Печенег и половец кормят кота путина.
Человек не может жить без картины мира. Если он не имеет своей картины мира и нет развитой способности создавать картину мира ежедневно, то человек заимствует чужую картину мира и весь комплекс идей и ценностей.
1 Российская идентичность
Идея великой цивилизации
Особый путь – альтернатива устоявшимся цивилизациям, создающая баланс сил в современном мире.
Противостояние с Западом Третий Рим Евразийство Русский язык
православие
Геополитика Своя миссия Великая литература
Балет Своя правда Русская философия
Музыка
Живопись
История
Благосостояние Сермяжная правда
в столицах
Ощущение значительности Сила История успехов
Первые проблески русского духа связаны с теорией самобытности России. За несколько столетий был создан корпус идей, обосновывающий, что Россия – это великая цивилизация с которой обязан считаться весь мир. Этот корпус идей о самобытном пути явился фундаментом, на котором была создана Российская Империя, затем Советский Союз, а теперь они лежат в основе Российской Федерации.
Согласно докторской диссертации Владимира Иконникова от 1869 года идея «Москва — третий Рим» впервые была сформулирована в двух посланиях конца 1523 — начала 1524 года старцем псковского Елеазарова монастыря Филофеем. Оно было адресовано великому князю Московскому Василию III Ивановичу, где излагалась проблема распространения мужеложства.
Согласно этой доктрине, Москва – это Третий Рим, четвертому не быть. Русский народ – самый христианский, у него есть великая миссия – хранить православие и нести мудрость христианского учения другим народам.
Особый неевропейский путь стала знаменем этой индоктринации высоко поднятой славянофилами. Они считали, что крестьянская община – это прообраз светлого будущего, и миссия русского народа принести ее социальный конструкт всему человечеству.
Эту идею резко усиливала православная идея о преображении Града Земного по лекалам Царства Божия. В общем, концепция особого пути с самого начала составляла базу для романтического социализма, стоило только Ульянову, Плеханову и Парвусу адаптировать марксизм к теории самобытности России.
Если интеллектуала не устраивал славянофильский вариант теории самобытности, то на помощь приходило евразийство: Россия не дикий Восток и не безнравственный Запад, а отдельная цивилизация, миссия которой сохранить камни античности (Достоевский) для Запада, а на Восток принести Просвещение.
Если же интеллектуала не устраивали ни славянофилы, ни евразийцы, тогда на помощь приходили западники. В один прекрасный день пролетариат России выйдет на улицы, возьмется за руки и в этот сверкающий миг царство зла падет на колени, заплачет и само куда-то денется.
Какая бы интеллектуальная работа с думой о России не происходила бы, во всех случаях она была возможна исключительно в горизонте корпуса идей самобытности и вела к производству особой, понятной только русскому интеллектуалу правды.
Она основывается на великом и могучем русском языке, русской философии, особенно Ильина, кн. Трубецких и первой в истории философии русской системы Владимира Соловьева. Стройный корпус философских идей, великолепная русская литература создали корни, связывающие русский дух и русскую почву невидимыми, но чрезвычайно крепкими корнями.
На этом фундаменте расцвели изящные искусства, дягилевские вечера открыли Европе загадочную русскую душу. Европейцы были пленены русской музыкой, русским балетом, русской живописью. Всем стало очевидно, что самобытность России открывает путь спасения от греха для Европы и всего мира. Русские историки стали быстро создавать интерпретации на все случаи жизни русской истории, которые усиливали общую доктрину.
Русские интеллектуалы также сварили удобоваримую похлебку для неинтеллектуалов, которая держалась и держится по сей день на четырех китах: поклонение силе русского оружия, ощущение значительности, показное благосостояние в столицах и путь России, как история успехов.
Любое упоминание о любом виде оружия вызывает в каждом русском человеке настолько глубокое умиление, что он готов отобрать у собственных детей кусок масла и отдать его безропотно на выплавку пушки. Любые насильственные действия российских властей вызывают воодушевление и горячую поддержку.
Духовный строй русского человека возможен исключительно при подтверждении собственной значимости. Формула Павла 1: „В России велик лишь тот, с кем я говорю, и до тех пор, пока я с ним говорю“ постепенно переросла в формулу Александра 3: «Когда Русский Царь удит рыбу, Европа может подождать».
На бытовом уровне она выражается в необходимости сделать какой-нибудь фортель перед начальством, чтобы оно заметило русскую удаль и необычайную прыть. Конец СССР после вынужденного стояния с протянутой рукой на коленях перед Западом с просьбой о пропитании был предопределен ударом по основам русской идеи самобытности и значимости каждого русского человека для истории. Понижение уровня значимости перед греховным Западом просто невыносимо.
Историческая наука обязана выбирать наборы фактов успеха русского оружия, русской литературы, философии, музыки, живописи и предоставлять их строй, как движение от успеха к успеху. Не может быть поражений у великого народа с вселенской миссией, который должен показать всему миру, как надо жить.
