Эсхатология (от греч. eschatos — "последний", "конечный" и "логия"). Учение. согласно которому вся человеческая история движется к своему "логическому", "конечному" завершению. На мой взгляд, самым интересным в этом учении, является утверждение о конечной ЦЕЛИ, как исторического человечества, так и прошлого Универсума. Помните: "И сказал Сидящий на престоле: се, творю все новое". В христианстве конечная ЦЕЛЬ представлена оптимистично, как торжество Царства Божия, поскольку греховный человек живущий в мире сем, принципиально не способен реализовать свои высшие духовные потенции (поскольку это требует качественного изменения как его природы, так и социальной сферы его бытия). Однако, сценарий Апокалиптический событий, предшествующих Эсхатону ("Концу времени") нагоняет страх и ужас. Пророчества прошлых времен только подливают "масла в этот огонь". В этом смысле, крайне интересным представляется произведение В.С. Соловьёва: "Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории".
Для всякого читателя "Разговоров" ясно, как внимательно автор относился к христианскому Преданию, как много внешних черт он почерпнул отсюда: рождение Антихриста от неизвестного отца и "сомнительного поведения" матери, таинственная связь с сатаной, роль мага Аполлония, соответствующего зверю, выходящему из земли (Апок. 13, 11), его чудеса («огонь с неба»), Иерусалим как место последней борьбы, восстание иудеев против антихриста, смерть двух свидетелей, бегство верных в пустыню и т. д. – все эти черты глубоко традиционные. Однако ясно, что кое в чем Соловьев сознательно отступил от предания. Так, в "свидетелях" он видит не восставших Моисея и Илию (или Еноха, Иеремию), а Петра и Иоанна, воплощающих Западную и Восточную церкви. Развивая эту идею, он должен был прибавить к ним Павла (доктора Паули), уже не имеющего никаких оснований в традиции, как и все видение последнего соединения церквей. Бросается в глаза и бледность кровавого фона, на котором раскрывается последняя трагедия. Нашествие монголов изображается в схематических чертах. Мы ничего не слышим об опустошении Европы, к тому же христианское человечество скоро свергает это иго и в последнем столетии своего бытия наслаждается прочным миром. Тоже вскользь (в предисловии) говорится о последнем гонении, во время которого гибнут многие тысячи и десятки тысяч верных христиан и евреев. Дело антихриста совершается в мире, в тишине зрелой и завершенной цивилизации, – такова, очевидно, идея Соловьева, тесно связанная с идеей добродетельного антихриста. Монголы притянуты за волосы – отчасти как отголосок преследовавшей воображение Соловьева "желтой опасности", отчасти ради соблюдения апокалиптических приличий (Г. П. Федотов "Об антихристовом добре").
Как известно, в Новом Завете к персоне Антихриста относятся следующие места: Иоанна 2, 18; Фессал. 1, 2; Отк. 13. Лишь автор послания Иоанна дает это имя, впрочем, не только в единственном числе (антихристы наряду с антихристом). Апокалипсис Иоанна отнюдь не лежит в основе святоотеческой традиции, как можно было бы думать исходя из современных православных представлений. Не все отцы древней церкви принимали Апокалипсис как каноническую книгу (напр., св. Кирилл Иерусалимский) , и большинство подходило к Антихристу не от новозаветных текстов, а от пророчества Даниила (гл. 7). Более того, многие современные исследователи "предания об Антихристе" (например Буссе) полагают, что миф об антихристе развивается в христианской церкви в значительной степени независимо от Священного Писания, на основе какой-то эзотерической, вероятно, иудейско-мессианистической традиции не закрепленной ни в одном из дошедших до нас литературных памятников. Возможно, какие-то отголоски кумранитов (речь идет о борьбе "сынов Света" с "сынами Тьмы") нашли отражение в этой традиции. Важным новшеством в эсхатологии кумранитов было признание, что мир уже на пороге эсхатологического времени, а наступление "Дома суда" или "Дня суда" мыслилось в близком будущем в итоге мучительной сорокалетней войны "сынов света" против "сынов тьмы" с непременным участием в ней космическо-божественных сил. В судный день Бог изгонит Дух Порока, и ангелы гибели изольют гнев Божий и на него, и на всех тех, кем он водительствовал. В другом свитке (Свиток Войны) подробно описывается эсхатологическое сражение.
В этом отношении, крайне интересным представляется идея дуализма св. Иоанна Богослова. Дело в том, что в отличие от синоптиков, дуализм которых выстраивается в горизонтальной перспективе, св. Иоанн смотрит на дело иначе. Его перспектива вертикальная: мир дольний и мир горний. Более того, у Иоанна "мир сей" почти всегда противостоит высшему миру. "Мир сей" расценивается как зло, в нем правит дьявол (16:11), и Иисус пришел, чтобы стать светом этому миру (11:9). Авторитет Его Миссии исходит не из "сего мира", но из мира высшего - от Бога (18:36). Когда она завершится, Он уйдет от "мира сего" (13:1). Дольний мир - область и царство тьмы. Причем этот эсхатологический аспект (противостояние света и тьмы) не распространяется на Универсум или Космос (др.греч., "украшение"). "Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть" (1:3). У св. Иоанна нет ничего, что напоминало бы о космологическом дуализме или мироотрицании. Сотворенный мир остается тем же самым - миром Божьим. Правда, за счет использования метонимии, слово kosmos, может обозначать не только Универсум, но и живущих в нем, то есть само человечество как целое. Выражение "весь мир идет за ним" (12:9) означает, что учение Иисуса нашло широкий отклик среди окружающего народа. Более того, у него слово kosmos зачастую употребляется не в том смысле, в котором оно используется остальными евангелистами.
