Каницар лежал на спине в состоянии полудремы, закинув руки за голову. Ему нравились моменты, когда в отсутствии опасности, дремота склеивала ресницы и не требовалось видеть окружение глазами, и затылком.
Каницар служил телохранителем у Ольги. Его и Будану подарил мужу Ольги — Игорю угорский дьюла Фаличи в знак братания и дружбы. Князь, в свою очередь, отдал их обоих жене. Давно уже покинул этот мир Игорь. Пришла смерть и к Фаличи, а парочка угров продолжала верно служить княгине.
Каницару редко приходилось вступать в поединки, защищая Ольгу. Народ ее любил, поэтому имелось мало свидетелей его воинского мастерства. Не очень высокий, с хорошо развитой мускулатурой, гибкий и подвижный он был совершенной военной машиной, стараясь никому этого не показывать.
Несмотря на редко демонстрируемые воинские таланты, его побаивались во дворце княгини все. Даже бывалые дружинники относились к нему с осторожностью, настолько волевым и непреклонным был его вид.
Красота не коснулась лица Каницара, но от него исходил дух настоящего мужчины, что вызывало трепет в женских сердцах и уважение в мужчинах.
Дверь в его каморку приоткрылась, и в узкую щель прошмыгнула Будана. Каницар лениво повернул голову в ее сторону. Появление служанки Ольги не предвещало ничего хорошего. Во всяком случае, отдых уже закончился.
– Вставай, лоботряс, – Будана посмотрела на Каницара исподлобья, делая суровое лицо.
– А ты-то кто? – Каницар попытался огрызнуться. – Главная бездельница княгини.
Он всегда отвечал на колкости рабыни, чтобы не выглядеть бесхребетным, хотя понимал, что выполнит любое ее требование. Люди, видящие со стороны такую покорность воина перед рабыней, подозревали его огромную и безответную влюбленность. Это было распространенным заблуждением, которое не пытались развеять ни Каницар, ни Будана.
Когда Фаличи отдавал их в услужение русским князьям, он назначил Будану главной в их дуэте и заставил Каницара поклясться в покорности этой хитрой девчонке. Фаличи знал твердость слова Каницара и, вытребовав у него эту клятву, был уверен, что Каницар ее никогда не нарушит.
Воин огрызался, злословил, чтобы Будана многого о себе не мнила, но всегда исполнял ее поручения.
– Вставай быстрее, – Будана начала трясти воина за плечо. – Нет времени препираться.
Каницар лениво сел на лежаке.
– Слушаю и повинуюсь, моя госпожа, – он отвесил поклон, не вставая, и уткнулся лицом ей в живот. Мягкая ткань рубашки приятно пахла домашним уютом, которого Каницар не знал в своей жизни, но мог предполагать по тем обрывкам младенческих ощущений, когда у него еще была мать.
Будана оттолкнула Каницара, казавшегося по сравнению с ней великаном.
– Нужно проследить за Марфой. Она куда-то собралась. Поторопись, медведь, а то упустишь.
– А тебе это надо, следить за женой князя? Я понимаю, что ты к нему неравнодушна. Но Марфа-то тебе зачем?
– Не задавай вопросов, а действуй. Если бы ты соображал так же быстро как я, то был бы главным, – Будана любила подчеркнуть свое доминирующее положение, и это задевало Каницара.
– Про мой ум не надо – с меня достаточно и силы, – Каницар резко поднялся, подхватил плащ, лежащий на кровати, и направился к выходу.
Он всегда спал одетым, поэтому на сборы ему не требовалось много времени.
Перед тем, как нырнуть в низкий дверной проем, он сгреб в руку две сабли, висевшие на стенке, и направился в конюшню.
