Сова исчезла в вязкой темноте ночи.
Перед Марфой лежала веточка сирени. В памяти всплывали картины ее многолетнего знакомства с Везничем...
Марфа бесцельно бродила по лесу, наслаждаясь густыми сочными запахами весенней природы, вызывавшими сладкую истому. Это чувство было новым для нее и незнакомым. Это было то время, когда она открывала в себе неизвестные до сих пор грани. Вместе с внешними изменениями – стремительно уничтожающими озорную угловатую девчонку, создавая взамен нее очаровательную девушку – приходила и бескрайняя гамма неизведанных ранее ощущений, диктовавших свою волю.
Вот и сейчас непреодолимое желание побыть наедине с новыми чувствами вытолкнуло ее из города, заполненного суетливыми людьми и весенней грязью, еще не до конца смытой первыми дождями.
Она совсем не знала матери, умершей во время ее рождения.
У нее не было подруг.
Отец – воевода Асмуд – воспитывал ее как мальчишку потому, что просто не представлял себе другого воспитания.
Ему часто доверяли для обучения мальчиков, и одним из них был Святослав – тогда еще не муж, а просто детский друг – с которым Марфа проводила больше времени, чем с любой девочкой.
Мальчики были для нее просто игрой, и случайно встреченный в лесу мужчина стал объектом игры.
Марфа спряталась, с любопытством разглядывая в просветах листвы высокую худощавую фигуру.
Он увлеченно перебирал стебельки растении, пряча некоторые из них в дорожную сумку. В нем было что-то основательное – как утес над рекой – казавшееся вечным, незыблемым и надежным. Его глаза были полны мудрости и доброты. Все это смущало, привлекало и заставляло затаиться как мышка...
Потом их свел случай. Вернее, несчастный случай.
Отец Марфы заболел. Везнича пригласили лечить знатного воеводу.
Волхв часто оказывал посильную помощь жителям селения, недалеко от которого он проживал. За это ему приносили еду, одежду и другие необходимые в быту вещи. Знание природы позволяло ему успешно справляться с нехитрыми хворями довольно-таки здоровых людей.
Вот и сейчас – в случае с Асмудом – все было тоже довольно просто. Жар и слабость. Все это лечилось в течение нескольких дней.
Марфа тайком наблюдала за ловкими движениями волхва сквозь приоткрытую дверь, притаившись в соседней комнате.
Везнич внимательно осмотрел больного, достал отвар, напоил его и направился к выходу.
Марфа метнулась ему навстречу и, имитируя неожиданное появление, воткнулась лицом в живот высоченному волхву.
Везнич – всегда занятый природой и своим местом в ней – редко обращал внимание на девушек, но Марфа показалась ему особенной. Ворвавшаяся с тревожным шумом, волнующаяся за здоровье своего отца, слегка растрепанная – она втащила за собой в сумрачную комнату боярского терема ветер, запах леса, солнечные лучи – ослепительно вспыхнувшие в широко раскрытой двери – и сумасшедшую энергетику, пронзившую душу волхва.
Везничу захотелось, чтобы Асмуд не выздоровел никогда, и он лечил бы его вечно, находясь рядом с этим сгустком солнечной энергии. Волхв сделал все, чтобы посещать этот дом как можно дольше.
Марфа провожала и встречала лекаря каждый день и, разговаривая с ним по дороге, все больше восхищалась мудростью этого еще не старого человека, его спокойствием и уверенностью.
Во время одной из таких прогулок она быстро поцеловала его и стремглав умчалась домой...
Место, где это произошло, стало символом их любви.
Скорее всего, Везнич и сейчас ждет ее под старым развесистым дубом, недалеко от берега реки.
