Для финала проекта "Жизнь." Портрет бездомного художника

Я называю его бездомным, потому что долгое время думала, что он живет на улице. Этот африканец в яркой рубашке действительно казался бездомным. Здесь таких много. Приезжают на набережную на старых велосипедах, груженых баулами с барахлом, необходимым для жизни, и проводят дни, а то и ночи, сидя на скамейках, сосредоточенно глядя на воду. Этот, правда, на воду не смотрел, все время занят был чем-то. Но все равно, что я могла о нем подумать? Сидит под лестницей, где дождь не мочит, и солнце не печет, в себя погружен и пишет что-то. Думала, кроссворды разгадывает. Да и не рассматривала я его особо, какой-то внутренний стыд за собственное благополучие мешал мне это делать.

А тут на днях прохожу, он рисует что-то. Да яркое такое, какое только под южным солнцем родиться могло. Я постеснялась сразу подойти, но заинтересовал он меня дико.

Буквально на следующий день опять его встречаю. Я там с собакой часто гуляю. Она старенькая уже, ей трудно запрыгивать на бортик и вредно подниматься по ступенькам. Вот и подсаживаю ее на руках и иду тоже медленно, со скоростью пожилого мопса. Со стороны смотрится трогательно.
Мы поравнялись с художником, я бросила взгляд на его картину, а он улыбается мне и головой кивает. Я восприняла это как разрешение на любопытство и подошла.

С облегчением отметила, что у него чистые руки и опрятная рубашка.Тяжелые волосы убраны на карибский манер под белую вязаную шапку, обувь - крепкая и практически новая. И улицей он не пахнет. На ящике, на котором он рисовать, были разложены газеты - для мягкости, на них - ватман с начатым наброском. В сторонке аккуратно лежали бумажник, какой-то толстенький футляр, краски и пенал с карандашами и маркерами. Из рюкзака торчала черная пластиковая туба - для рисунков. Тот, вчерашний рисунок, который привлек мое внимание, был, вероятно, закончен, зато сейчас можно увидеть начало нового процесса.
Мужчина поздоровался первым. Меня приятно удивил его грамотный английский.

• Привет, я - Джонсон. Я тебя давно знаю.

Я протянула руку для пожатия. На мой вопрос, откуда он меня знает, пояснил, что он часто рисует здесь или на красном мосту, что позади меня, и знает всех постоянных посетителей набережной. А также моего мужа и детей, хотя я обычно гуляю одна. Заметил, что собачка моя на глазах стареет, но ничего не поделаешь - жизнь. Этакий наблюдатель и хранитель набережной, а я и не знала.

Он живет в Роттердаме уже двадцать лет, приехал в Голландию из Алжира. Я не спросила его, работает ли он, мне это, в принципе, не очень интересно. Рисует не только для себя, его картины востребованы в Англии, Франции и Америке. А в Голландии - почему-то нет. Он работает в интересной технике, я о такой раньше не слышала. Пишет черными маркерами, которые нельзя стереть. Одна неверная линия - и рисунок испорчен. А промежутки между линиями он “заполняет радостью” - это его слова.
Мы больше говорили о его картинах, чем о жизни и о нас, и мне это понравилось. Я не люблю, когда едва знакомые люди задают мне личные вопросы, и сама их не задаю. Поэтому многие открывают мне душу, хочу я этого или нет.
Заметив, что собака моя проявляет беспокойство, художник попрощался первым и вернулся к работе. Но сфотографировать себя разрешил - с той картиной, которую вчера нарисовал.

А я пошла дальше, радуясь, что у него есть дом и дело, и что на свете стало меньше одним человеком, за которого болит мое сердце. А еще, что у меня в этом городе появился знакомый, которому можно крикнуть “Привет,” помахать рукой и пройти мимо.

Пост написан в рамках финала проекта "Жизнь", номинация - "Портрет случайного знакомого".