Проект "Жизнь". Второй тур. День, который я запомнил на всю жизнь

Фото отсюда

Жаль, у меня не сохранилось собственного фото – то было давным-давно, они делались на старенький пленочный фотоаппарат, и время, коего с тех пор утекло немало, похоже, забрало эти снимки себе. Но впечатлений – ему у меня не отнять.

В Горном Алтае, о котором я уже писал ранее, есть чудесные, практически нетронутые человеком, заповедные места. С каждым годом их становится все меньше, людская экспансия растет, турбазы вырастают, как грибы после дождя. Но тогда – в 1999 году, в долине реки Чулышман человека еще не было. Нет, вернее, не так – люди там были, но только представители коренных народностей, которые помогали редким туристам ощутить всю прелесть волшебного, полного фантастической, бьющей ключом из-под земли энергии, места.

Был погожий, летний денек, когда мы, наконец, добрались до грозного, сердитого перевала Кату-Ярык. Да, это его язык, длинный, будто змеиный, на фото. Вообще, спускаться по этому перевалу на обычной, неподготовленной машине – строго не рекомендуется, ибо он очень крут, и любая ошибка водителя может привести к долгому, восьмисотметровому падению, со всеми вытекающими оттуда последствиями. Обычно спускаться помогают местные, на УАЗиках, или на ГАЗ 66, но мы и сами были на полноприводном, рамном «Эскудо», который, надо заметить, был машиной на все времена. Я, мама, мой дядя и двоюродный брат, уставшие после многочасовой дороги, но пораженные местными пейзажами до глубины души, сидели в машине наверху, ожидая, пока снизу поднимутся другие люди – разъезжаться на перевале было, попросту, жутковато.

Мне, двенадцатилетнему мальчишке, казалось, будто я попал в сказку. Ни одна фотография и близко не передаст видов, что открываются с вершины Кату-Ярыка. Именно тогда, я понял, что выражение «дух захватывает» родилось не на пустом месте – стоит глянуть на ту природную мощь, и становится не по себе, даже дышать трудно.

Суть да дело – мы тронулись. За нами, с интервалом, поехали еще две машины с друзьями. Весь спуск я испытывал дикую смесь чувств – ужас, граничащий с восторгом. Совершенно невероятные ощущения. Дядя Андрей, дрожащими руками (они действительно дрожали), вцепился в руль, давя ногой на тормоз. Покрышки отвратительно воняли жженной резиной, пыль из-под колес создавала вокруг нас настоящую дымовую завесу. Мне показалось, что мы спускались целую вечность, хотя весь путь занял не более получаса. А то, что я увидел, выйдя из машины у подножия перевала, заполнилось мне на всю жизнь.

С обеих сторон долину окаймляют горы-великаны, суровые, вековые деды-стражники, будто поставленные сюда самим Создателем, присматривать, дабы люди не натворили здесь бед. Напротив нас, метрах в двухстах, шумел холодный, беспокойный Чулышман, и я слышал его, будто он тек подле меня. Насколько хватало взгляда, и взад, и вперед, простиралась бескрайняя долина, ровным зеленым ковром укрытая травой.

И – ничего больше. Ни суеты, ни гомона, ни городского шума. Только бесконечные угодья самой Природы…

Мы остановились прямо в поле, разбив импровизированный лагерь. Поставили палатки, организовали костровище, разожгли огонь. В походных котелках зашкворчал суп, приятный запах взбудоражил молодой организм, и мы с братом, словно сутки не евшие, накинулись на пищу. Взрослые смотрели на нас с улыбкой, но я-то видел дрожащие руки дяди, и знал – ему спуск тоже дался не просто. 

После обеда – пошли купаться. Чулышман оказался еще холоднее Катуни – но каким же чистым! Я такой прозрачной воды не видел нигде, даже в Средиземном море – каждый камушек под ногой было видно. Выбрали местечко, где течение, огибая большой камень, формировало небольшую заводь, и ухнули в воду. Зубы застучали в мгновение! Выбрались, уселись на тот же камень – греться.

Ближе к вечеру, к нам прибыло пополнение. Мимо проезжали два велосипедиста. Мне тогда казалось удивительным, что люди путешествуют так по всему миру, и это не преувеличение – парень по имени Слава был из Москвы, а второй, длинноволосый, высокий молодой человек – аж из самой Швейцарии! На велосипеде!

Конечно, взрослые уговорили их остаться на ночь. Штефан, так звали швейцарца, вполне сносно говорил по-русски, а я получил собеседника для практики английского. Устроили футбольный матч – и то был самый запомнившийся мне поединок в жизни – посреди гор, в чистом поле, мы бегали за мячом, как сайгаки. Особенно усердствовал Штефан, очевидно стремясь доказать, что швейцарская сборная по футболу – ого-го.

Потом их напоили спиртом, а нас – чаем. Видели, как иностранцы пьют спирт? Забавное зрелище. Штефан тушевался сперва, а потом – вошел во вкус. Еще бы не войти – в такой гостеприимной компании!

То был восхитительный день – столько эмоций попросту не умещалось в моей детской голове, и я лег спать, без задних ног. За сводами палатки, в полусне, я еще долго слышал потрескивания костра, и нестройные песни под расстроенную гитару. До сих пор помню эти звуки – будто бы долина Чулышмана так  и осталась жить внутри моего сердца, скрашивая, порой серые дни теплыми, чистыми воспоминаниями.

Пост размещён в рамках второго тура проекта "Жизнь" от @genyakuc