Толерантность – священная корова современной цивилизации (с)
Начнём с того, что если последовательно подходить с фундаментально-религиозных позиций, о которых говорит христианская догматика и катехизис, к феномену многообразных форм религиозного ведения, то получается весьма забавная вещь. С точки зрения фундаментального христианства любое иное религиозное представление, является либо ересью (это внутри христианской модели), либо откровенным богохульством, если оно прямо отрицает «божественную сущность Господа нашего Иисуса Христа» - прямо или косвенно оскорбляет религиозные чувства верующего.
Точно так же "богохульниками" являются христиане — с точки зрения иудеев и фундаментальных исламистов. И точно так же обвиняли другу друга в этом грехе разные христианские конфессии на протяжении веков, что порождало нескончаемые межрелигиозные войны, погромы и резню. И как выход из этого бесконечного цикла взаимных обид, обвинений, насилия и родилась идея веротерпимости или религиозной толерантности, заключающаяся отнюдь не в том, чтобы «не оскорблять друг друга» — поскольку это невозможно, т.к. наличие альтернативной веры, предписывающей её последователям иные чем тебе ритуалы и ограничения, является оскорбительным, если человек хочет оскорбиться — а в том, чтобы не оскорбляться на том лишь основании, что кто-то другой не делает того, что предписывается тебе твоей религией или наоборот — делает то, что твоя религия тебе запрещает.
Иными словами, краеугольный камень религиозной толерантности — это подход к вере как к делу сугубо личному, которое касается тебя и только тебя, и вытекающий из этого полный и безусловный отказ от своего «права» оскорбляться, когда другие «богохульствуют» или каким другим способом не следуют твоим личным представлениям о «богоугодной жизни». Не говоря уж о том, чтобы пытаться навязать другим людям свои представления о своей вере, её предписаниях, канонах и догматах.
Немного истории.
В 644 г. праведный халиф Омар был убит. Политика Омара на покоренных территориях отличалась веротерпимостью. Например, Омар дал охранную грамоту христианам в Дамаске, которая гарантировала сохранность жизни, собственности и свободу вероисповедания и, кстати, продолжает действовать до сих пор.
А вот пример из истории Римской империи II в. (династия Антонинов).
Как писал Э. Гиббон: "Политика императоров и сената в отношении религии удачно нашла себе поддержку в размышлениях просвещенной части подданных и в привычках их суеверной части. Все разнообразные культы, преобладавшие в римском мире, народ считал одинаково истинными, философы – одинаково ложными, а чиновники – одинаково полезными. Таким образом, терпимость порождала не только снисходительность друг к другу, но даже согласие между религиями... Античная эпоха была в этом отношении такой мягкой, что народы обращали больше внимания на сходства своих религиозных культов, чем на различия между ними". Между тем вся эта действительно высокая толерантность никак не мешала жестоким гонениям на христиан.
Как уже было сказано выше, в современном секулярном мире, религия — это вещь личная и, как таковая, не может (и не должна!) быть навязана человеку против его воли, где бы он ни жил, какого бы цвета паспорт ни носил в кармане и кто бы ни были его родители.
Из чего прямо следует недопустимость такого понятия как «государственная религия», а также недопустимость любых действий государства, направленных на защиту той или иной религии или группы религий. Напротив, государство обязано защищать своих (а также иностранных) граждан, которые стали жертвами преследования со стороны любой религиозной организации.
И ещё один момент, о котором не следует никогда забывать, что согласно концепции толерантности - «богохульство» является вопросом не столько свободы слова, сколько свободы совести — т.е. правом действовать исходя из своих собственных убеждений, без оглядки на то, считает ли кто-либо другой эти твои действия «богохульными» или нет. Или, если выразить это другими словами, с позиций веротерпимости понятие богохульства имеет смысл лишь в контексте той группы людей, все члены которой разделяют твои представления об «истинной вере» и добровольно согласны прислушиваться к твоему мнению о том, что следует считать богохульством, а что нет. Все же прочие люди, не являющиеся твоими единоверцами, богохульствовать не могут в принципе — что бы они ни говорили и ни делали — по той простой причине, что, поскольку они верят в нечто отличное от того, во что веришь ты, твоё представление о богохульстве для них недействительно. А что является и что не является богохульством в их представлении, вытекающем из их веры — судить не тебе. Луначарский в диспутах с верующими говорил «Бога нет», но едва ли это можно было назвать богохульством. Извне Церкви (в широком понимании, конечно) нельзя хулить Бога.
В «Своде законов Российской империи», «Положении о наказаниях» раздел II, гл. 1, ст. 176-183, содержалось преступление «богохуление и порицание веры», но оно было отменено в 1906 г. при демократизации законодательства. Статья 211 вместо отмененной в 1906 г. 210 предусматривала наказание только за такое нарушение церковного порядка («кто прервет богослужение»), которое было совершено по заранее продуманному плану и с причинением побоев священнику!
