пору лет пять, а может и того меньше, если брать во внимание то, что на крышке деревянного сундука умещался лёжа, вытянувшись во всю длину своего тела. И как и все соседские мальчишки, целыми днями проводил время на нашем лугу, бегая за разноцветными бабочками, или отправлялся на озёра ловить пескарей и гальянов на самодельную удочку. Но больше всего привлекало озеро, в котором вода была настолько прозрачная, что видно было дно и можно было сидя на берегу, без особого труда разглядывать этот удивительный подводный мир с его обитателями.

И вот, как-то, набегавшись вволю, явившись по полудню домой, весь испачканный да в придачу ещё с порванными штанами, сразу попал под грозные очи своей бабушки. Бабушка, выломав хворостинку, и побегав за мной по двору для острастки, сунула своё горюшко, как она говаривала в таких случаях, в оцинкованную ванну. Выкупав и одев в новенькую рубашку с чистыми штанами, бабушка ушла по делам, строго-настрого наказав мне, сидеть дома и со двора ни шагу.

Послонявшись по двору и найдя это занятие не столь интересным вышел на улицу и свернул в первый же переулок. В переулке, после прошедшего на днях проливного дождя образовалась огромная лужа, да настолько большая и глубокая, что прямо хоть плот строй да в плаванье отправляйся. Вдоль лужи, впритык к самому забору, лежал штабель брёвен, на котором, как стайка воробьёв сидели местная малышня — мои одногодки.

По прошествии стольких лет уже не помню, что именно толкнуло меня на этот поступок, помню лишь как упругие волны грязной лужи расступались перед моей грудью и я с гордостью поглядывал в сторону сидящей компании. Наплававшись вволю, сел на брёвна рядом с ними, обсыхая на тёплом ветерке с чувством глубокого удовлетворения.

Через какое-то время в переулке появилась бабушка. Подойдя к нам, она внимательно осмотрела нас, и задала на мой взгляд совсем не уместный вопрос: "А моего никто не видел?" Вся компания молча повернула головы в мою сторону. Так никто не видел? — повторила свой вопрос моя бабушка — все опять, молча посмотрели в мою сторону... Вглядевшись в меня, бабушка всплеснула руками, и причитая, повела за руку за собой. По дороге она постоянно жаловалась кому-то на то, что за какие такие мол грехи ей досталось такое наказание, и судя по тому, что заканчивая каждый раз причитать, она хлопала меня рукой пониже спины, то этим наказанием для неё был я.

© Альгис К. Страничка из детства.