Проект "Жизнь". Одно уличное фото в окружении букв

  Когда мне не хочется писать на экране буквами, я могу надолго утонуть в клавишах синтезатора или, как сегодня, рассматривать фотографии.   

У меня огромная нежность к самому понятию «цифровое фото». В середине девяностых годов прошлого века в РГГУ, где я случайно заведовал институтом Медиа, появилось электронное чудо – эппловский цифровой фотоаппарат  «Quicktake 100» с разрешением 640Х480, способный записывать целых семь снимков с этим разрешением на собственную память  

Это было такое диво дивное, что его обязательно показывали всем многочисленным иностранным делегациям, толпами ходившим по университетским коридорам за ректором Юрием Афанасьевым. Всех приводил в восхищение этот агрегат размером со среднюю дыню, я же рисовал себе в воображении такое замечательное время, когда возможно будет сделать матрицу в 2 мегапикселя и инженеры задумаются о массовом использовании таких аппаратов в повседневной жизни. 

Такое время наступило много раньше, и мой первый цифровик имел матрицу уже в 5 мегов.    За 15 лет цифровой эпохи фотографий скопилось предостаточно, а удобство хранения застывших мгновений жизненного хода в компьютере уже давно оценила и моя консервативная жена. У нас, много альбомов с фото, но  непростительно редко мы их достаем для совместного просмотра. Все цифровое у нас, наоборот, находится в постоянном движении, всегда под рукой.  

Теперь у моей жены другая постоянная тема для шуток в мой адрес. Она очень не любит мою цифрозеркалку и особенно сменные объективы. Она глубоко убеждена, что «бокэ», глубина резкости, широкий угол - это специальные придумки не очень здоровых, страдающих комплексами и впавших в детство мужчин. 

Фотоаппарат же, по ее убеждению, должен снимать ярко и четко. Объект съемки, если это член семьи, должен быть хорошо и опрятно одет и обязательно причесан. Все надлежит снимать целиком. Если голова - то от основания шеи до ее окончания сверху. Если это не портрет, то в кадре непременно должна быть обувь. Если человек обнял сосну, то сосна должна уместиться от кроны до корней -  значит, надо отойти на тридцать пять метров, что же тут сделаешь?  Если это снимок Empire State Building, то снимать нужно только от Мэйсиса, что бы здание вошло от тротуара до самого шпиля. Одним словом, нам всегда есть о чем поговорить на летнем отдыхе.   

Сейчас, погружаясь в пухлые компьютерные папки, я подумал, что в ее словах есть определенный смысл. Коль я не занимаюсь фотографией профессионально, а таскаю фотоаппарат только в поездки в веси неблизкие – какая разница чем снимать? Нет особой разницы, так как мне одинаково нравятся фотографии и причесанных членов семьи, и меня самого с пятном от кетчупа на пузе. Ценность всех этих фото не в композиции и не в цвете. Ценность этих фото в пространстве, которое отделяет необратимо нас сегодняшних от тех нас, которыми мы уже никогда не станем. Это возможность сегодня увидеть ушедшие воды бытийной реки в которую ступить, увы, уже не суждено никому. Тепло и грустно, и пронзительно обидно смотреть  сегодня «старинные» цифровые фото.   

Все же, среди тысяч фотографий есть пять или шесть, которые я люблю за убедительное настроение. Почти все сняты «мыльницей», что еще больше убеждает мою жену в ее правоте, относительно цифрозеркалномегапиксельного снобизма.   

Уличный актер. Это Пальма де Майорка, центр города, полуденный зной без намека на ветерок. Он не замечает меня, и я успеваю сделать два снимка с разных позиций. Не думаю, что он увлечен предстоящим погружением в образ и сердце его учащенно колотится от предстоящего общения со зрителями. Не думаю, что он несчастен и едва заработает к вечеру на хлеб и кувшин красного вина – другое время. Признаюсь, я вообще не представляю, о чем он думает -  откуда я могу знать? Зато я знаю, о чем думаю я, когда временами разглядываю любимое фото…  

Грим еще не наложен и мы видим полуфабрикат в котором легко можно угадать и великого комика, и зловещего тирана. Усики, остро выступающие скулы на нервном лице. Творить зло мирового масштаба и не улыбаться при этом - вполне естественно и нетрудно. Тут все исполнит закон жанра и окружение.  Смешить толпу на площади, оставаясь самому серьезным – редкий дар настоящего художника.   Бесконечно ценю  настоящих художников, не ищущих легкой славы. Мой респект тебе, коллега.