Люди, населяющие kosmos предстают существами: грешными, мятежными и падшими. То, что делает kosmos злым, не присуще ему, но возникло в результате того, что он отвернулся от своего Создателя и попал под власть злых сил. Отчуждение мира от Бога выражается в его ненависти к посланнику Бога (7:7; 15:18) пришедшему спасти его.
Мы видим, что в Четвертом Евангелии как и у синоптиков, мир находится под властью злой сверхъестественной силы, называемой диаволом (8:44; 13:2), или сатаной (13:27). Используя язык, очень похожий на язык апостола Павла, св. Иоанн называет сатану "князем мира сего" (12:31; 14:30; 16:11). Надо сказать, что Иоанн не размышляет о происхождении сатаны и его природе; он просто описывает его как некую злую сверхъестественную силу, овладевшую миром, но побежденную Иисусом на кресте. У св. Иоанна мы видим напряженное соотношение между вертикальной и горизонтальной эсхатологией. Он не только сознает, что мир свыше вторгается в мир земной, но и понимает, что это вторжение в сам дух и плоть человеческой истории - как искупительного, ЦЕЛЕВОГО процесса (в эсхатологическом смысле).
Св. Иоанн очень хорошо чувствует, что Иисус начал новую эпоху, порождающую ту реальность, которая предвосхищалась в ветхозаветном миропорядке. В прологе он касается этой струны как одной из главных. Немаловажно, что сам о себе Иисус никогда не говорит как о Слове (Логосе) Божием. Так о Нем говорит лишь св. Иоанн. У св. Иоанна два любимых слова: истина (aletheia) и истинный (alethinos). Говоря об истинном или подлинном, он обычно говорит об откровении во Христе не только как о небесных благословениях в противовес земным благам, но и как о благословениях нового века в противовес тому, что было прежде. Центральное место Иисуса в истории спасения в дальнейшем подчеркивается употреблением слова "час", которое встречается у Иоанна довольно часто (2:4; 8:20; 12:23 и т.д.). Час страданий, смерти, воскресения и вознесения Иисуса - это кульминация в долгой истории отношений Бога с людьми. То же самое слышится и в частом употреблении слова "ныне", "уже" (nyn). "Но настанет время и настало уже" (4:23; 5:25). У этом "уже" миссия Иисуса достигнет своей кульминации, которая будет означать победу над дьяволом и миром (12:31), Его собственное прославление в смерти (17:5) и возвращение к Отцу (16:5; 17:13). Кульминация истории искупления в то же время представляет собой предвосхищение эсхатологического завершения. Несмотря на то, что у св. Иоанна нет ясного учения о церкви, он предвидит ту миссию, которая будет возложена на учеников Иисуса. Она состоит в том, чтобы "рассеянных... чад Божиих собрать воедино" (11:52). Все это ясно говорит о миссии среди язычников (как впрочем и другое высказывание, согласно которому Пастырь добрый должен привести "и других овец, которые не сего двора" (10:16).
Между дуализмом св.Иоанна и дуализмом кумранитов есть одно поразительное различие. У последних речь идет о противоборстве двух духов, сотворенных Богом, тогда как у св. Иоанна говорится о борьбе мира и его правителя с воплотившимся Иисусом. Несмотря на то, что можно допустить наличие лексического сходства (свет и тьма, дети света и дети порока (тьмы), у Иоанна это не говорит о существовании двух духов, которые правят над двумя различными родами людей; у него воплощенный Логос - это свет, и все люди пребывающие во тьме призваны войти в этот свет.
Более того, сошествие света во тьму мира - это часть уже осуществленной эсхатологии, резко отличающейся от всей теологии кумранитов. Кроме того, совершенно иначе выглядит и теология греха. У кумранитов дети света - это те, кто посвятил себя соблюдению Моисеева Закона, истолкованного Учителем Праведности, - те, кто отъединился от мира (от сынов порока). У св.Иоанна дети света - это те, кто верит в Иисуса и благодаря этому обретает вечную жизнь. Для кумранитов тьма - это непослушание закону, тогда как для св. Иоанна - это отрицание Иисуса. Все эти различия дают основание заключить, что любое влияние кумранитов на св. Иоанна ограничивается областью языка и терминологии и не затрагивает богословских основ.
В этом смысле, наиболее яркой иллюстрацией является новозаветный Апокалипсис, в котором Иоанн в своем видении восхищен на небо, чтобы стать свидетелем того, как будет завершаться Божий план искупления для всей истории. Несмотря на то, что он видит под небесным жертвенником души убиенных мучеников (Откр.6:9-12), эсхатологическое завершение означает не что иное, как схождение на землю небесного Иерусалима (Откр.21:2). Несмотря на то, что акценты у Иоанна и синоптиков могут быть различными, основа едина. Синоптики возвещают спасение в эсхатологическом Божием Царстве, которое вторгается в историю в лице и миссии Иисуса. Иоанн возвещает о нынешнем спасении в лице и миссии Иисуса, которая со временем обретет всю полноту эсхатологического завершения.
по материалам Джордж Элдон Лэдд: "Теология Нового Завета"
