Тихие скрежещущие звуки металла, еле различимые на фоне дыхания леса, вернули Везничу чувство тревоги, исчезнувшее с появлением Марфы. Ведун приблизил к себе лицо девушки до этого уткнувшееся в складки рубахи на его груди. Упругие щеки смешно морщились, утонув в широких ладонях оборотника.
— Поедем отсюда. Найдем более уютное место. – Везничь старался говорить ровно, опасаясь выдать растущее волнение.
— Не хочу. – Марфа освободила лицо от сжимающих его ладоней. – Разве здесь плохо?
— Конечно, нет. – Везнич начал волноваться еще больше от того, что лязг металла прекратился. Ему не хотелось пугать Марфу своими подозрениями, но было ясно, что угроза для них вполне реальна. – Сегодня особый и день, и мне бы хотелось провести его особенно.
Марфа поджала губы, превращая их в тонкую хищную ниточку, говорящую о крайней степени недовольства. Она энергично развернулась к Везничу спиной, освобождаясь от объятий любимого.
— Верь мне. — Везничь положил на плечи девушки руки, ощутив легкую попытку их сбросить. – Все будет гораздо лучше, чем обычно.
— Что значит, лучше, чем обычно? – Марфа капризничала. Просто так, лишь бы капризничать. Везничь погладил ее по голове, пытаясь передать хоть маленькую толику огромной нежности, спрятанной под балахоном равнодушия. Он понимал, что цель капризов – получить дополнительную порцию ласки, которую он так редко дарит своей любимой.
Присутствие удушливой петли чужого внимания, испытанное в образе совы, до сих пор не исчезло, напоминая, что рядом опасность.
Оборотник подхватил на руки Марфу, ощутив необычайную легкость девушки. Её лицо было совсем близко, демонстрируя притворный гнев.
— Поехали. – Везнич произнес негромко, но настойчиво, поцелуем предупреждая возможное возмущение. Поняв, что его поцелуй не остается без ответа, волхв одним движением усадил Марфу на лошадь. Лошадка слегка присела, почувствовав на себе вес второго седока, когда Везнич запрыгнул на ее спину позади Марфы.
Волхв внимательно осмотрел лес, обступавший поляну, пытаясь разглядеть что-нибудь подозрительное. Он пожалел, что не может сейчас видеть так же отчетливо, как сова. Лес выглядел обычным, упрямо пряча в себе неизвестную опасность.
Оборотник направил лошадь вдоль реки к проезжей дороге, на которой их следы могли затеряться среди следов других путников.
На мгновение остановившись, он заметил любопытство, вспыхнувшее соблазнительной искоркой в глазах девушки, украдкой рассматривающей его еле шевелящиеся губы, произносящие несложное заклинание.
Трава на поляне выпрямилась, скрывая следы пребывания людей. Теперь никому – кроме опытного мага – не обнаружить, что они были здесь.
Необходимо быстрей выбраться на дорогу. Там среди сотен отпечатков ног, копыт и колес повозок — даже магу не разобраться, где их следы.
Лошадь ступала осторожно, не издавая никаких звуков. Трава, примятая ее копытами, тут же распрямлялась как ни в чем не бывало, такая же свежая и нетронутая, какой была до того, как ее потревожили лошадиные ноги.
Везнич несколько раз оглянулся, пытаясь увидеть или почувствовать преследователей, но все было тихо и пустынно.
Каницар смачно выругался – уже не боясь быть услышанным – и подозвал свистом коня, мирно пасущегося за деревьями, вдали от любопытных глаз.
Место, где он оставил влюбленную парочку, было пусто. Мало того, поляна выглядела так, как будто на нее не ступала нога человека уже несколько месяцев. На свежей, словно только выросшей траве не было ни одной вмятины, ни одного сломанного стебелька. Влюбленные как будто не касались земли и все время парили в воздухе.
Угр погладил конскую шею, получая удовольствие от прикосновения к грубым волосам гривы. Конь доверчиво ткнулся холодным носом ему в щеку. Отчетливо представилось раздражение Буданы.
«Старый пень. Дохлая крыса. Теряю хватку» — Обругал себя Каницар, настраиваясь на еще больший скандал. Оскорбления помогли, но ненадолго. Осталось противное чувство поражения, испытываемое довольно редко.
— Чего подлизываешься. – Угр легким движением руки шлепнул коня по морде. – Поехали уже. Хватит отдыхать.
Конь заволновался, почувствовав на себе возбужденного седока, часто-часто затопал ногами и сорвался в галоп, подчиняясь воле хозяина.