Из сказанного должно быть уже ясно, что исходя из современных принципов религиозной толерантности (привет от архитекторов Нового мирового порядка), вообще некорректно делить страны на «христианские», «мусульманские» и т.д. "Сегодня, когда успехи толерантности все более напоминают успехи позднеантичного гниения, те, кто намерен вечно наслаждаться Прекрасным Новым Миром, высказывают христианству примерно те же претензии, видя в них врагов открытого общества. Совершенно, как во времена Марка Аврелия", - справедливо пишет Максим Соколов.
Далее, современные «христианские» страны — это, в действительности, как раз страны не христианские, а секулярные — т.е. религиозно нейтральные, в которых каждый может исповедовать ту религию, какую ему Бог на душу положит (считай, в самом что ни на есть прямом смысле слова), или не исповедовать никакой религии вообще. Тогда как мусульманские страны — это страны именно мусульманские.
Христианин, который говорит, что Господь наш Иисус Христос есть истинный Бог и истинный человек; человек, который говорит, что Иисус – почитаемый Пророк, но не более чем Пророк, не Сын Божий и не Искупитель Мира, проповедуют разное. А вот человек, который говорит, что все религии, в сущности, одинаковы, утверждает нечто совершено новое. "Толерантный" подход, предлагающий упаковать все религии в один чемоданчик, фактически исповедует новую, ещё одну рождающуюся религию.
В действительности, религии не пакуются в один экуменистический чемоданчик. Они – разные, и учат разному. Некоторые религии учат, что люди от рождения поделены на касты, неравенство между которыми является результатом их кармических заслуг или прегрешений в прошлой жизни; другие провозглашают равное достоинство всех людей.
Пытаться делать вид, что различий между религиями нет – или они несущественны – значит вводить свою душу в сознательное заблуждение относительно весьма важных реальностей нашего апостасийного мира. Религии глубоко различны и на уровне вероучения, и на уровне практики.
Христианское миролюбие отличается от "толерантности" тем, что мы призваны любить ближних, а не "терпеть" их.
"Вне зависимости от отношения к экуменизму необходимо признать, что этот процесс не является значимой по величине силой как в текущей ситуации, так и в обозримой перспективе.
В своем положительном аспекте экуменизм призван содействовать взаимообогащению различных религиозных взглядов, через их конструктивный диалог. Однако, взаимообогащение все более подменяется понятием "толерантности", т.е. просто терпимости различных религиозных взглядов, без какой бы то ни было сравнительной оценки этих взглядов, без анализа их влияния на общественное сознание.
Одинаковыми правами наделяются и представители мировых религий, внесших огромный вклад в развитие религиозного сознания и представители новейших религиозных организаций, со свойственным им духом экспансионизма, стремящихся воспользоваться процессами экуменизма в целях своей политики прозелитизма. Ни о каком конструктивном диалоге в этом случае не может идти речи.
Вполне естественно встает вопрос о совместных молитвах. Они практиковались в 1960–1990-е годы, я сам участвовал в них. Но тогда симпатия многих православных к подобным молитвам объяснялась надеждой на воссоединение христиан через возвращение к вере древней Церкви. Сейчас о близости единства никто всерьез не говорит, почти все в Русской Церкви не одобряют таких молитв, и, по-моему, общецерковное решение по этому вопросу назрело. На мой сугубо личный взгляд, оно могло бы иметь следующие параметры. Посещение православными людьми католических или протестантских храмов, присутствие при инославном богослужении без явной или сокровенной молитвы, православная молитва перед общехристианскими святынями – все это вещи допустимые. А вот от публичных или частных молитв православных с инославными стоит отказаться. Я сам в таких молитвах больше не участвую. Так же поступают и другие делегаты от нашей Церкви в ВСЦ", - писал прот. В. Чаплин.
"Экуменизм не предлагает никакого нового угла зрения на религии и потому в нем отсутствует какая-либо объединительная основа. Поэтому, с заметной постепенностью, экуменизм подчиняется более могущественной и более активной в своем темном творчестве космополитической идеологии, стремящейся использовать религиозный фактор движения экуменизма лишь как инструмент своей политики", - справедливо пишет автор.
P/S. В 2012 году в "Независимой газете" вышла статья Владимира Путина "Россия: национальный вопрос". По мысли Путина, снять накопившиеся национальные, конфессиональные и межкультурные противоречия поможет более четкое осознание сути национальной идентичности России. "Россия – это полиэтническая цивилизация, скрепленная русским культурным ядром", – утверждал автор. И далее: "Стержень, скрепляющая ткань этой уникальной цивилизации – русский народ, русская культура".
"Статья довольно велика и содержит многочисленные проекции основного тезиса на сферы, связанные с проблемами миграции, мультикультурности, региональной политики и проч. Нет слов, все это важно. Но расшифровка самого понятия "культурное ядро" в тексте, увы, отсутствует. Какие явления культуры в это ядро входят? Где его границы? Любое плавающее определение таит в себе опасность неоднозначных прочтений", - отмечал Алексей Гладков.
Одним словом, сказав, что "Россия – это полиэтническая цивилизация, скрепленная русским культурным ядром", и при этом не сказав ничего о сути ядра, В.В. Путин оставил существенный пробел.