Разумеется, весь корпус для неинтеллектуалов должен подтверждаться некоторым благосостоянием, хотя бы в столицах. Отсутствие белого хлеба в феврале 1917 в Петербурге – это не просто перебои с хлебом, а подрыв устоев идеи русской самобытности.
Корпус идей русской самобытности настолько прочен, что его усиливает даже любая критика. Если взять и потянуть за любой элемент этой структуры, сразу же она приводится в движение вся, и противостоять ей не представляется возможным.
Особая роль принадлежит идеи противостояния с Западом, некоторого равновесия, достигаемого благодаря русской самобытной цивилизации. Каждый критик западных устоев неизбежно впечатывается в корпус идей русской самобытности. Для критиков Запада просто уже нет другого места, дающего столь великую доктринальную мощь.
2 Крах теории самобытности
Горе настоящего русского человека от ума. Что-то ломается внутри, пробуждается критическая способность к суждениям и он начинает рыться в первоисточниках, пытаясь рассеять зловредный грех сомнения.
Один из Византологов Сергей Иванов попытался найти источник идеи «Москва-Третий Рим» и это был вовсе не старец Филофей, озабоченный распространением мужеложества. Оказалось, что он был уже индоктринирован этой идеей.
Идея самобытности Московского Царства возникла в умах небольшой католической общины Венеции. Конфликт с Османским миром толкал интеллектуалов на поиски союзников и привел к попытке индоктринации теорией самобытности неокрепших умов Московского Царства.
Из-за отсутствия схоластики и университетов, дарующих плоды критического мышления, отсутствия собственных хоть сколько бы прочных концептуальных схем понятий московский люд легко воспринял западную идею о самобытности Московского Царства. А великие князья, цари и императоры воспользовались ее для укрепления самодержавия. Неспособность производить собственные великие идеи неизбежно ведет к индоктринации чужими великими идеями.
Западная идея о самобытности настолько въелась в ткань русского духа, что Россия всё врем пыталась помочить сапоги в Босфоре. Белому генералу Скобелеву это почти удалось, но, в очередной раз, помешала англичанка.
Таким образом, с самого начала идея об особом пути России оказалась исключительно Западным, к тому же католическим проектом.
Русский проект – это исключительно западный проект. Русская культура логоцентрична и ее основания лежат в западной культуре. Строительство Петербурга по единому плану с садами и фонтанами – это прямое следствие идеи Липсия по мироустройству вокруг человека.
Русская литература использует грамматический строй, заимствованный на Западе. Любая попытка связать два слова предлогом, предпринятая, что славянофилом, что евразийцем, имеет источником теорию аргументации Платона, а логика произведения неизбежно строиться на основе «аналитик» Аристотеля. Попытка написать любую работу ведет в объятия св. Фомы, задавшего каноны научных работ. А интерпретация, как стиль жизни – это строго западный канон. Дисциплина духа – идея Липсия.
Русский балет был заимствован из Франции. Во Франции он сложился благодаря идеи Липсия о дисциплине тела.
Игра на музыкальных инструментах, театр, мюзикл и варьете – чертоги разврата были заимствованы на Западе.
Русское изобразительное искусство строилось на основе канонов голландских мастеров.
Идею особого пути и правды придумали украинцы, которые учились в Могилянской академии. Когда возникло могучее тело Российской Империи у Петра 1 не оказалось идеологов интеллектуалов, которые могли бы придать смысл существованию великого проекта.
Феофан Прокопович, выписанный из Могилянской академии написал в 1718 году «Слово о власти и чести царской», где впервые обосновал русский абсолютизм. Самодержавная власть монарха должна собирать русский народ и выстроить мощную вертикаль для своей мессианской задачи.
В 1700 году умер патриарх московский Адриан, Петр 1 привлек Стефана Яворского, уроженца Львовской области Украины в Санкт-Петербург на место патриша местоблюстителя. В последствии он стал главой Синода русской православной церкви.
В открывшемся Московском университете преподавание философии осуществлялось на немецком языке и латыни, мало понятными для настоящего русского патриота. Поскольку даже минимальная понятность становилось очагом тлетворного влияния Запада Николай 1 просто запретил преподавание философии в Российской Империи. После смерти Николая 1 стала нужда в философии опять и из Киевской духовной академии был выписан Панфил Юркевич, у которого учился, в том числе, создатель первой самостоятельной русской философской системы Владимир Соловьев.
Русская идея самобытности изначально была сконструирована на Западе, русское искусство, образование, наука, марксизм, позитивизм, философия, евразийство, славянофильство, западничество невозможны без влияния Голландии, Германии, Франции, Англии и так далее. Поэтому, когда сторонники чисто западного проекта самобытности России начинают проявлять антизападные настроения, тогда это вызывает сомнение в здравомыслии и больше похоже на биение себя тапкой по голове.