Stéphane Wrembel - Bistro Fada

Никогда не учился нотной грамоте. Максимальным прикасанием к музыке было пение в хоре вторым голосом, и бренчание на блатных аккордах во дворе. Естественно, говоря о музыке, не смогу выразить мысли в правильных терминах, всяких там контрапунктах и тональностях.

Музыку скорее можно описать в возникающих в голосе в неких туманных образах, если вы, конечно, не Андрей Платонов, который может рассеять этот туман цепочкой неординарных отображений.

К бараку подошла музыка и заиграла особые жизненные звуки, в которых не было никакой мысли, но зато имелось ликующее предчувствие, приводившее тело Вощева в дребезжащее состояние радости. Тревожные звуки внезапной музыки давали чувство совести, они предлагали беречь время жизни, пройти даль надежды до конца и достигнуть ее, чтобы найти там источник этого волнующего пения и не заплакать перед смертью от тоски тщетности. Музыка перестала, и жизнь осела во всех прежней тяжестью.

Особенно мне нравится последняя строчка. Много раз сам такое чувствовал.

Не знаю какую музыку играл оркестр в Котловане, но о Bistro Fada никак не скажешь, что в ней нет «никакой мысли».

Наоборот, сейчас я попытаюсь вытащить из башки, что в этой музыке намешано.

Кажется, что здесь сожаление о несовершенстве настоящего времени, по сравнение с прекрасным и величественным прошлым. Мол, вот там-то было все прекрасно, духовно, интересно. Там можно было найти истинное вдохновение.

Но потом, цикл восхищения угасает, как будто и это время тоже оказывается несовершенным, и опять из него бросается томящийся надеждой взгляд еще дальше в прекрасное и возвышенное прошлое.

Таких откатных кругов здесь несколько, пока не наступает общее понимание, что прекрасное и возвышенное в прошлое и создано в воображении грустью о блеклости и ординарности настоящего. Но если в это прошлое попасть самому, то там точно также полно этой самой блеклости и ординарности, и как бы не было грустно и сложно, нужно искать вдохновения в настоящем.

Любопытно наблюдать за гитаристом. Кажется ему очень скучно играть. Словно он делает одолжение. Мол, ну ладно, если хотите, сыграю вам.

Но это не так. Просто его душа улетает куда-то туда в эти временные круги, оставив на лице, как часового на посту, дежурное, случайное, и я бы сказал, защитное выражение. В самом конце произведения душа возвращается в тело, и лицо музыканта озаряется доброй улыбкой.

А может быть я, что называется, full of shit, и просто пересказываю вам посыл фильма Вуди Алена «Полночь в Париже»? Там тоже были эти откаты. Сначала к Потерянному Поколению двадцатых годов прошлого века, а оттуда к Золотому веку Парижа, а оттуда еще дальше к Эпохе Возрождения.

Но ведь Вуди сам играет на кларнете в джазовой группе в Нью-Йорке.

И, наверняка, знаком с творчеством Стефана Рембла, который тоже живет и играет где-то в Нью-Йорке. Возможно и сама идея фильма и была навеяна этой музыкальной композицией Стефана Рембла?

Условия конкурса